старенькое

Дирижабль формы кривого овала, похожий на гору мусора из ржавого металла, с тонким именем "Версаль" поднялся в воздух. Его обогнули слои снега, пыли и ржавчины, что витала здесь вместо облаков.
 В голове у Бернадетт все время, что они в пути, вертелась страшная мысль, которую она надеялась оживить по прибытию в "Иммаджинариум". Что это такое, даже она не до конца понимала, но уверенно желала туда попасть.
- Лукреция!- выкрикнула Берни, отвлекая себя от навязчивой идеи всех обвести вокруг пальца. Но она не думала о том, что уже давно это сделала.
- Лукреция.- повторила она, только тихо.- От чего умерли люди? В городе была эпидемия?
Лукреция не разглядела в глазах Бернадетт любопытства. Она просто заговорила, чтобы не молчать. Молчать-значит думать, а думать Берни сейчас не хотела больше всего. Это она оставит на потом, когда поймет, что она все делала неправильно.
Она всем что-то пообещала, ища в этом выгоду и для себя.
Сейчас она, сидя  около иллюминатора, размышляла вслух о том, от чего ей в последствии прийдется отказаться, и сообственно что именно она получит взамен.


- Ты истощился, исжил себя. Ты больше никому не нужен. Ничтожество. Как можешь ты продолжать существовать, когда жена и ребенок твои еще даже не до конца разложились в земле? Раздражай себя, гноби себя, ненавидь себя. Это все что ты можешь, пока не умрешь.- полилось изо рта Бернадетт то, что Горион услышал у себя в ушах.
Бернадетт впервые зашла в дом Гориона, поэтому переоделась. В то утро она была очень красива, но только не для Гориона. Именно для него она сегодня одела своё лучшее платье. Сейчас она выглядела, как лакомый кусочек, который с азартом хочется откусить. Но видимо врачу, потерявшего все в один момент,было плевать в чём была одета Бернадетт, хоть то было бесподобное платье, хоть прозрачная ночная рубашка, его не волновало ничего кроме той ночи, когда он пьяный сидел на кухне, склонившись лицом к столу и внимательно слушал, как навзрыд во все горло стонала его любимая Маргарита, умирая тяжёлой смертью, захлёбываясь в собственной крови. Её крики досих пор звенят в ушах Гориона не переставая его мучить никогда.
- Горион.- эхом между стонами Маргариты раздался голос Бернадетт.- Вы не слушаете меня? В чём проблема, я могу уйти.- про себя повторила она приковав свой взгляд к пустому взгляду мужчины, что смотрел ей прямо в глаза.- Не нужно делать вид, будто горюете, я видела как она умерла.
Горион так широко раскрыл глаза, как раскрывал их только тогда, когда впервые увидел Маргариту.
- Что ты хочешь от меня?- не шевеля глазами, грубо, своим обычным голосом, выплюнул ей в лицо Горион.
- ПОдождите. Даже не выслушаете до конца?- чуть ли не плача, выдавила из последних сил Бернадетт, вцепившись в стол ладонями чтобы не упасть.- Вы тоскуете по ним? Вижу, что это так, не отмахивайтесь, не получится! Всем говорите, что боль прошла, а сами страдаете в темном сарае, выпивая каждую ночь бутылку абсцента, чтобы забыться.- громким голосом она заставила Кёллера слушать её внимательно.- Хочешь вернуть их?
Гарион приподнял бровь, демонстрируя удивление. Он не верил в слова Бернадетт, так как знал, как лихо она умеет врать.
- Всмысле?- он захотел, чтоб она продолжила свою ложь.
- Помните Кристофера и знаете ли вы что нибудь о машине времени?
Но Горион еЁ не слышал ибо видел перед собою только лицо своей жены, к нему безразличное.

***

Тот, кто ищет всегда найдет. Роберт всегда жил так, как нужно было только ему. Это он зарубил себе а носу и с тех пор никому не верил. Даже самому себе.
Он развалился на полу вокруг инструментов и без желания копался в устаревшей консоли, непонятно откуда здесь взявшейся. При этом механик не понимал, что будет делать дальше с Лили-Роуз, которую получит взамен. Ведь фактически он даже не знал, работает ли еще машина времени и работала ли вообще. Ему нужно было только как-то потратить время.

- Она моя?- Роберт кивнул на свой трофей, но не как победитель, а скорее, как проигравший в соревновании непонятно за что.
- Да.- Бернадетт поправила кофейного цвета волосы, спавшие ей на лицо и нахмурилась, вспоминая то, что пару минут назад перед ней произнёс Горион.
- Пользоваться умеешь? ОбЪяснить?
- Она мне не понадобится. Иди. Забирай свою машину и уходи.- Бернадетт рзрыдалась    и стала проклинать и себя и Гориона и свою мать, которая умерла так рано, так ничего ей не объяснив.
Ей всегда нужен был только он и больше никто другой. Она влюбилась случайно, наблюдая, как он с чувством, но при том по-скотски грубо, прижимал к своему телу Маргариту, касаясь её лица своими шершавыми губами. Горион не менялся никогда.
Рита вышла замуж по любви. А когда её молодой супруг умер, она вышла за Гориона.

Роберту не было дела до внутренней борьбы Бернадетт и он ухватившись за ручку квадратного чемодана ушел. Он попрощался не обернувшись.

***

Бернадетт лежала на кровати, будто мертвец с открытыми глазами. Будучи без сознания она внимательно всматривалась в пятно на потолке. Её голова лежала на мокрой простынке, залитой свежей тёплой кровью, которая полностью впиталась в матрац.

- Когда ты так близко, то почему ты так далеко?- Бернадетт пришла в себя и, сомкнув оба глаза, надеялась быстро и безболезненно умереть. Её ноги сомкнулись, а плечи вжались в простыню. Она вспомнила касание Гориона, но в ту же секунду она яростно поднялась с постели вспоминая слова мужчины, адресованые ей меньше часа назад.
Сам Горион уже забыл, что сказал, но когда, открыв новую бутылку бренди он в бреду увидел Маргариту, с презрением глядевшей ему в глаза, он вспомнил все гадости наговоренные на Бернадетт.
Размазавшись по комнате в голове Гориона, Рита исчезла.