40-6. Школа даосов об искусстве вещения

40-6.

ШКОЛА ДАОСОВ ОБ ИСКУССТВЕ ВЕЩЕНИЯ

Мне всегда не давала покоя одна мысль: как маги могли получать из воздуха, можно сказать, из ничего, вещи, то есть, реальные предметы, которые рождались как бы сами собой. С точки зрения моей западной философии это было необъяснимо. Иисус Христос производил вино и рыбы из ничего, он как бы брал их из Небесной Сокровищницы, из которой всё приходит и в которую всё потом опять возвращается. Это не мог мне объяснить ни Мартин Хайдеггер с его материальной концепцией вещизма, ни Карл Ясперс со своим религиозным пониманием «осуществления идеала», отождествляющем наше бытие с бытием духа, соединяющем уникальность с универсальностью. Здесь помимо «объемлющего с объемлемым» было что-то ещё другое, что творило из воображения реальность.
   
Когда я поинтересовался у мудрецов, как можно из нечего творить что-то, Лецзы рассказал мне о самой сути превращений.

ПРЕВРАЩЕНИЕ

Учился год старец Чэнцзы искусству превращенья,
Все ночи проводил и дни в занятиях усердных,
Не уставал от напряжённых разум рассуждений,
Но всё постигнуть не удавалось секрет бессмертных.

На третий год, к наставнику пришёл просить прощенья,
Сказал, что он в трудах своих успехов не заметил,
И попросил с поклоном удалиться разрешенья,
На что Инь Вэнь приветствовал его и так ответил:

- «Когда Лецзы на Запад для ученья отправлялся,
Он обернулся и сказал мне строго на прощанье:
«Кто жизненной энергией владеньем занимался,
Все смертны телом из-за внешней формы обладанья.

Что холодом и жаром, развиваясь, создаётся,
И весь огромный этот мир собою заселяет,
То в мироздание как жизнь и смерть всегда зовётся,
Вначале всё родится в нём, затем всё умирает.

Что достигает числом малым многих изменений,
То, что за внешним видом легко может измениться,
То преходящим названо от частых превращений,
Чрез чреду смертей и жизней способно воплотиться.

Процесс созданья вещей в мирозданье сокровенен,
Плоды его бесчисленны и сам он бесконечен,
Как жизнь, в своей неисчерпаемости неизменен,
Поэтому он в мире неуничтожим и вечен.

Искусство в каждой форме ясно, и понять не сложно,
Любую тайну просто разгадать, в неё проникнув,
Любым искусством в мире овладеть даосу можно,
Поэтому оно и исчезает, едва возникнув.

Способен изучить тот лишь все в мире превращенья,
Познал кто, что между смертью и жизнью нет отличий,
Что только в них есть и превращенья и измененья,
С тобой мы - превращенья, следует лишь изучить их».

Ченцзы на месяца три в размышленья погрузился,
Затем бытием с небытием смог распоряжаться,
Даосом став, помолодел, собой преобразился,
И научился, познав суть, на Небо подниматься.

Он научился менять четыре времени года,
Смог вызывать снег летом, гром – зимой, дождь – когда нужно,
Крестьяне знали, что зависит от него погода,
И стали уважать его талант и жить с ним дружно.

Летящих - бегать, бегущих летать он мог заставить,
Все жители деревни об его искусстве знали,
Но не было средь них, кого б на Путь он мог наставить,
Его секрет они так никому не передали.

И всё же мне оставалось неясным, как можно творить чудеса. Да, я считал, что для этого человек должен измениться, изменить всё своё сознание, но как это сделать? Ведь мы рождены в данной реальности, которая никаким образом не соединятся с потусторонним миром при нашей жизни, и только там чудеса могут считаться обычным явлением, потому что там совсем другие условия существования. Но как, находясь в этом мире, обрести знания того мира?

Когда я спросил Лецзы о том, как можно научиться совершать чудеса, и почему чудеса могут творить не все люди, Лецзы мне сказал, что для того, чтобы проникнуть в тайну чудес, нужно познать Дао. «Не все мудрецы способны обучиться этому искусству, - сказал он, - даже Конфуций не умел делать того, что мог делать обыкновенный даос».

И он рассказал мне одну историю:

ЗАКОН ПУТИ ДАО

Конфуций увидал даоса на краю дороги,
Сидел на камне тот и в лужу свесил свои ноги.
Лягушки там у ног плескались в брызгах меж волнами,
Спросил он, подойдя к даосу «Что случилось с вами?
Вы заблудились? Или, может, не совсем здоровы»?
Тот встрепенулся, как бы сбросивши с себя оковы.
- «Тот разве болен, кто живёт землёй и небесами?
Ведь для такого открываются все вещи сами, -
Так отвечал он, гладя под лучами своё тело, -
Кто в Путь проник, улаживает тот любое дело.
Подобна жизнь теченью, а покой – глади зеркальной,
Ответ подобен эху, путь вещей – дороге дальней.
Лишь вещь противится Пути, Путь ведь не против вещи,
Находит смерть того лишь, кто не слышит глас зловещий.
Ведь тот, кто знает Путь, стаёт Пути уподобленьем,
Там сила, зренье, слух, ум не находят примененье.
Слух, зренье, осязанье, разум там все бесполезны,
При овладении Путём земные знанья тесны.
Ты ищешь впереди, он себя сзади проявляет,
Когда его найдёшь, он все пространства заполняет.
Но если с ним расстанешься, он сразу исчезает.
Но состоянья Путь Великий в жизни не меняет.
Сознательно - он не приблизится, не удалится,
И бессознательно - сам к нам не может он явиться.
Находит Путь свой тот, кто в сердце сохранит молчанье,
Чьи совершенны свойства, тот все получает знанья.
Без страсти знанья, без действий – вот Истины познанья,
Лишь в мирозданье суть их обретает пониманье.
С незнаньем сердце от страстей находит очищенье,
Свободным от деяний лишь найдёшь успокоенье,
Начнёшь камней сбор драгоценных, пыли Недеянья,
Откроется Закон Природы в самом основанье».
Конфуций, выслушав всё, поклонился ему в ноги,
Сказав с прискорбием: «Жаль, что расходятся дороги.
Каждый идет по жизни путём, избранным и дальним,
У каждого - своя жизнь, я считаю всё нормальным».
Так оба мудреца беседовали и прощались,
И больше в жизни никогда они уж не встречались.

(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович