Любовь и ненависть - продолжение 7, гл. I

Утром навел в комнате марафет, искупался, побрился и одев свой лучший костюм, побрел в деканат. Предстояла нелегкая задача - притуманить чрезмерную бдительность церберши-декана и не дать себя облаять. Без упреков таки не обошлось. Едко нахмурив брови, она припомнила в деталях мои мелкие проступки и даже те, что я никогда не совершал. Например - не делал никому подлянок, привечая и провожая коллег по чесноку: заслужил - получай, оскорбился - прости. Что мне, действительно, плохо удавалось, то это терпеть подле себя махровых лицемеров. В числе тех, кто меня люто ненавидел, всплыли и бывшие "советчики", и чует мое сердце, что интриги, которые возникали окрест моей особы типа ниоткуда, исходили именно от них. Кого-то я смертельно обидел своим существованием, кого-то - неосторожным словом, но это нормальное явление, ведь у кого нет врагов, у того не бывает и верных друзей... Деканша дала на исправление задолженностей неделю. Обещав справиться, я вышел вон.


Порой всё кажется поразительно просто, подобно прыжку с парашютом: дергай, спортсмен, колечко и не очкуй, если уложил его правильно, он непременно раскроется, в крайнем случае, воспользуешься запасным. Вот и с Танюшей решил незатейливо - распишусь, признаю ребенка, но жить с ней не буду, потому что не любил ее никогда и уж вряд ли потом полюблю... Мы встретились в беседке у общежития "Меридиан". Когда я изложил ей свои программные тезисы, липучка закатила истерику, сказав, что поедет к моим старикам, открыть им глаза на то, какой я подлец. Я не боялся родительского гнева, однако, огорчать их таким неудобоваримым образом не хотел, у них и без наших проблем хлопот хватало, папа - сердечник, а мама - гипертоник. И тогда, я предложил шантажистке реальную свадьбу, но с похожим в подтексте финалом. Поскольку она глупой не была, быстро согласилась, в уме просчитав и перспективы привязать гусара нежданчиком, и риск остаться с носом. На том и разошлись.


Всю следующую неделю ходил на поклон, то к одному препу, то к другому. Узнал от них где раки зимуют и где находится библиотека. Никогда мой мозг так не потел! Худо-бедно, наверстал я своих ратных товарищей и обзавелся новым недругом в лице латиниста, любителя рок-музыки, простоватых тёлок и шаровых подношений в конвертах, а с Любой…

А с ней, хорошей, мы в один приснопамятный день, после занятий, прошлись через весь город до автовокзала - путь к ее родному дому простирался в том же направлении, что и к моему. Я шел на автопилоте, изредка кивая головой и поддакивая, не мешая ей наговориться. Попутчица, увлеченная чей-то историей, долго рассказывала, многозначительно улыбаясь, о каком-то мальчишке-сорванце, который упорно не хотел замечать сердечного томления ее подруги и я, чурбан, не догадался, - это она обо мне говорила! Слишком запутанными были мысли мои - разум пробуксовывал, не зная как выбраться из той ямы, что сам себе ненароком вырыл. Захотелось забыться, на миг представив, что Таня всего лишь сон: вот проснусь, а рядом будет вечно шагать эта милая, до глубины души светлая девушка, точно ангел сошедший на грешную Землю…


Мы стали встречаться. С ней было отрадно и непринужденно легко, обаяшка оказалась на самом деле не из нашего мира, а из общины христиан адвентистов, дочерью пресвитера. В их среде облачаются неброско осмысленно, ибо не одежда красит человека, а человек одежду. В комсомол, по понятной причине, ей возбранялось, а также: ходить в кино, участвовать в субботниках, парадах, начальной военной подготовке и в антирелигиозных мероприятиях. Она никогда не плакалась о своей нелегкой доле, даже когда девушки группы объявили ей бойкот. Конфликт вспыхнул на почве ее общественной отстраненности и неприятия некоторыми ревнивыми девицами наших с ней отношений. Но кривой не беда, а горе криводушный - ничего у них не срослось. Люба тратилась рационально, очень любила стихи, покупая в киосках брошюры молодых и малоизвестных поэтов, к чему и меня пристрастила. Не требовала ни особого внимания к своей персоне, ни, тем более, подарков, казалась совсем раскрепощенной в общении и однажды, даже, рассказала анекдот на двусмысленную тему, внеся некоторую сумятицу в моем понимании женского юмора. Иначе говоря, она была отличимая от остальных мне знакомых мадонн, неповторимая ни в словах, ни в делах и ни в помыслах.


Тем временем, наши с Татьяной родители безоглядно готовились к свадьбе, решая вопросы что, где и почем. Не зная всей подоплеки, мои искренно радовались предстоящему событию, хотя финансово довольно серьезно впряглись. Приобрели для нас, по науськиванию будущей тещи, самые широкие кольца, что нашлись в энской “Злате”, "чтобы их (наш) семейный союз был крепкий-крепкий!", сшили у каких-то, сильно нахваленных ею портных мой черный велюровый костюм с бабочкой, оплатили дефицитный коньяк, половину снеди, аренду зала и музыкантов. Танины предки, будучи хорошо осведомленными в делах своего сладострастного чада, дважды пересмотрели дату нашего бракосочетания, перенося ее с осени на второй месяц лета, вероятно боясь, что к сентябрю их дочь не влезет в свадебное платье... А что делали молодые жених с невестой?.. – Ровным счетом - ничего. Они уже все отчудили, отчебучили и отфигачили... Доведя себя до нервного истощения, я, словно раненый зверь, плыл по течению, безуспешно пытаясь противиться злому року, в потоке чужой, навязанной моей душе, воли…


http://www.proza.ru/2016/10/05/69