Глава 15. Спасти героя

— Эх, Сань, а мне всё боль­ше и боль­ше нра­вит­ся на­ше пу­тешес­твие, — до­воль­но про­тянул Мен­ши­ков, раз­гля­дывая свою по­куп­ку.

— Да ещё бы те­бе не нра­вилось, — зас­ме­ялась я. — Не каж­до­му удас­тся в наг­лую вык­лянчить кни­гу, дав вза­мен все­го два нум­мия.

— Во-пер­вых, не каж­дый ещё по­падёт в сред­не­веко­вую Рос­сию, Русь, то есть, — де­лови­то на­пом­нил он. — А во-вто­рых… От­ку­да ты зна­ешь, что два нум­мия — это ма­ло? С че­го ты взя­ла? Мо­жет быть, это це­лое сос­то­яние, им тот тор­го­вец сей­час пры­га­ет от счастья?

— Не ду­маю, что бу­хан­ка хле­ба, во­да и мор­ковь мо­гут сто­ить це­лое сос­то­яние.

— А вот это ты зря. Нет, ты са­ма по­суди: хлеб — все­му го­лова. Хлеб дол­жен был быть на сто­ле всег­да.

— Вот имен­но, всег­да. А ес­ли бы он сто­ил бе­шеных де­нег? Да его прос­то не­выгод­но бы­ло про­давать до­рого, ведь ос­новная мас­са на­селе­ния — кресть­яне. Во-пер­вых, они вряд ли мог­ли бы се­бе поз­во­лить та­кую до­рогую по­куп­ку. А во-вто­рых, Саш, да они са­ми вы­ращи­вали рожь и пше­ницу для хле­ба, к че­му им бы­ло по­купать его на яр­марке?

— Ум­ная ты слиш­ком ста­ла, — ус­мехнул­ся друг.

— С кем по­ведёшь­ся, — по­чему-то мне бы­ло при­ят­но слы­шать сло­во «ум­ная» в свой ад­рес, пусть да­же в шут­ку. Всё-та­ки, не каж­дый день мне го­ворят, что я что-то по­нимаю в ис­то­рии.

Всё ут­ро (а в Ки­еве оно для нас на­чалось в че­тыре ча­са «мес­тно­го» вре­мени) Са­ша не вы­пус­кал из рук сво­его «Апос­то­ла». То он раз­гля­дывал бо­гато ук­ра­шен­ную об­ложку, то ак­ку­рат­но по­тирал паль­цем стра­нич­ки, то при­нюхи­вал­ся к нес­час­тной кни­ге. Гля­дя на не­го, я не­воль­но вспо­мина­ла «Мар­тышку и оч­ки». От­ли­чие бы­ло толь­ко од­но: Са­шин ин­те­рес был выз­ван ис­клю­читель­но лю­бовью к ис­то­рии и эй­фо­ри­ей, срав­ни­мой с эмо­ци­ями ар­хе­оло­га, на­шед­ше­го очень цен­ный «ос­ко­лок» прош­ло­го. Мен­ши­ков фак­ти­чес­ки дер­жал в ру­ках часть ис­то­рии на­шей стра­ны, при­чём, очень ве­сомую и важ­ную часть. Я прек­расно по­нима­ла его и сов­сем не оби­жалась на то, что мне он смот­реть на кни­гу раз­ре­шал толь­ко «с рук». Са­ша очень бе­реж­но от­но­сил­ся к сво­ей по­куп­ке и не до­верял её ни­кому, кро­ме се­бя. А впро­чем, я и са­ма не пы­талась взять её в ру­ки — то­же по­ба­ива­лась сде­лать что-то не так.

Я то­же чувс­тво­вала ка­кой-то тре­пет. На­вер­ное, и на ме­ня, на­конец, по­дей­ство­вало то са­мое оча­рова­ние ис­то­рии, дав­ным-дав­но пле­нив­шее мо­его дру­га.

По­няв, что внеш­ний вид «Апос­то­ла» уже изу­чен окон­ча­тель­но и са­мым под­робным об­ра­зом, Алек­сандр при­нял­ся вчи­тывать­ся в текст кни­ги. Де­лал он это с очень серь­ёз­ным ли­цом. Я бы да­же по­дума­ла, что он по­нима­ет, о чём там идёт речь, ес­ли бы не зна­ла его слиш­ком хо­рошо.

Что-что, а язы­ки Са­ше да­вались не так лег­ко, как ис­то­рия. Род­ной рус­ский он ещё тя­нул и вы­тяги­вал на оцен­ку «пять», иног­да об­ра­ща­ясь ко мне за по­мощью (у ме­ня всё бы­ло как раз с точ­ностью до на­обо­рот в от­но­шени­ях с на­укой о прош­лом и ве­ликим и мо­гучим). За­то с ан­глий­ским он дей­стви­тель­но во­евал, осо­бен­но ког­да де­ло до­ходи­ло до пе­рес­ка­зов (грам­ма­тика ему не ка­залась слиш­ком слож­ной). До­пол­ни­тель­ные зна­ния по этим пред­ме­там он да­же не пы­тал­ся по­лучить, так как ему впол­не хва­тало то­го, что да­ют в шко­ле.

Ес­ли бы я спо­рила с кем-то о том, по­нима­ет ли Са­ша, что на­писа­но в «Апос­то­ле», я бы точ­но вы­иг­ра­ла, по­тому что по про­шес­твии ка­кого-то вре­мени Мен­ши­ков по­доз­вал ме­ня к се­бе.

— Сань, по­моги-ка.

— Я? Чем это я те­бе мо­гу по­мочь?

— Ну, ты же у нас языч­ни­ца.

— Че­го?!

— Ой, прос­ти­те, прос­ти­те. Я хо­тел ска­зать: «Лин­гвист».

— Ну ты да­ёшь… Языч­ни­ца! Лад­но, что там у те­бя?

Я взя­ла в ру­ки кни­гу. Она ока­залась до­воль­но тя­жёлой, нес­мотря на не­боль­шой раз­мер. Об­ложка бы­ла из­го­тов­ле­на из очень при­ят­ной на ощупь ко­жи, а стра­нич­ки на са­мом де­ле при­ят­но пах­ли. Дол­го рас­смат­ри­вать «Апос­то­ла» Са­ша мне не поз­во­лил (ко­неч­но, он-то уже рас­смот­рел кни­гу от и до), по­это­му я на­чала вчи­тывать­ся в текст кни­ги.

— Ну, это цер­ковнос­ла­вян­ский, — зак­лю­чила я, раз­гля­дев пер­вую стра­ницу. — «Ска­зание свя­того Епи­фания, епис­ко­па Кипр­ско­го», «Из­бра­ние свя­тых се­миде­сяти апос­то­лов», «О чу­десах свя­тых апос­то­лов»…

— Это что?

— Это за­голов­ки.

— А что ещё там есть?

— Со­бор­ные пос­ла­ния апос­то­лов: И­оан­на Бо­гос­ло­ва, Пет­ра, И­уды, Пав­ла, „Ска­зание о ан­ти­фонах и о про­ким­нах“, „Сбор­ник дву­наде­сяти ме­сяцев“…

— Во, вот это от­крой.

— Что „это“?

— Ну, пос­леднее.

— „Две­над­цать ме­сяцев“, что ли?

— Ну да, их.

— „Ска­зание… ка­кому праз­дни­ку, из­бран­но­му свя­тым гос­по­дом… Ли­тур­гия…“ В об­щем, я ду­маю, что это рас­пи­сание хрис­ти­ан­ских праз­дни­ков.

— Это точ­но не то.

— В смыс­ле? Ты хо­чешь най­ти в кни­ге что-то кон­крет­ное?

— Я хо­чу най­ти кни­гу из тво­его сна.

— Саш, я вы­нуж­де­на те­бя огор­чить, но это был не „Апос­тол“, я те­бя уве­ряю. По­думай сам: ка­кие здесь мо­гут быть кар­ты?

— Са­ня, как ты не по­нима­ешь? — Мен­ши­ков всплес­нул ру­ками. — Сов­сем не­обя­затель­но, что мы най­дём ту кар­ту. В тво­ём ви­дении ведь всё бы­ло за­шиф­ро­вано: зер­ка­ло — нас­то­ящее, под­зорная тру­ба — бу­дущее, ре­ка за стек­лом — те­чение вре­мени… Кста­ти, стек­ло ведь мог­ло оз­на­чать за­щиту. То есть, ник­то не мо­жет по­мешать те­чению вре­мени… Но сей­час не об этом. Ско­рее все­го, и в кар­те есть под­вох.

— Но тог­да под­вох мо­жет быть и в са­мой кни­ге, прав­да?

— Прав­да. Но по­ка я не рас­смат­ри­ваю та­кой ва­ри­ант. Мне всё же ка­жет­ся, что нам нуж­но об­ра­щать вни­мание на ли­тера­туру и ис­кать что-то, свя­зан­ное с ге­ог­ра­фи­ей. Мо­жет быть, ка­кой-то на­уч­ный труд… Или да­же ху­дожес­твен­ное про­из­ве­дение.

— Слу­шай, а кар­ты ведь бы­ва­ют и ис­то­ричес­кие, — я то­же на­чала размыш­лять. — И най­ти что-то в „Апос­то­ле“ ещё есть шанс! Нуж­но по­копать­ся в этих „со­бор­ных посла­ни­ях“. Вдруг там что-то го­ворит­ся о вой­нах, о кон­флик­тах меж­ду на­рода­ми?

— Точ­но. „Апос­тол“ же со­дер­жит в се­бе часть Но­вого за­вета, я где-то об этом чи­тал. Что-то мо­жет быть в „пос­ла­ни­ях“. Алек­сан­дра, ты ге­ний!

Вто­рой „ис­то­ричес­кий“ ком­пли­мент за ут­ро. Я ду­мала, что сой­ду с ума от счастья. От Са­ши во­об­ще ред­ко та­кое мож­но ус­лы­шать, а уж ес­ли де­ло ка­са­ет­ся его лю­бимо­го пред­ме­та… Что ж, воз­можно, ког­да-ни­будь я до­рас­ту до уров­ня Мен­ши­кова (а что, меч­тать не вред­но). Во вся­ком слу­чае, об­суждать с ним воп­ро­сы, ка­са­ющи­еся ис­то­ричес­ких фак­тов, я уже на­учи­лась.

Я от­кры­ла пер­вое „пос­ла­ние“ и при­нялась раз­би­рать на­писан­ное. Я не зна­ла ста­рос­ла­вян­ский (и цер­ковнос­ла­вян­ский то­же), но бы­ла зна­кома с не­кото­рыми пра­вила­ми это­го язы­ка. Чес­тно го­воря, я бы ни­ког­да не по­дума­ла, что зна­ния, по­лучен­ные в про­цес­се под­го­тов­ки к олим­пи­аде по рус­ско­му язы­ку, ока­жут­ся очень по­лез­ны­ми и да­же не­об­хо­димы­ми. Од­на­ко в шес­тнад­ца­том ве­ке азы ста­рос­ла­вян­ско­го бы­ли очень кста­ти.

— Пар­фя­не и Ми­дяне, и Ела­миты, и жи­тели Ме­сопо­тамии, И­удеи и Капа­докии, Пон­та и Асии, Фри­гии и Пам­фи­лии, Егип­та и час­тей Ли­вии, при­лежа­щих к Ки­ренее, и при­шед­шие из Ри­ма, И­удеи и про­зели­ты… — я на­чала чи­тать вслух фраг­мент „Де­яний свя­тых апос­то­лов“, по­казав­ший­ся мне хоть как-то свя­зан­ным с ге­ог­ра­фи­ей, тер­ри­тори­ями и на­рода­ми.

— Саш, — ос­то­рож­но на­чал Мен­ши­ков. — А по-рус­ски мож­но?
      
— Это уже по-рус­ски.

— А-а… Ты ду­ма­ешь, это нам при­годит­ся?

— Сей­час пос­мотрю, что даль­ше на­писа­но… А, нет, Саш, лож­ная тре­вога.

Да­лее го­вори­лось о ви­дени­ях, в ко­торых пред­ста­вите­ли раз­личных на­родов по­нима­ли друг дру­га, хоть и го­вори­ли на раз­ных язы­ках. Каж­дый слы­шал чу­жие сло­ва на род­ном на­речии. Апос­тол Петр объ­яс­нял при­чину это­го яв­ле­ния ни­чего не по­нима­ющим лю­дям.

Я бы­ло хо­тела пе­релис­тнуть стра­ницу и про­дол­жить по­ис­ки ис­ти­ны, как вдруг вспом­ни­ла о сво­ём ви­дении и вер­ну­лась к пе­рево­ду „Де­яний“.

„Это есть пред­ре­чён­ное про­роком И­олем…бу­дут про­рочес­тво­вать сы­ны ва­ши и до­чери ва­ши, и юно­ши бу­дут ви­деть и стар­цы ва­ши сно­виде­ни­ями вра­зум­ля­емы бу­дут“. Мож­но ли этим как-то объ­яс­нить то, что про­ис­хо­дило со мной па­ру но­чей на­зад? Вряд ли, ко­неч­но… Но по­пыт­ка, как из­вес­тно, не пыт­ка. Ес­ли рас­це­нить сон как про­рочес­тво, то по­луча­ет­ся, что я в ка­кой-то мо­мент ока­жусь на пе­репутье („стрел­ки ком­па­са“ под мо­ими но­гами ука­зыва­ли на аб­со­лют­но раз­ные нап­равле­ния — прош­лое, нас­то­ящее, бу­дущее). Я тут же спот­кну­лась: мы ведь так и не раз­га­дали зна­чение „ту­мана“ на юж­ной „стрел­ке“. Что бы это мог­ло быть?

Хо­рошо, ес­ли я пы­талась выс­тро­ить про­рочес­тво, то все на­ши до­гад­ки дол­жны бы­ли свя­зать­ся в еди­ный „текст“. На­вер­ня­ка рас­по­ложе­ние знач­ков то­же выб­ра­но нес­лу­чай­но. „Прош­лое“ — кни­га — бы­ло сле­ва, „бу­дущее“ — спра­ва. При­чём, дверь, со­от­ветс­тву­ющая прош­ло­му, бы­ла от­кры­та, а бу­дуще­му — зак­ры­та. Пе­редо мной рас­по­ложи­лось „нас­то­ящее“ и ре­ка вре­мени. Пе­редо мной же на пос­та­мен­те ле­жала кни­га, став­шая пре­пятс­тви­ем в по­нима­нии ви­дения. А „ту­ман“ и тем­но­та бы­ли за мной… По­луча­ет­ся, сде­лав шаг впе­рёд, я встре­тила пре­пятс­твие, стол­кну­лась с труд­ностью и ид­ти даль­ше, в бу­дущее, не мог­ла (на это ука­зыва­ла зак­ры­тая дверь). За­то до­рога в прош­лое бы­ла от­кры­та, но, ес­ли бы я сде­лала шаг на­зад, я бы ис­чезла в этой пу­га­ющей тем­ной пус­то­те. Но всё же… Что зна­чила эта пус­то­та? Ку­да я мог­ла „про­валить­ся“? Ну ко­неч­но! Пе­реме­ща­ясь во вре­мени, мы всег­да ока­зыва­ем­ся где-то меж­ду эпо­хами, в са­мой нас­то­ящей не­из­вес­тнос­ти. И это ча­сы дос­тавля­ют нас по наз­на­чению. А что бы бы­ло, ес­ли бы мы их по­теря­ли? Мы бы ос­та­лись не­из­вес­тно где? И во­об­ще, ос­та­лись бы?

И всё же, ес­ли по­пытать­ся сло­жить все „фак­ты“ во­еди­но? По­ка мы в прош­лом, оно — на­ше нас­то­ящее. То, что мы уже ус­пе­ли сде­лать, нель­зя из­ме­нить, вер­нувшись на­зад. Для нас от­кры­та толь­ко од­на до­рога — впе­рёд, но и на ней нам пред­сто­ит стол­кнуть­ся с пре­пятс­тви­ями. Их нель­зя об­хо­дить сто­роной, нуж­но обя­затель­но ис­кать раз­гадку, по­тому что от то­го, спра­вим­ся ли мы (или я?) с этой за­дачей, за­висит, от­кро­ет­ся дверь в бу­дущее (в двад­цать пер­вый век) или нет. Кро­ме то­го, нуж­но бе­речь ча­сы, что­бы не ока­зать­ся вне вре­мени (хо­тя, это мы с Мен­ши­ковым уже ус­пе­ли по­нять за­дол­го до то­го как мне прис­нился за­гадоч­ный, но очень ин­те­рес­ный сон).

Вне­зап­но осе­нив­шие ме­ня пред­по­ложе­ния и до­гад­ки сот­во­рили со мной что-то не­веро­ят­ное. Нас­тро­ение рез­ко под­ско­чило до не­быва­лого, за­об­лачно­го уров­ня. Мне хо­телось ид­ти (нет, бе­жать!) впе­рёд, де­лать но­вые от­кры­тия, выс­тра­ивать но­вые ги­поте­зы…. Ви­димо, ис­то­ричес­ко-прик­лю­чен­ческая ли­хорад­ка Мен­ши­кова ока­залась за­раз­ной.

Я лис­та­ла стра­ницы „Апос­то­ла“ не прос­то быс­тро, а как-то нер­вно, су­дорож­но. При­чём, в раз­ных нап­равле­ни­ях. Я то „убе­гала“ впе­рёд, то воз­вра­щалась на­зад в по­ис­ках дру­гих лю­бопыт­ных от­рывков, но всё рав­но ос­та­нав­ли­валась на ска­зании, ко­торое мне час­тично уда­лось рас­толко­вать, учи­тывая де­тали ис­то­рии, в ко­торую мы с Мен­ши­ковым влип­ли. Ни­чего но­вого в мо­ей го­лове боль­ше не рож­да­лось, но, впро­чем, по­ка мне бы­ло дос­та­точ­но и то­го, что нам уже мно­гое уда­лось обос­но­вать. Всё-та­ки, хо­роше­го дол­жно быть в ме­ру. И дель­ные мыс­ли — не ис­клю­чение.

Ког­да я бо­лее или ме­нее „вы­ныр­ну­ла“ из сво­ей „ста­рос­ла­вян­ской“ ре­аль­нос­ти» и вер­ну­лась к нор­маль­ной (хо­тя, это весь­ма спор­ное оп­ре­деле­ние) жиз­ни, на ли­це Са­ши лег­ко мож­но бы­ло про­читать воп­рос: «С то­бой всё в по­ряд­ке?» Толь­ко что отой­дя от эй­фо­рии, выз­ванной мо­им ма­лень­ким от­кры­ти­ем, я сно­ва приш­ла в ра­дос­тное бе­шенс­тво и при­нялась рас­ска­зывать дру­гу о сво­их до­гад­ках. Мне пос­то­ян­но ка­залось, что он хо­чет что-то вста­вить в мой вос­торжен­ный мо­нолог, но я упор­но не да­вала ему это сде­лать. Я очень хо­рошо зна­ла Мен­ши­кова: ес­ли он с чем-то был не сог­ла­сен, он мог пе­ребить и на­чать при­водить ар­гу­мен­ты в поль­зу сво­ей точ­ки зре­ния. Как пра­вило, это за­кан­чи­валось тем, что по­том я в два ра­за доль­ше объ­яс­ня­ла ему, что он не всё ус­лы­шал и не всё по­нял. Тот, ес­тес­твен­но, до­казы­вал мне свою пра­воту. В ито­ге я во­об­ще за­быва­ла, что, собс­твен­но, во­об­ще хо­тела ска­зать… Так вот. Имен­но по­это­му я хо­тела рас­ска­зать Са­ше о сво­их до­гад­ках в фор­ме мо­ноло­га, а по­том уже об­су­дить с ним всё, бу­дучи уве­рен­ной, что он дей­стви­тель­но выс­лу­шал мою речь це­ликом.

Я го­вори­ла, го­вори­ла, го­вори­ла. Са­ша выг­ля­дел всё бо­лее и бо­лее взвол­но­ван­ным. Его зли­ло от­сутс­твие воз­можнос­ти ме­ня ос­та­новить. Са­мое обыч­ное яв­ле­ние. При гра­мот­ном (а точ­нее, ско­ром) за­вер­ше­нии ди­ало­га оно ни во что не пе­рерас­та­ло, а ухо­дило по-ан­глий­ски, на­вер­ня­ка чувс­твуя до­саду от­то­го, что ему не поз­во­лили ра­зыг­рать­ся… Но в этот раз, оче­вид­но, что-то пош­ло не так. В один мо­мент Са­ша не прос­то за­гово­рил, а зак­ри­чал так, что я да­же ис­пу­галась.

— Са­ня! — ка­залось, он сам не ожи­дал, что та­кое ог­ромное ко­личес­тво де­цибел ему под­властно. Мен­ши­ков за­мер, но быс­тро «оч­нулся». — Ча­сы! Быс­тро! Бе­ри!

— Да се­бе…мо­жешь…ос­та­вить… — вы­дави­ла я, пы­та­ясь со­об­ра­зить, что про­ис­хо­дит. Ув­лекшись ана­лизом «Апос­то­ла», я нап­рочь за­была о вре­мени и ста­рин­ных ча­сах.

— Ага, сей­час! Так я те­бе кни­гу и до­верил! Нет уж. В этот раз ча­сы те­бе, «Апос­то­ла» мне, — зак­лю­чил друг, от­дав мне ар­те­факт и взяв ме­ня за ру­ку.

Это был пер­вый слу­чай, ког­да за вре­менем сле­дила не я, а она. Мне нра­вилось это нов­шес­тво, но всё же бы­ло неп­ри­выч­но. Так же неп­ри­выч­но, как ощу­щать се­бя Са­шиным на­пар­ни­ком. До это­го мне прос­то ка­залось, что я по­пала в прош­лое чис­то слу­чай­но и не на что не спо­соб­на, в от­ли­чие от Са­ши.

Мои по­бед­но-тщес­лавные мыс­ли прер­вал ше­лест листь­ев. Да-да, имен­но ше­лест листь­ев. Не ви­дя ров­ным счё­том ни­чего, я от­чётли­во слы­шала шум ле­са. При­чём, уми­рот­во­рения он сов­сем не соз­да­вал. На­обо­рот, ста­нови­лось как-то тре­вож­но, нес­по­кой­но. Вре­мя от вре­мени слы­шал­ся гул вет­ра, а па­ру раз мне да­же по­мере­щились го­лоса лю­дей. Я слы­шала от­рывки фраз, но не по­нима­ла, что они обоз­на­ча­ют. Ви­димо, ли­бо лю­ди го­вори­ли на чу­жом для ме­ня язы­ке, ли­бо их во­об­ще не бы­ло, а «го­лоса» при­над­ле­жали ка­ким-ни­будь пти­цам.

На­до ска­зать, ше­лест листь­ев и не­понят­ные зву­ки за­нима­ли мои мыс­ли не­дол­го. Вско­ре ме­ня от­влек­ло до­воль­но стран­ное ощу­щение: ка­залось, что я вот-вот по­теряю соз­на­ние. Я и так на­ходи­лась в очень не­обыч­ном сос­то­янии, наз­ва­ния ко­торо­му, на­вер­ное, ещё не при­дума­ли. По­это­му ме­ня нем­но­го пу­гала эта по­доз­ри­тель­ная сла­бость.

Я не зна­ла, как се­бя вес­ти. По­шеве­лить­ся я не мог­ла — те­ло вдруг ста­ло тя­жёлым, буд­то на­лив­шись свин­цом. К то­му же, я рис­ко­вала вы­ронить дра­гоцен­ные ча­сы или ру­ку не ме­нее дра­гоцен­но­го Са­ши. «От­клю­чать­ся» бы­ло нель­зя, сов­сем нель­зя. Нуж­но бы­ло что-то пред­при­нять. Но я не мог­ла ни­чего при­думать (го­лова то­же по­тяже­лела). Я не мог­ла да­же от­крыть гла­за — вдруг пе­реме­щение из-за это­го пой­дёт неп­ра­виль­но?

Ос­та­валось на­де­ять­ся толь­ко на то, что ско­ро под на­ми бу­дет зем­ля, и ча­сы я уро­ню хо­тя бы не в без­дну, от­де­ля­ющую один пе­ри­од вре­мени от дру­гого. И я на­де­ялась.

Ос­ме­люсь пред­по­ложить, что мои моль­бы о ско­ром при­бытии бы­ли ус­лы­шаны, так как че­рез нес­коль­ко се­кунд я дей­стви­тель­но по­чувс­тво­вала под со­бой зем­лю. Что-то мне под­ска­зыва­ло, что нас опять «выб­ро­сило» на пус­тынную по­лян­ку, от­ли­чав­шу­юся от уже зна­комых нам толь­ко бли­зостью ле­са. Я бы­ла уве­рена, что этот уди­витель­ный зе­лёный (и шум­ный) «го­род» был ли­бо сов­сем ря­дом, ли­бо ок­ру­жал на­шу опуш­ку. От­чётли­во слы­шались го­лоса птиц, ше­лест листь­ев. Они зву­чали нам­но­го гром­че, чем во вре­мя пе­релё­та. Со­чета­ясь с мо­им стран­ным сос­то­яни­ем, зву­ки при­роды прев­ра­щались во что-то не­выно­симое. Мне ка­залось, что я сой­ду с ума ещё рань­ше, чем ус­пею от­крыть гла­за.

— Эй, Саш… — я по­чувс­тво­вала лёг­кое при­кос­но­вение. — Ты как?
Го­лос Мен­ши­кова «сту­чал» по ба­рабан­ным пе­репон­кам, слов­но рас­ка­ты гро­ма. По­мор­щившись, я от­кры­ла гла­за. Всё вок­руг (и Са­ша в том чис­ле) выг­ля­дело раз­мы­тым.

— Сань… — в го­лосе дру­га слы­шалась тре­вога. — Ты ме­ня слы­шишь? Ты со­об­ра­жа­ешь во­об­ще?

— Смут­но, — вы­дави­ла я. — С тру­дом.

— Те­бе боль­но?

— Нет.

— Сла­бость?

— Да.

— Как в прош­лый раз? Встать смо­жешь?

— Нет, по-дру­гому. Но встать… По­ка нет.

— Те­бя тря­сёт? Мо­жет быть, тем­пе­рату­ра? — на­ив­ный Мен­ши­ков пы­тал­ся най­ти адек­ватную при­чину мо­ей сла­бос­ти.

— Нет. Прос­то всё тя­жёлое ка­кое-то.

— Ну-ка брось!

— Что?

Са­ша мол­ча вых­ва­тил ча­сы из мо­ей ру­ки и по­ложил на тра­ву ря­дом со мной.

— По­чему вот ког­да я бе­ру их, всё в по­ряд­ке, а ког­да ты — без прик­лю­чений не об­хо­дит­ся?

— Не кри­чи, — я прив­ста­ла, опер­шись лок­тем на зем­лю.

— Хо­рошо, не бу­ду, — прак­ти­чес­ки шё­потом от­ве­тил Мен­ши­ков. — Но что-то мне под­ска­зыва­ет, что нес­прос­та эта ве­щица «ме­тит» имен­но те­бя.

— Ты уже не раз го­ворил об этом.

— Но нуж­но же бы­ло убе­дить­ся…

— Вот сдох­ну из-за ка­ких-то ча­сов, тог­да и убе­дишь­ся.

— Что, так пло­хо?

— Уже не так, — я поп­ро­бова­ла встать на но­ги, Са­ша быс­тро под­хва­тил ме­ня за ру­ки и по­мог удер­жать­ся.

— Сто­ишь?

— Ага, — с ду­ши буд­то ка­мень упал. И пусть всё вок­руг ещё бы­ло проз­рачным и раз­мы­тым, сла­бость по­тихонь­ку на­чина­ла ухо

Нем­но­го по­годя, Са­ша от­пустил мои ру­ки. Я уже мог­ла твёр­до сто­ять. По­чему-то от это­го мне ста­ло не­выно­симо ра­дос­тно. Хо­телось улы­бать­ся, сме­ять­ся и вся­чес­ки вып­лёски­вать свои эмо­ции.

Я гу­ляла до де­рева (Са­ша ска­зал мне де­лать так, что­бы мож­но бы­ло об­ло­котить­ся и от­дохнуть пос­ле нес­коль­ких ша­гов) и об­ратно, раз­ми­ная но­ги. Мен­ши­ков хо­дил ря­дом. Вдруг, ког­да мы в оче­ред­ной раз ос­та­нови­лись и де­рева, он нас­то­рожил­ся и стал вгля­дывать­ся вдаль.

Са­ша ти­хо при­сел, скры­ва­ясь за рас­ту­щими ря­дом кус­та­ми, и что-то шеп­нул мне.

— Что? — сме­ясь, пе­рес­про­сила я, не рас­слы­шав, что ска­зал друг.

— Ло­жись, — встре­вожен­но пов­то­рил Мен­ши­ков, дёр­нув ме­ня за ру­ку.

— Ай! — я вскрик­ну­ла.

— Ти­хо! — зло­вещим шё­потом при­казал Са­ша. — Ло­жись ря­дом. Мол­ча.

— Что слу­чилось? — я то­же пе­реш­ла на шё­пот.

— Мол­чи. Ска­зал же…

Я, ни­чего не по­нимая, ус­та­вилась ту­да же, ку­да смот­рел Са­ша. Сна­чала я не уви­дела ни­чего осо­бен­но­го, но вско­ре по­няла, что его так взвол­но­вало.

Мет­рах в пят­надца­ти-двад­ца­ти от нас я за­мети­ла фи­гуру че­лове­ка. Это был муж­чи­на лет пя­тиде­сяти на вид с гус­той бо­родой сред­ней дли­ны. Су­да по «фраг­ментам» одеж­ды, ко­торые мне уда­лось раз­гля­деть, обыч­ный кресть­янин. Я бы лег­ко сох­ра­нила спо­кой­ствие (внеш­ность муж­чи­ны сов­сем не пу­гала ме­ня), ес­ли бы не уви­дела, что вслед за ним идут ещё лю­ди, че­ловек пять-семь. За­метив эту «ком­па­нию», я то­же на­чала вол­но­вать­ся.

Я да­же пред­по­ложить не мог­ла, кто бы это мог быть, хо­тя кар­ти­на про­ис­хо­дяще­го от­че­го-то ка­залась зна­комой.

— Кто это? — ед­ва слыш­но шеп­ну­ла я Са­ше.

— Я не уве­рен, — так же ти­хо от­ве­тил друг. — Но, су­дя по все­му, Су­санин. Су­санин и по­ляки.

Я ах­ну­ла.

— Они же… Они же его убь­ют…

— Не бой­ся, не сей­час.

— Ве­чером?

— Мо­жет быть, и поз­же. Сейчас они ещё ни­чего не подозрева­ют. Ну или прос­то мол­чат.

— Са­ша, бе­жим!

— По­дож­ди. Они даль­ше отой­дут.

— Нет, ты не по­нял. За по­мощью. На­ших пре­дуп­ре­дить нуж­но. Так, мо­жет быть, и Су­санин не по­гиб­нет.

- Ну пош­ли… Да не вста­вай! — Мен­ши­ков сно­ва дёр­нул ме­ня за руку, ког­да я прив­ста­ла. — Пол­зком!