До третьего пришествия

Весь день лило как из ведра, и даже ночью дождь не захотел одуматься; к утру 16 августа 1969 года зелёное пастбище молочника Макса Ясгура превратилось в омерзительную кашу скользкой глины, водных потоков и непригодной для курения липкой травы.
Несколькими днями раньше погода под Вудстоком не заинтересовала бы даже местных коров; но теперь за ней следили не только в штате Нью-Йорк, но и во всём мире. В это время на поле в грязи топтались, плясали, валялись, целовались и чем только ещё не занимались полмиллиона человек – настоящая армия.
Бойцы вымокли до нитки и были грязны, как черти; к тому же они были зверски голодны и ловили ртом дождевые капли, а очередь к переносным отхожим будкам выстроилась часа на полтора. Но, как ни странно, не было видно ни скандалов, ни драк; лица казались счастливыми, как никогда.
Начался второй день Вудстокского музыкального фестиваля.
Молодые люди, не обременённые моральными принципами, но зато одержимые решимостью во что бы то ни стало стоять до конца, щедро делились марихуаной и пытались с любого расстояния увидеть происходящее на сцене. А там, рискуя быть ударенными током в дождь, сменяли друг друга боги и знаменитости.
Не все согласились выступать: приглашения в Вудсток отвергли Боб Дилан, The Doors, Led Zeppelin, Фрэнк Заппа, Jethro Tull и все, кого не прельщала перспектива играть перед ордой обкуренных хиппи и их безмозглых девиц. Они предпочитали более культурную (и платежеспособную) аудиторию.
Но тех, кто приглашение всё-таки принял, выступление под дождём вывело на новую творческую орбиту, буквально выстрелив «из пушки на Луну».
Орда пребывала в сильно «приподнятом» настроении, и многие из зрителей действительно были, что называется, легко одеты. Некоторые даже поспешили в ближайшее озерцо для соместного купанья в голом виде. Но на второй день холод стал донимать даже самых закалённых бродяг. Антивоенные кантри-баллады, блюзы и рок-н-роллы согревают в концертном зале, но слабо помогают тем, кто долго валандается в грязи.
В два часа дня на сцене стало происходить нечто необычное.
Там появились никому не известные люди с калифорнийским загаром. Они врубили усилители на полную мощность и заиграли музыку, к которой здесь никто не привык: латиноамериканскую сальсу.
С первой минуты стало понятно, что и гитарист, и ударник ошеломляюще хороши; а жаркие ритмы инструментальной композиции «Ожидание», подобно хорошей текиле, проникали в души и согревали сердца. На песне «Пути зла» толпа начала танцевать, а во время 11-минутного «Жертвоприношения души» уже самые тугоухие и невменяемые смекнули, что у них на глазах происходит сенсация.
На сцене же, казалось, никого даже не замечали. Ударник Майкл Шрив барабанил так, словно последний раз в жизни, а мексиканского вида парень с гитарой, обращавшийся с ней словно с женщиной на высоких каблуках, извлекал чарующей красоты звуки. Он был прекрасен, и звали его Карлос Сантана.
(Позже он признается, что принял перед выходом ЛСД и на сцене искренне верил, что борется с огромной змеёй; но мы предположим, что это байка для журналистов. Во всяком случае, сыграл он тогда без единой помарки).

Карлос-Августо-Альвез Сантана родился в 1947 году в самой середине Мексики, близ Тихого океана. К тринадцати годам он выучился играть на скрипке и на гитаре, но после того, как вся семья эмигрировала в Калифорнию, ему пришлось выступать на улицах и мыть посуду в ресторанах Сан-Франциско. Спустя пять лет Сантана закончил среднюю школу, получил американское гражданство и поступил сразу в два университета; впрочем, не пошёл ни в один из них, предпочитая до изнеможения упражняться в игре на гитаре. В этом был не только юношеский максимализм, но и расчет: к 1965 году стало ясно, что правильное сочетание упорства, таланта и везения могут за один вечер принести молодому музыканту огромный успех и немалые деньги. Талантливых и упорных в Сан-Франциско хватало; но Карлосу Сантане повезло дважды.
Первый раз это случилось в 1966 году, когда Карлос пришёл послушать музыку в клубе «Филлмор-Уэст», принадлежавшем всемогущему импрессарио Биллу Грэму. Должен был выступать Пол Баттерфилд, но тот уже успел так крепко надраться с утра, что не имел ни малейшего шанса продержаться на сцене стоя даже минуту, даже молча. Грэм спешно стал набирать хоть какой-нибудь ансамбль на замену, и выбор пал на молодого мексиканца с гитарой. Во время джем-сессии (а что ещё могут играть незнакомые музыканты без репетиции?) игра Сантаны произвела впечатление на зал и, что еще важнее, на самого Билла Грэма.
Второй счастливый случай подвернулся только через три года. К тому времени группа Santana только что записала дебютный альбом и пользовалась известностью в Сан-Франциско – но больше нигде. И когда организаторы Вудстокского фестиваля обратились к Биллу Грэму за помощью, именно он поставил условием включение Сантаны в список приглашённых.
Последствия этого шага оказались грандиозными – как для самих музыкантов, так и для всей мировой общественности.
Именно группа Сантаны привезла на восточное побережье Соединённых Штатов латиноамериканский фьюжн – уникальный сплав сальсы, рока, блюза и джаза.
 «По сути, мы всего лишь соединили Тито Пуэнте и кубинских негров типа Монго Сантамарии с блюзами, которые я обожал, - вспоминал потом Карлос. – Это удивительно: через какой-нибудь год у всех появились конги и тимбалы – у «Роллинг Стоунз», у Слая Стоуна, у Джими Хендрикса, у Майлза Дэвиса»...
При том, что музыканты охотно использовали разнообразие стилей, их композиции обладали уникальным почерком, а гитара Карлоса – своим особым «голосом». Не так много на свете гитаристов, чьё имя вы можете назвать с первых нот. Сантана – один из них (вспомним хотя бы вступление гитары в Black Magic Woman).
Это была та счастливая диспозиция сил и возможностей, какой редко кому удаётся достичь, и к которой много лет спустя обязательно захочется вернуться, чтобы опробовать её мощь хотя бы разочек. Альбом «Сантана», появившийся на волне успеха в Вудстоке, занял 4-е место в хит-параде «Биллборд». Для дебюта – просто великолепно.

Чудо свершилось: все участники группы «Сантана», никому неведомые до 16 августа 1969 года, всего через несколько недель превратились в суперзвёзд. И секретом этого успеха, помимо таланта, упорства и везения, было именно сотрудничество в студии. Карлос Сантана с гитарой, Грегг Роли за клавишными, Майкл Шрив за ударной установкой, Дэвид Браун с бас-гитарой, Чепито Ареас с невиданной по тем временам батареей перкуссии и Майк Карабелло, колдовавший над кубинскими конгами – все они вносили равную лепту в построение музыкального феномена. Чуть позже к ним присоединился второй соло-гитарист – совсем тогда ещё молодой – Нил Шон.
За альбомом Santana последовали ещё более успешные Abraxas (1970) и Santana III (1971).
А потом всё стало меняться к худшему. То, что другие считали коллективным созиданием, Карлосу казалось анархией и тратой времени. Считая себя главным, он начал постепенно натягивать вожжи. 
Группа Santana всё меньше оставалась «группой», и все больше – просто Карлосом Сантаной с аккомпанирующим составом. Прочие «отцы-основатели», ущемлённые стремлением Карлоса к абсолютистской власти , увольнялись один за другим, заменяемые безликими статистами, а новые альбомы теряли в популярности всё больше и больше. Сантану кидало из крайности в крайность: то он уходил в запредельно усложненный джаз, то увлекался медитацией и оркестром Махавишну, то погружался в эзотерику, то подвергался влиянию авангардизма. Все эти эксперименты, возможно, развлекали самого автора, но распугали почти всех его поклонников.
Таким образом, сначала развалился уникальный ансамбль единомышленников, а где-то к середине 80-х мы теряем из вида и самого Карлоса Сантану. Что он делал или собирался делать, уже мало кого интересовало. И хотя шедевры начала 70-х по-прежнему пользовались народной любовью, новые записи расходились из рук вон плохо, особенно в США: альбом Milagro (1992) не сумел подняться даже в первую сотню. Такой удар по репутации и финансам заставил Сантану покинуть студию звукозаписи на семь лет.

Второе покорение вершины состоялось только в 1999 году, с альбомом Supernatural. Но что это было за альбом! Это был настоящий триумф победителя, реванш за всё и сразу: помните время, когда по всем радиоканалам играли песню «Мария, Мария»?
Не замедлили явиться и премии Грэмми в категориях «лучший альбом», «лучшая студийная запись» и «лучшая песня». Это действительно был во всех отношениях лучший сольный альбом Карлоса Сантаны, причём в мировом масштабе: одновременно вышел на первые места в хит-парадах США, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Франции, Нидерландах, Швейцарии, Австрии, Швеции и Норвегии.
Позже Карлос даже открыл свою сеть мексиканских ресторанов в Калифорнии, Аризоне, Техасе и Флориде, которые назвал «Мария, Мария».
Казалось бы, возвращение Карлоса Сантаны давно и окончательно расставило всё по своим местам. С тех пор он продолжал записывать эффектные композиции в сотрудничестве с разными музыкантами джаз-роковой или латиноамериканской ориентации. В 2014 году даже впервые выпустил альбом на испанском языке (Coraz;n). Всё в пределах предсказуемой нормы.

Но в соответствии с законами драматургии нас ожидает сюрприз, который мы могли бы и предвидеть, будь мы повнимательней в начале пьесы.
Сенсация растянулась на три года, но теперь она близка к финальному завершению, как никогда. Все началось 2 февраля 2013 года, когда Карлос Сантана торжественно заявил: да, группа Santana воссоединяется; да, та самая, в первоначальном составе. И хотя, к великому сожалению, нет в живых больше восхитительного бас-гитариста Дэвида Брауна, состав возродившейся группы нам знаком: это Карлос Сантана, Грегг Роли, Нил Шон, Майкл Карабелло и Майкл Шрив.
Главной задачей было восстановить творческие отношения между Сантаной и Роли – не очень-то они любезно расстались в 1973 году, да и Роли в то время был занят в All Starr’s Band у Ринго Старра. Но и эта проблема как-то разрешилась.
И вот результат: на 15 апреля этого года назначен выпуск альбома Santana IV – через 45 лет после «классического» Santana III. Само название чётко задаёт повестку дня: возвращаемся к истокам, к коллективному творчеству, к старой доброй джем-сессии. Поскольку группа Santana всегда была «про музыку», а не «про имидж», то и на почтенный возраст музыкантов нам нечего смотреть. Замирая от нетерпения, мы ждём от Сантаны «третьего пришествия», а от всего ансамбля – новых ювелирных композиций, головокружительных соло и, главное, той волшебной атмосферы совместной импровизации, унаследованной молодёжью Сан-Франциско от джазовых музыкантов.
И пусть тогда с неба льет дождь, а ноги утонут в грязи – в душе всё равно взойдёт солнце и расцветёт апельсиновый сад, а по телу словно разольётся глоток превосходной текилы.