Бесконечная магия гл. 12-16

12
Обсидиановые чётки и пара заклинаний сделали своё дело: я уволилась одним днём и к тому же получила звонок от Аньки с приглашением погостить у неё в деревне. Пожалуй, уеду завтра.

Вечером в квартире нарисовалась мама.

- Как поживает рынок скорбных услуг? – полюбопытствовала она.

- Накрылся медным тазом, - бодро констатировала я.

- Наслышана. Илусь, я, видимо, возвращаюсь к тебе.

- С Олегом поссорилась?

- Не совсем. По-моему, он завёл себе молоденькую подружку. Вчера просто не явился ночевать безо всяких объяснений.

Предсказуемо. Но разрыва допускать нельзя. Ощущение свободы настолько превосходно, что я уже не могу от него отказаться. Олега надо вернуть в нужное русло.

- Не торопись, - посоветовала я. – Дай ему время. Уверена, скоро всё изменится к лучшему.

- Неужели? – с оттенком сомнения в голосе бросила мама.

- Просто поверь. Да, у тебя случайно с собой его фотки нет?

Мама посмотрела на меня как-то странно.

- Что ты собралась делать, Илона?

- Я хочу тебе помочь. Какая разница, как?

Мама задумалась.

- Наверно, ты права. Я принесу.

…Ох, и тонкое же это дело – приворот! Сущность его я представляю себе таким образом. Для того, чтобы человек жил, его оболочка должна постоянно подпитываться энергетически. Источник питания везде указывается разный и зависит от вашей веры. Энергетические флюиды поддерживают человеческое биополе, хочется работать, пить, есть, влюбляться, покупать барахло и прочее, на всё свободная воля человека. Так вот, чтобы человек почувствовал непреодолимую тягу к какому-либо объекту, нужно пресечь эту самую свободную волю. Цель приворота – перекрыть энергетическую подпитку из космоса и взамен предложить ложный источник сигнала – конкретную женщину/мужчину.

В результате жертва будет вынуждена всегда находиться рядом с тем, кто заказывал данный ритуал. Счастья ей это не принесёт, потому что энергетическая подпитка, получаемая не из космоса, а от другого человека, изначально неполноценна. Расходование своей энергетики на другую личность тоже вещь неразумная: возрастает риск болячек и неприятных случайностей. Так ведь за всё надо платить. Зато вместе, любовь-морковь.

Можно ли разрушить приворот? Конечно, но при условии, что ты знаешь точно, какой именно ритуал использовался. Поэтому я и решилась на такое вот небезопасное действо, так как чётко представляю, как сделать обратный ход. Пока я не устрою свою судьбу, я хочу жить одна. А раз маме нужен Олег, добудем ей Олега.

Никаких приворотов на крови, даже такое минимальное насилие для меня неприемлемо. В старых книгах я нашла особый обряд, совершенно неизвестный нынешним колдунам. Только вот совершается он по старинке в полночь, так что перед поездкой не высплюсь. Ладно, прикорну завтра в автобусе.

Волнуюсь, как перед первым свиданием. Ощущаю биение сердца и душевный трепет. Такая ответственность, но мне надо подавить страх. Я смогу. Илона, соберись… Выпускные экзамены сдавала и то такой мандраж не испытывала. Ещё бы, там была школа, а сейчас настоящая жизнь.

В моём любовном рецепте доступны все ингредиенты: свечи, зеркальный коридор, блюдце с водой, пара фотографий и вьетнамские храмовые ароматические палочки. Приворотное заклинание, пожалуй, слишком длинновато. Боюсь сбиться, читаю по бумажке. Вода впитает слова, добавим несколько капель на фотографические лица, посушим над пламенем… Всё, приветствуем новую пару. А теперь спать.


13
Я поднялась пораньше: хотелось быстрее покинуть город. Было удивительно приятно пройтись по утренней прохладе пешком до вокзала. Я с удивлением отметила, какие вокруг яркие цвета, услышала пение птиц, радующихся новому дню. Мрачная атмосфера, царившая на работе, заслоняла от меня настоящую жизнь, краски блёкли, звуки приглушались. А тут вдруг оказалось, что за окном лето, и оно прекрасно. Я с наслаждением вдохнула. И неважно, что воздух загрязнён автомобильными выхлопами. Сейчас для меня это запах свободы.

Деревня находилась совсем недалеко, километрах в тридцати, и местные ездили в город на велосипедах, не тратясь на автобус. Пейзажи по сторонам дороги не слишком интересные: поля да поля. Сама деревня оказалась довольно большая, я увидела даже парочку панельных трёхэтажек среди построек из дерева и кирпича.

Автовокзал как таковой отсутствовал, вместо него – автобусная остановка. И там меня ждали. Вид беременной Аньки ничем особенно не отличался от Аньки небеременной. Она так и осталась худосочной и узкобёдрой, живот только наметился. Правда, волосы некрашеные и приобрели несимпатичный желтоватый оттенок.

Мы обменялись приветствиями и направились к дому Анькиной бабушки по довольно приличной асфальтовой дорожке, что меня очень удивило. Я всегда считала, что в деревне круглый год грязь и ходят там исключительно в резиновых сапогах или калошах. Анька весело рассмеялась, когда услышала это.

- Да всё тут есть, почти как в городе, даже вай-фай, - доверчиво сообщила она.
Анькина бабушка оказалась довольно моложавой, видимо, дочку свою родила тоже рано. Дедушки в наличии не имелось. Теперь с моим приездом у нас настоящее бабье царство.

Анька развлекала меня перечислением местных новостей, рассказами о новых знакомых. Я, напротив, помалкивала. Кстати, о скандале в «Обелиске» здесь тоже слышали, но недавние события, передаваемые из уст в уста, обросли всякими подробностями, вроде той, что наша ритуалка ещё и вовсю распродавала покойницкие органы.

Увы, я оказалась настолько урбанизированной, что расслабиться никак не удавалось. Отсутствие элементарных удобств раздражало. Как минимум, не хватало двухметрового забора, чтоб любопытные соседи перестали наблюдать за мной во время шествия в туалет. Вечернее омовение с использованием тазиков и ковшика было просто неприемлемым. Мытьё посуды холодной колодезной водой требовало огромного терпения. Поэтому уже на второй день я страстно захотела вернуться в город.

Правда, моё унылое настроение переменилось волшебным образом, когда мы пошли на реку освежиться. Август в нынешнем году довольно жаркий, поэтому купальный сезон продолжается. Деревенская речка достаточно широкая и длинная. От Анькиного дома до неё минут двадцать прогулочным шагом. Вид открывается чудесный. Вода такая ласковая и тёплая, прямо обволакивает тебя, снимает внутреннее напряжение и на пару минут погружает в невыразимое блаженство. С этого дня в доме меня было не удержать.

Я могла часами наблюдать за речным течением, изучать береговую растительность, подглядывать за купающимися или прыгающими с тарзанки мальчишками. С водой у меня установилась прямо-таки мистическая связь.

Я бродила вдоль берега, поросшего вётлами и ольхой, и даже облюбовала укромное местечко, куда обычно не забирались местные, и можно посидеть в тишине и полюбоваться речными красотами. В обществе я нисколько не нуждалась и Аньку с собой не брала. По-моему, она обижалась, но это было неважно.

Я никогда не испытывала раньше ничего подобного. Река казалась мне живым организмом: она звала, волновалась, шептала, играла, напевала. Я читала её историю по излучинам и террасам, обнаружила несколько живописных плёсов и перекатов. Река глядела на мир чистыми синими глазами, иногда немножко замутнёнными в местах скопления ила либо зеленоватыми, там, где течение едва угадывалось. У неё имелись свои немногочисленные скромные украшения в виде жёлтых и белых лилейных кубышек, подобранные, надо заметить, с большим вкусом.

На третий день моё уединение неожиданным образом нарушилось. Утром я, как обычно, расположилась на пологом берегу реки. Ко мне вдруг кто-то обратился. Вначале просто поздоровался, но, когда я обернулась, удивлённо воскликнул:

- Илона? Неужели это вы?

Передо мной стоял светловолосый парень. Лицо его показалось мне знакомым, но откуда?

- Не узнаёте? Алексей.

И тут я вспомнила. Ещё бы, разве можно забыть неудавшийся выпускной вечер.

- Как хорошо, что мы встретились, Илона. А я вам звонил… Так и не дозвонился.
Конечно. Эта милая женская уловка с неправильным номером.

- А я тогда телефон потеряла.

Алексей гостил у друга. Деревенская жизнь ему, в общем-то, нравилась. Вставал с петухами, частенько рыбачил, заглядывал в старые заброшенные дома в надежде найти там старинные вещи. И река ему тоже нравилась. Он любил плавать, да и просто следить за водным потоком. Вот и сегодня шёл вдоль берега совершенно без цели и встретил меня.

Я глядела на него и пыталась понять, что именно чувствую. Пожалуй, симпатию. Общительный парень, не слишком навязчивый, видно, что добрый. Его даже не смущает моя молчаливость. С ним можно не напрягаться и быть собой, это дорогого стоит.

А Лёша с сияющими глазами рассказывал мне, как ездил с друзьями в велопоход, фотографировал несколько полуразрушенных церквей и барский дом, отыскал старинную монету прошлого века и потемневший от времени металлический образок неизвестного святого. Он незаметно перешёл на «ты» и уже обещал познакомить меня со своим товарищем по имени Фил.

Самого Алексея друзья называли Странником. Он, действительно, часто срывался с насиженного места, ввязывался в какие-то авантюры, занимался кладоискательством, участвовал в походах и заплывах. Скорее всего, и жена поэтому ушла, хотелось какой-никакой стабильности, но само это слово было противно Лёшкиной натуре. Оставшись в одиночестве, он на время сник, наступил на горло собственной песне, замкнулся в четырёх стенах, в глубине души надеясь, что она одумается и вернётся. Случайная встреча показала, что это невозможно.

Старый приятель Фил убедил кардинально сменить обстановку, отпустить прошлое. Начать с нуля вполне реально. Алексей воспрял духом. Жизнь стала приобретать вкус и цвет. К девушкам он пока ещё относился с опаской, я была единственной новой знакомой.


14
Лёша оказался абсолютно неамбициозным человеком. Он жил, ни к чему особенно не стремясь, любил, наслаждался природой и приятным обществом. Оттого, наверно, и смех у него даже в двадцать пять оставался каким-то детским, искренним и задорным, а ямочки на щеках делали улыбку совершенно обворожительной. Магия, заговоры, гадания находились за пределами его понимания.

Из всех мировых тайн он признавал только клады, с упоением рассказывал мне о рыцаре сэре Уильяме Фипсе, разыскавшем затонувший испанский галеон с сокровищами, американской супружеской паре, обнаружившей на собственном участке старинные золотые монеты, любителях, откопавших в Финляндии меч крестоносца. Лёшиной заветной мечтой была покупка металлодетектора. Я подшучивала над его увлечённостью: отламывала длинную ивовую ветку и ходила, держа её на весу. Найдя муравьиную кучу или чью-нибудь норку, останавливалась и «издавала звуковой сигнал». Алексей подбегал, критически осматривал мою находку и с притворным разочарованием объявлял: «Наверно, обычный ржавый гвоздь».

По утрам он обязательно дарил мне букетик полевых цветов. Поймав маленького карасика, бросал его обратно в воду, уступая моим просьбам. Вдвоём мы исходили всю деревню вдоль и поперёк. Я всё-таки познакомилась с Филом, бородатым парнем в очках, на мой взгляд, довольно странным, взять хотя бы его нежелание бриться.

Лёша напоминал мне большого ребёнка, которого грешно обижать. Поэтому я не отталкивала его, когда время от времени он лез целоваться. Но ничего более. Он осторожно намекал на близкие отношения, только взять и вот так просто довериться другому человеку, раскрыть ему тело и душу я не могла. Всю жизнь мне приходилось обороняться от окружающего мира, слишком близко к сердцу я принимала любую несправедливость и неприятность. Мне представлялось, что гораздо спокойнее и безопаснее захлопнуть свою раковину и никого туда не пускать.

Подробности личной жизни я вдохновенно выдумывала, но моя ложь всегда была только формой защиты. А подловить меня на неточностях практически невозможно, в высказываниях я довольно аккуратна. Разумеется, об «Обелиске» и пристрастии к магии не произносилось ни слова.

Я вдруг почувствовала, что начала привязываться к Алексею. Мне нравился его трогательный золотистый чубчик, небольшое заикание, ничуть не затруднявшее общение, открытый и добрый взгляд, наивность. Иногда я ловила себя на мысли, что скучаю по его губам. Эти чувства были весьма непривычными и поэтому несколько напрягали. Привязанность подтачивала моё ощущение независимости от внешних обстоятельств. Я успокаивалась, поглядывая на календарь, - приближался сентябрь.
И вот настало время прощания. Лёша был необычно молчалив, поглядывал на меня как-то тревожно. Наконец, он робко попросил дать номер телефона. Я нацарапала придуманные цифры на клочке бумаги.

- Мы ведь встретимся в городе, Илона? – почти взмолился он.

- Почему нет? Звони, - легко ответила я.

Провожать запретила. И уехала на всякий случай раньше, чем сказала.


15
Город встретил меня неприветливо: впервые за много дней полил затяжной дождь, стало пасмурно и прохладно. С вокзала позвонила маме. Она обещала заглянуть к вечеру на чай. Мы не общались неделю, пока я гостила в деревне. Надеюсь, дела у неё обстоят неплохо.

Зашла в колледж за расписанием. В холле толпился народ. С кем-то из них мне предстоит учиться. Завтра общий сбор в конференц-зале и пара лекций. Чудесно, можно не напрягаться.

Против воли решила проведать кладбищенский «Обелиск», узнать, что нового. К моему удивлению, на входной двери сменилась табличка на «Ритуальное агентство Вавилон». Несмотря на новое название, кадры остались старые. По крайней мере, одна сотрудница, Лариса, стоявшая за кассой. Внешность у неё всегда была настолько невыразительная, что сливалась с окружающей обстановкой. Возможно, когда всех увольняли, её просто не заметили.

Лариса сообщила мне, что Эльвира, похоже, сбежала из города. Куда – неизвестно.

- А сын её что говорит? – поинтересовалась я.

- Чей? – не поняла Лариса.

- Эльвирин. У неё же сын есть. Она мне про него все уши прожужжала.

- Ты что, Илон! Никакого сына у неё нет. Ты путаешь что-то. Следователь ведь проверял всё.

Странно. Но спорить я не стала.

- А кто сейчас вместо Эльвиры?

- Анатолий Иванович. Импозантный такой мужчина, гораздо приятнее, чем Эльвирка была.

- Как там Люська?

- До сих пор в больнице, представляешь! В сознание приходит ненадолго и опять отключается. Федьку, её сожителя, найти никак не могут, отсиживается где-то. И за что он её так? Хотя чего удивляться, пил же по-чёрному…

Мы помолчали.

- Сотрудники вам не требуются? – спросила я неожиданно для самой себя.

- Приходи, - оживилась Лариса. – Народу много поувольнялось, а работы хватает.

Выяснив, в какие часы здесь бывает новый начальник, я направилась домой.

…Надо же, мама заходила в моё отсутствие. Вещи не на своих местах, но не разбросаны, а аккуратно сложены. Фотоальбом с полки перекочевал на стол. Как интересно, моя фотография отсутствует. Зачем она маме понадобилась? О, вот и в дверь звонят. Сейчас я всё выясню…

Мама выглядела довольной. Прихлёбывая чай, рассказывала мне об Олеге. Она тогда не очень-то поверила, что возможны перемены к лучшему, тем более, что Олег опять не ночевал дома. Но он вдруг вернулся в ту же ночь, ещё до рассвета. Выглядел хмурым и помятым, в коридоре старательно сбрасывал чьи-то телефонные звонки. Заперся в ванной и, когда вновь позвонили, хрипло сказал невидимому собеседнику, что больше звонить не надо, всё кончено. С этого времени внезапные отлучки прекратились. Олег выглядел так, будто у него постоянно ныл больной зуб: рот слегка перекошен, брови нахмурены. Перестал шутить и балагурить. Зато начал что-то делать по дому, встречал маму с работы. Подобный оборот дела вполне её устраивал, а значит, и меня тоже.

Когда я поинтересовалась, зачем мама заходила в нашу квартиру в моё отсутствие, она, не задумываясь, ответила, что такого не было. Смысл? Тут никто не ждал, одежду всю раньше забрала, так что, Илона, не фантазируй.

Может, я сама перед отъездом вещички переложила, пока собиралась, а потом забыла? Версия неплохая, только вот пропавшая фотография никак сюда не вписывается. С собой-то я её точно не забирала.

Чем дольше я размышляла, тем больше мною овладевала тревога. Каким образом и с какой целью проникли в запертую квартиру? Ничего ценного не украдено, копались исключительно в моих личных вещах, позаимствовали фото. Тут меня пронзила внезапная догадка: уж не Олег ли это? Догадался, откуда ветер дует (мама намекнула?), стянул ключи, взял что нужно и отнёс какой-нибудь местной колдунье. Решил побороться со мной моим же оружием.

Необходимо срочно усилить защиту, раз руны не сработали. Создать мощный амулет, пока есть время. Завтра на учёбу, будет не до этого. Чёрт, как же неприятно чувствовать себя мишенью. А если не справлюсь? А если уже сейчас потихоньку из меня высасывают жизнь?

Я несколько раз глубоко вдохнула, чтоб подавить панику. Нельзя позволять страху овладеть собой. Потеряется способность логически мыслить, и в итоге проиграю. В конце концов, я ведь могла и ошибиться.


16
Каждое моё 1 сентября было копией предыдущего. Некрасивая школьная форма, тощий букетик хризантем, затянувшаяся линейка, разочарование от того, что лето пролетело и опять наступают однообразные ученические будни.

К счастью, в этом году 1 сентября кое-чем отличалось от прошлых лет. Знакомство с группой, в которой предсказуемо преобладал женский пол, новое здание, новые преподаватели. Вся эта новизна захватила меня. Я с удовольствием обследовала коридоры и два лекционных зала, чувствуя себя роскошно в короткой юбке и полусапожках на каблуках, окутанная розовым ароматом.

Студенческая жизнь пришлась мне по вкусу, особенно после того, как я узнала, что лекции можно и заколоть, это тебе не школа. Но сегодня пропускать ничего не хотелось.

Преподы мне не понравились. Маленькая и толстенькая директриса на общем сборе первокурсников велела хорошо учиться и таскать с собой сменную обувь. Обещала ежедневно отлавливать нарушителей и строго наказывать. Седой старичок, читавший первую лекцию, показался вялым и неинтересным. Я ничего не записывала и почти не слушала.

Второй на сегодня лектор был сравнительно молод (по моим прикидкам не более тридцати пяти). Сразу представился – Павел Александрович. На внешность не очень-то привлекателен. Материал излагал конспективно, без каких-либо лирических отступлений, поэтому закончилась лекция быстро. Но отпускать нас он и не думал. Оставшееся время посвятили проверке присутствующих, причём пофамильно.

Когда дело дошло до моей персоны, Павел Александрович посмотрел как-то чересчур пристально. Мне даже стало неудобно. Взгляд у него был  хищный, острый, будто вбирал в себя все мои чёрточки. Что самое интересное, после нашей группы проверка прекратилась.

Как и большинство первокурсников, после первого дня занятий мы собрались в кафе познакомиться поближе и отметить начало учебного года. Мои одногруппники ничего выдающегося собой не представляли. Это меня вполне устраивало, тем ярче я буду выделяться на их сером фоне.

Проведя часок в этой безликой массе и обменявшись телефонами, я упорхнула. Предстояло ещё одно важное дело – визит к Анатолию Ивановичу. На кладбище, в новый «Вавилон».

Честно признаться, мне понравилось быть при деньгах. Приобретать то, что хочется, тоже своего рода проявление власти и свободы. Ритуалка, бесспорно, весьма специфичный способ заработка, но с этим придётся примириться. Большой плюс – отсутствие Эльвиры. А если начальник – мужчина, с ним однозначно легче поладить. Не зря же я в юбке.

Действительность превзошла все мои ожидания. Анатолий Иванович являл собой полную Эльвирину противоположность. Низенький (ниже меня!), щуплый, усатый, возрастом слегка за полтинник, он рассыпался передо мной в комплиментах. Безусловно, агентство нуждается в сотрудниках, особенно с опытом работы. Конечно, я принята. Теперь здесь всё иначе, никакой агрессивной политики, честность и открытость по отношению к клиенту. Репутация превыше всего.

- То есть мы будем ждать звонка с приглашением? – поразилась я. – А как же «бери адрес и беги, пока тело не остыло»?

Директор поморщился.

- Вы ужасно прямолинейны, Илона. Поверьте, это не к лицу красивой девушке. Согласитесь, сидеть и ждать было бы неразумно, оперативность – добродетель в нашем деле. А вот навязчивость и бестактность – непростительный грех. Следует во благо использовать все возможные источники информации, естественно, не афишируя их. Вы поняли меня, Илона?

«Фу, какой скользкий тип», - подумала я. Определённо, это нисколько не лучше грубого цинизма Эльвиры. Но что поделать, такова жизнь.

- Да-да, Анатолий Иванович, - прощебетала я.


Продолжение следует...