33. Китайская деревня

Panta rhey (Все течет).
Гераклит, древнегреческий философ (544–483 гг. до н. э)


        Город наступает! Это общемировая тенденция. В Западной Европе и США с начала прошлого века не осталось деревень в их русском понимании. Китайскую деревню на наших глазах поглощает город, а в России люди покидают деревню.
        В начале 2009 года руководство завода в Жугао было уведомлено о введении нового местного налога - налога на строительство городского жилья. Этот налог взимается консолидированно - и с предприятия, и с рабочих. На наших глазах целые кварталы двух- и трехэтажных жилых строений сносились, а их место занимали городские многоэтажки.
        Желание увидеть старый, уходящий китайский деревенский быт было велико, но мне пришлось долго уговаривать моего товарища-китайца свозить нас в его родную деревню и показать дом, в котором он родился. Наконец, он уступил моим просьбам, и как-то после работы мы отправились к нему на малую Родину.
        Мать моего друга живет в деревне в доме, где родились и выросли все ее дети. Они ее и содержат, потому что пенсии китайским крестьянам не полагаются. Живет она одна, без мужа, которого похоронила лет десять назад. Недалеко от родительского дома проживает семья младшей дочери.
        Квадратный двор ограничен хозяйственными постройками и домом. Дом одноэтажный, отец строил его сам. Серые стены в половину кирпича, потолка нет, на стропилах крыша, крытая черепицей. Прямоугольный дом поделен на три комнаты: в той, что напротив двери, - обеденный стол. Направо и налево - спальни. Вся немногочисленная домашняя утварь самодельная. Кровать с ветхим, выцветшим балдахином, письменный стол и стул. И больше ничего! Дом не отапливается. Справа от дома - амбар. Я зашел вовнутрь: нехитрая крестьянская утварь развешана по стенам. Назначение всех орудий мне знакомо. Деревянные грабли, вилы из рогатины, деревянный цеп, грохот - сито для просеивания зерна. Как похожа крестьянская жизнь в любой точке мира. И запах!
        Сразу вспомнилась моя родная деревня. И последняя встреча с ней. Больше 25 лет я не был на малой Родине.
        Желание вспомнить детство победило, и я отправился в путь. Вначале, тем более что это по пути, заехал на кладбище. Вот место, где ничего не меняется. Быстро нашел родные могилы и поклонился им. То, что увидел в деревне, меня удивило и потрясло! Я ходил по улицам и ничего не узнавал. Только по пятнам от фундаментов на земле я находил знакомые переулки и вспоминал фамилии. Самое страшное то, что я прошел и не узнал свой родной проулок. Только дойдя до околицы, я сумел сориентироваться, вернулся и нашел наш дом. Вокруг пустыри, да и в доме давно живут чужие люди. Пошел на берег озера, нет, и там все поменялось. Я понимаю, что деревня исторически обречена, но как же мучительно и больно она умирает! Уходит не только крестьянский быт, уходит целый мир, со своим отношением к жизни. Мир, в котором работа является органической потребностью человека. Мир патриархальных отношений, когда громко разговаривать на улице нехорошо, а отношение к старикам не может быть иным, кроме как почтительным. Увы, этот мир не вернуть ни в России, ни в Китае.
        Мать моего товарища, бодрая восьмидесятичетырехлетняя старушка, с радостью приняла наши подарки. Больше всего ее обрадовали, как мне показалось, дорогие сигареты, привезенные сыном. Собрались все вместе за столом в доме, угостились фруктами и чаем. В это время в двери заглядывали многочисленные соседи и родственники. Мать, как потом рассказывал мой товарищ, получила от нашей встречи большое удовольствие. Она впервые увидела иностранцев, и ей было приятно внимание соседей, ведь это ее сын привез в деревню этих интересных «лаоваев» (просторечное название иностранцев в Китае).


Следующая глава
http://www.proza.ru/2017/03/25/835

Предыдущая глава
http://www.proza.ru/2017/03/23/78

В начало
http://www.proza.ru/2017/03/10/1314