Вот попал я, ё-моё!

 Пам - па - ра - ра -  ра! Пам - пам - пам ! Пам - па - ра - ра - ра ! Пам - па - пам!

 Как будто кто-то сверху заводил, слушал и снова с упоением заводил детскую музыкальную шкатулку. Сначала звук тоненько звенящих колокольчиков поднял настроение: вспомнился Новый год, запах елки и мандаринов. Но когда это беспрерывно продолжается в течение часа... Звуки рассыпались над потолком и, казалось, падали вниз крупными прозрачными кристаллами, норовя при этом попасть Никите в голову. Однообразие стало невыносимо. Он представлял свои уши в виде валторн. Мелодичность  звуков терялась в лихо закрученных трубочках инструмента. Слух притупился.

 Целый час Никита искал выход. Он не помнил, как очутился в этом странном помещении без окон и дверей. Огромный круглый зал белого матового цвета с высоким потолком. Никаких ламп не было видно: мерцающий свет шел от стен, пола и потолка. Парень обошел зал раз пятьдесят, внимательно осматривая стены в надежде найти замаскированную дверь, – как-то же он вошел сюда. Прошло еще полчаса. От музыкальной шкатулки уши-валторны стали деревянными. Никита снял клетчатую рубаху, сложил её в виде повязки. Закрыв уши, рукавами туго завязал узел на голове. Звуки стали тише. И настроение улучшилось. Напевая песню из репертуара своей группы «Алатырь», он продолжал поиски двери. Успешно потерял почти полчаса. Отчаявшись, он лег на матовый пол и стал разглядывать потолок в поисках возможного люка. Прошло еще томительных десять минут. Нервы в это время – как проволока, туго наматываемая на стержень пасты от авторучки. Миг – и пружинка выскочила, расправившись:

– Да где же, сука, тут выход?!

Взбешенный, он вскочил, сорвал повязку с головы, кинул в стену. Раздавшийся гулкий звук удара узла тут же был затерт песней неугомонной музыкальной шкатулки. Словно обезумевший, Никита начал яростно пинать белые стены, оставляя грязные следы от кроссовок.

– Откуда. В вас. Столько. Внезапности? Станьте. На камень. Двумя. Ногами. И. Замрите.

Ошеломленный металлическим голосом, доносившимся откуда-то с потолка, и тем, что шкатулка наконец-то заткнулась, Никита замер. Когда до него дошел смысл фразы, он язвительно выкрикнул, глядя вверх:

– Ага! Где ты, сука, тут камень видишь?

...И едва успел отскочить: потолок разъехался, как шкаф-купе, с грохотом выплюнув здоровую каменную плиту. Поднялось облако пыли. Посматривая то на потолок, то на плиту, он осторожно встал так, как требовал голос сверху. Опустив глаза, Никита читал надписи: «Налево пойдешь…», «Направо пойдешь…» Продолжение написано так мелко, что, даже нагнувшись, невозможно было прочитать. Он чуть не подпрыгнул от радости, потому что надпись посредине гласила: «Прямо пойдешь – домой попадешь». Под словами – пара следов, видимо, специально выдолбленных для тех, кто проходил это испытание. С удивлением Никита обнаружил, что кроссовки спокойно вошли в углубления. Он замер, закрыв глаза в ожидании чуда. Створки потолка опять раскрылись, и парень с грохотом вывалился из…  шкафа. За ним выкатился скейт с нарисованными посредине следами.

 На шум из соседней комнаты прибежала Аня, рыжеволосая солистка группы «Алатырь», и остановилась у порога.

– Переверзев! Ты че, в шкафу спал? Мы думали, ты вчера ушел.

Она протянула встающему свою узкую руку – ногти разных цветов, пальцы в серебряных кольцах.

– Аня, сними с меня шлем.

– Какой шлем?

– Который на голове.

Анька присвистнула, понимая, в чем дело.

– Не, не надо пока снимать. В нем тебе безопасней.

Двигая шеей и подбородком взад-вперед, запела припев алатырского хита:

Ах, ты ё! Ах, ты ё!

Вот попал я, ё-моё!

 Подталкивая в спину Никиту, вывела его в большую комнату, где проснувшиеся музыканты третий день отмечали запись первого альбома на студии «Фабрика грез». Здесь Переверзев продолжил всех смешить, потому как неоднократно бросался удерживать то одну, то другую стену, чтобы они не упали. Глядя на всех широко раскрытыми удивленными глазами , он обвинял друзей в том, что они, засранцы такие, не спросив согласия, взяли его на корабль. А у него морская болезнь: «Вот вы не чувствуете, что вас трясет. А я не могу ходить, когда пол качается». «Надо спасаться  – вот лекарство», – говорил каждый, протягивая ему стакан. Через полчаса Переверзев опять спал и видел чудесные сны, которые спустя какое-то время находили отражение в текстах песен группы «Алатырь».