Позвоните Лизе

   Герман проснулся не в духе, но щебетание жены Ольги, доносящееся из кухни, смягчило его раздражение. К тому же в распахнутую дверь спальни уже проникли манящие запахи свежесваренного кофе и поджаренных тостов, которым аккомпанировала скворчащая чем-то сочным и аппетитным сковорода. Завтрак! Настроение улучшилось. Он уже представлял себя сидящим за столом и читающим распечатанные Ольгой новости. Герман с удовольствием потянулся, смахнул с себя одеяло и поставил ноги на теплый, мохнатый коврик. Из-под кровати, с тихим мурлыканьем, выплыл робот-пылесос, покатился из комнаты. Герман чуть не выругался, с трудом сдержался. «Вот же железяка бездушная, почти напугал, – хотелось запустить в него чем-нибудь, но Герман знал, что робот послушно принесет вещь обратно, – ну и ну тебя!» Через несколько мгновений Герман, мягко ступая флисовыми тапочками, направился в столовую, завязывая пояс домашнего халата. Утреннее недовольство, вновь всколыхнувшееся из-за робота-пылесоса, еще бурлило в нём, но голос Ольги, вызывал улыбку – жена напевала популярную песенку. Герман с благодушным выражением лица зашел на кухню. Ольги не было. Электронная кухня, по сигналу таймера, начала готовить завтрак, включив фоном звук голоса хозяйки. Прихоть компьютерных мозгов. Раздраженность всколыхнулось в нем с новой силой, и Герман громко стукнул ножками стула. Кухня, словно угадав его настроение, тут же отключила динамики. Но Германа эта понятливость разозлила еще больше. И неизвестно чем такое его состояние закончилось бы для притихшей кухни, если бы в этот момент не звякнул электронный запор входной двери. В прихожей звонко застучали каблучки.
 – Ой, Пусик, прости задержалась, думала успею, - чирикала жена, обнимая и целуя его, и одновременно раскидывая по полочками и ящичкам свои покупки. Она легко опустилась на соседний стул и улыбаясь смотрела на хмурого Германа, затем, как фокусник, протянула руку за его спину и положила перед ним еще теплые от принтера листы с сегодняшними новостями. И когда же она успела нажать на кнопку?
   Ольга очень хорошо знала о неприязни Германа ко всем современным гаджетам и технологиям, и заботливо избавляла его от общения с ними. Хотя сама просто обожала все эти голографические фильмы с элементом присутствия, 7D-бабочек на стенах, голограммные телефоны с интерактивными, висящими в воздухе, дисплеями. Профессия обязывала – Ольга занималась виртуальным дизайном. Специальность Германа была связана, как он любил говорить «с более осязаемой материей». Он работал инженером промышленного освоения астероидов. И хотя ему приходилось иметь дело с электронными сигналами, управляющими роботами в далеком космосе, но он ясно видел плоды своих трудов в виде, полученных в итоге килограммов металлов и редкоземельных элементов. Реальных. Поэтому и в быту Герман предпочитал находиться среди ощутимых предметов. Вся современная виртуальность раздражала его. «Не жизнь, а заменитель сахара сплошной», - кривился он при взгляде на вновь и вновь появляющиеся технические новинки, призванные заменить реальные предметы.
– Я, почему задержалась, - весело рассказывала Ольга, выставляя на стол маняще дымящееся тарелки и чашки, - в «Метрополе» хакеры перекодировали цены в отделе высокой моды - снизили на 50%, и там такая давка началась – не пройти, не обойти. Представляешь, милый, все ринулись реально покупать, а не онлайн заказывать как обычно. Давно не видела такой толпы! Еле вырвалась, право слово! – смеясь, заключила Ольга, целую Германа в нахмуренный лоб. Герман облегченно вздохнул и принялся за завтрак – жизнерадостная жена, как и всегда, привела его в равновесие. Выходной обещал быть приятным! После завтрака, довольный жизнью Герман, мурлыкая себе под нос, расположился на диване – дочитывать новости. Ольга быстренько прибрав на кухне убежала в свой кабинет, творить очередное виртуальное чудо. В квартире зазвенел коммуникатор. Герман нахмурился, но руку приподнял, щелкнул пальцем и перед ним возник дисплей, на котором девица в строгом костюме, с серьезным выражение лица, ожидала подключения к абоненту. Герман предпочел бы, чтобы на звонок ответила жена, но если она работала, то мешать ей было неприемлемо, а значит общение с этим, судя по всему официальным или полуофициальным лицом, следовало взять на себя.
- Слушаю вас, - не включая своего изображения и стараясь не выдать раздражения, ответил он на звонок.
- Добрый день, - торжественно-служебно заулыбалась лицо на экране. – Вас приветствует региональный «Дом Памяти»! Мы рады вам сообщить, что ваш заказ за номером А25-345-12 может быть переведен с понедельника на сегодняшний день. Вы можете выбрать удобное для вас время на экране, - девица взмахнула рукой и вместо нее на дисплее высветилась таблица.
- Что происходит?!- недоумевающе воскликнул Герман, соскочив с дивана и направляясь к кабинету жены. Мерцающий квадрат, послушно поплыл за ним. Герман ткнул в воздух пальцем – поставил звонок на паузу.
- Ольга, - громко позвал он жену и открыл дверь её кабинета. Жена быстро барабанила по клавиатуре пальчиками, и перед ней вырастало небольшое голографическое деревце.
- Что случилось, милый? – встревоженно спросила она грозного Германа, оторвавшись от работы.
- Дом Памяти, Дом Памяти?! - патетически воскликнул он и взмахнул рукой. В воздухе вновь возник голубоватый квадрат дисплея, на котором отобразилась дежурно улыбающаяся девица.
- Ох!- выдохнула Ольга и отключила звонок.
- Герман, прости, - мягко начала она, беря мужа за руку, - я заказала звонок на понедельник. Ты бы и не узнал. Но там такая огромная очередь, не пробьешься, поэтому если у них случаются отказы, то они подвигают звонки.
- И кому же ты собиралась звонить?! – рассержено спросил Герман.
- Я хотела позвонить Лизе, - тихо ответила жена.
Это был запрещенная тема. Это было неожиданно. Герман обмяк и, сгорбившись, вышел из кабинета жены. Когда за Германом закрылась дверь, Ольга вызвала дисплей и продолжила разговор. Через пару минут жена зашла в гостиную, где в углу дивана, тупо уставившись перед собой, замер Герман.
- Герман, - тихонько позвала она мужа. Герман вздрогнул и, взглянув на Ольгу, спросил: - Почему, Ольга? Я же рассказывал тебе…
- Я помню, Герман, я помню, но я соскучилась по ней, очень, - торопливо заговорила жена, стараясь заглянуть ему в глаза, - пойми, ничего плохого в этом нет, и ничего страшного не произойдет. И, может быть, ты останешься, и сам….
Герман резко встал, прерывая её.
- Нет, - ответил он и направился к входной двери.
- Я из кабинета позвоню, - остановила его уход жена. Герман грузно опустился на диван. Помолчали. Жена ушла, Герман не заметил этого – задумался.
    Лиза была его младшей сестрой. Любимой. Они росли вместе: Герман, Лиза и Ольга. Ольга – соседская девчонка, ровесница сестрёнки, делила с ними игры, детские секреты, а позже и подростковые тайны. Когда Лиза погибла, Герман почувствовал себя безмерно одиноким. Родители умерли рано, и он привык заботиться о сестрёнке, всегда беспокоясь о ней. Боль от нелепости смерти Лизы, погибшей в авиакатастрофе, казалось, съедала его заживо. Ольга помогла ему тогда, поддержала. Если бы не её легкий нрав, и её любовь, как знать, смог бы он перетерпеть мучившую его тоску. Уж больно рос он ранимым, чувствительным, всё близко к сердцу принимал. Но стеснялся этого, стараясь казаться как можно более твердым, даже упрямым. Так и повзрослел – всячески скрывая свою уязвимость. Тогда они справились. Вместе. Хотя в дальнейшем Герман предпочитал не вспоминать, по крайней мере, вслух, о сестрёнке. Ольга грустила по подруге детства, нет-нет и порывалась заговорить о Лизе. Но Герман был непреклонен. Он считал, что мертвые-мертвы и не зачем тревожить их покой пустыми разговорами. Поэтому и не обратил внимания на новость, появившуюся лет через пять после смерти Лизы, о создании «Дома Памяти». Зато Ольга жадно читала всё доступное об этой технологии. Даже пыталась объяснить мужу принципы работы «Дома», но он, лишь услышав о голограммах и сети, категорически отказался слушать её. А узнав стоимость звонка и вовсе заявил, что это всего лишь очередная прибыльная операция гигантской сетевой корпорации. И вот результат – жена решила позвонить Лизе! Его трагически погибшей любимой сестрёнке, память о которой до сих пор жгла его сердце нестерпимой болью.                Герман все еще продолжал сидеть на диване и усиленно пытался вспомнить, что же именно Ольга рассказывала ему о «Доме Памяти», и всё, что он так или иначе услышал или случайно прочел. Кажется, принцип работы не отличался сложностью. Специалисты собирали, с разрешения родственников, всевозможные данные об умершем человеке. Это были профили в соцсетях, фотографии, видео-аудиозаписи, голосовые сообщения. Затем создавали из этих материалов виртуальный образ, в который закладывали алгоритмы эмоциональных реакций, вероятную модель поведения и прочую психологию. Создание «Домов» вызвало огромный ажиотаж. Сторонники приводили свои аргументы, противники свои. Но «Дома Памяти» прижились, стали весьма популярными. Они стремительно открывались по всей планете. Людей, негативно отзывающихся о них, становилось все меньше и меньше, а тех, кто заранее загружал свои профили в ячейки памяти «Дома» - все больше. Человечество вдруг углядело возможность жить вечно, пусть и в виде голограммы, и вцепилось в эту возможность мёртвой хваткой. «Этак скоро этих воображаемых людей станет больше, чем настоящих», - бурчал Герман, читая об очередном, открытом где-нибудь в провинции, филиале.
И вот сейчас Ольга звонила Лизе. Герман не знал, как на это реагировать. Запретить? Глупо. Но потакать…. Нет, Герман не боялся «привидений» - так называли оппоненты «Домов», создаваемых там виртуально-сетевых клонов. Но внутреннее негодование от спекуляции чувствами людей подкреплялось у него историей, которая несколько лет назад произошла с его коллегой. Он хорошо помнил, как потрясённый случившимся, рассказывал об этом жене. Пару лет назад, когда «Дома Памяти» прочно вошли в современную жизнь, на работе у Германа случилась трагедия. Его коллега Олег покончил с собой. Незадолго до этого у него умерла жена, умерла неожиданно, от болезни сердца. Олег замкнулся в себе. На работе, мужчины, как умели сочувствовали ему, пытались как-то растормошить. Ничего не помогало. Смотреть в сторону почерневшего, с плотно сжатыми губами Олега, было тяжко. Раньше он не задерживался на работе – торопился скорее домой, теперь засиживался допоздна. Но на финансах его этот факт как-то не сказался - почти у каждого из коллег он постоянно занимал деньги. Никто не задумывался об этом парадоксе, а после его смерти стало всё понятно. Оказалось, что Олег ежедневно совершал вызовы в «Дома Памяти», часами разговаривая со своей погибшей женой. Он зарегистрировался по всей планете, во всех доступных для звонков уголках, где сразу же вставал в очередь на вызов. Он перелетал с континента на континент, чтобы снова и снова говорить с ней. Он набрал кредитов, долгов, всевозможных займов, но, в конце концов, наступил момент, когда денег на звонок у него не нашлось…               
А теперь вот и Ольга начала эти звонки. И чем это закончится для них?! Нужно было что-то сделать. Нельзя просто сидеть! Нельзя! Герман решительно встал и направился к кабинету Ольги. Он открыл дверь и сразу увидел, сидящую в кресле, смеющуюся жену. И только потом в глаза кинулась мерцающая фигурка, повернувшаяся на скрип двери. Фигурка вскрикнула и направилась к нему, радостно говоря: « Герман, это ты? Я так рада тебя видеть!»
- Лиза, - ответил ей Герман, хриплым, срывающимся от волнения голосом. Лиза стояла перед ним, живая, озорная, родная. Он протянул к ней руки. Нежность заполнила его, затопила теплом. И только где-то глубоко внутри холодело от страха. От того, что теперь, когда он увидел её, ему хотелось одного – говорить, говорить, говорить с ней и никогда больше не отпускать….