1. Дома

Дома. Они просто стоят в бесконечности серых дней, впившись фундаментом в землю, будто исполинскими когтями. Их крыши обжигает солнце, в фасады упирается ветер, их полы грызут крысы, их хлещет дождь, внутри, словно бактерии, кишат люди, они со скрипом или молчанием открывают уста первому встречному, и смотрят темными очами на уносящиеся прочь года. И просто стоят.
Этот дом такой же как и все – кое-где поеденный плесенью и ржавчиной, обветшалый, потрескавшийся… и все же не такой старый как я.
Он сидел на лавочке в сквере перед домом, прячась в тени деревьев от палящего солнца. День выдался жарким и душным. По спине то и дело пробегали струйки пота, но он давно перестал их ощущать.
Из правой части здания донесся пронзительный истеричный женский крик. Он даже не повернул голову в сторону источника звука, продолжая все также безэмоционально  созерцать дом, вздохнул:
- У каждого свой Ад…
- Просто не стоит туда слишком часто заглядывать, - прозвучал тихий мелодичный женский голос откуда-то сбоку. Но он по-прежнему не реагировал, и было неясно, слышит ли он вообще. – Каррр…, - оглушительно каркнула большая черная ворона.
Он вздрогнул и, подобрав полусгнившее яблоко, коих в сквере было превеликое множество, запустил им в чертовку: - Пошла вон!
- Идиот! – гаркнула ворона во все свое воронье горло, расправляя крылья, соскочила с ветки, и на землю рядом с ним плавно опустилась худенькая, бледная, темная девушка в серо-черном ситцевом платье.
- Извини, Ника, не предполагал, что это ты! Мне казалось, тебе не нравились вороны.
- Голубей чаще бьют ястребы, а детям, к сожалению, все равно в кого швырять.
- Человеческая натура всегда будет стремиться к разрушению…
Рушится… все рушится… у всего есть начало и конец… конец… где же я просчитался?

«Та зима была особенно снежной… и холодной. В старой овчинной шкуре и с трехлетним малышом на руках я по пояс утопал в сугробах. Нужно идти быстрей. Они чуют наш след, они нагоняют. И здесь негде спрятаться, лишь голые стволы белых берез сливаются с заснеженным покрывалом земли, и ни души. И тот, кто сейчас смотрит сквозь мои глаза, путается в этом однообразном пейзаже, но так не будет вечно. Мы доберемся до города, и тогда они наверняка найдут. Погибнет много невинных. Так нельзя.
Я нашел большой валежник, раздвинул несколько трухлявых бревен, опустил в образовавшуюся нишу малыша:
- Ничего не бойся, я скоро вернусь! – сдвинул бревна, закрывая доступ к ребенку, начертил сверху огненную сеть, и вышел на более открытый участок.
- Отдай мальчишку, Иллидеа! – громом раскатилось в моем разуме.
- Ага, сейчас, размечтался!
- Ты умрешь!
- Ну это вряд ли.
Я услышал рык и в то же мгновение со всех сторон из-за деревьев ко мне начали приближаться волки. Медленно, вглядываясь в мои глаза, они образовывали кольцо, сужая его вокруг меня.
- И это все? Все, на что ты способен, Лорд? Честно говоря, я ждал чего-нибудь покрупнее.
Я концентрировал энергию. Да, эти звери и в самом деле мне не страшны, сейчас в мире есть только два существа, превосходящих меня в Силе – ты, Лорд, и этот мальчишка. Хочешь убить его? Иди ко мне сам, вся армия твоих тварей не сделает за тебя это.
Круг энергии разошелся от меня, раскидывая уже бездыханные тела. Прорвался! Один прорвался! Поразительно! Ну, физическая сила, не подведи! Челюсти щелкнули над самым ухом, огненное дыхание обожгло шею. Но я успел схватить за пасть животное, и через пару секунд все было кончено: зверь лежал в моих ногах, окрашивая белое полотно земли кровавым росчерком. Кровь капала и с моих пальцев, и, к сожалению, она была моей.
- Самонадеянный дурак, - рассмеялся Лорд. – Отдай мальчишку, сохрани себе жизнь!
- Вот мне почему-то кажется, что я ее сохраню только в том случае, если ты его не получишь, - я оторвал от кушака часть ткани и перетянул ею раненую руку.
Вернувшись к своему хранилищу, я извлек из него дрожащего малыша и продолжил путь. Ты придешь, я знаю, придешь за ним. О, Ричард, будь ты немного старше, будь у нас хоть немного времени, чтобы я мог обучить тебя пользоваться твоей Силой хотя бы для защиты – в моем сердце не было бы места страху. Мы бы справились. Вместе. А сейчас я боюсь, и он это чувствует. Он понимает, что способен победить, и тогда Мир, каким мы его знаем, исчезнет навсегда.
Я, наконец, выбрался на проселочную дорогу и побежал что было духу. В город! Где множество лиц, и еще больше душ! Попробуй выделить наши! Я затылком ощущал несущуюся вслед тьму, опережающую само время. Проехавшись на спине с холма, я ворвался в заспанный город. Раннее утро, на улицах почти никого, а он уже совсем рядом. Кинув беглый взгляд по сторонам, я остановил свой выбор на стае воробьев и голубей, пирующих на рассыпанном неуклюжим крестьянином зерне. Решающий фактор – много.
Я изменил наши образы, и мы присоединились к стае. Через мгновение огромный ястреб уселся на крышу дома. Вот и ты, Лорд! Собственной персоны. Нет у меня заклятий от тебя, только прятки. Семеня непривычными голубиными лапками, я отошел как можно дальше от самого маленького серенького воробушка. Его души тебе не отличить, не выделить среди них, ведь он всего лишь ребенок, а вот я… Будь ты немного старше, мой светлый Ричард, я бы не боялся за Мир… а сейчас он чувствует… Но ты должен жить, Ричард! Должен! В Мире должен быть баланс!
Черные крылья застлали небо, крик ястреба оглушил город, и теплые красные капли из моей груди растопили снег. Ты должен жить!!!