Онкологический детектив

 
Проехав арку, я очутился в зеленом тоннеле из плотно растущих   рядов деревьев. Институт Вайцмана! Бесконечное количество больших и малых зданий, утонувших в зелени огромного парка. В этом Институте с мировым именем мне и предстоит разобраться с   препаратом. Завлаб, невысокого роста, добродушный весельчак с грозным именем Лев,   протягивает мне многократно сложенную перфорированную бумажную ленту.
   -  Что? Ты хочешь сказать…, что получилась расшифровка…?!
   -  Я не хочу сказать! – прерывает он меня – Я хочу показать! Ты видишь теперь это какие четкие пики на каждом этапе разреза аминокислоты. Тут их четыре в твоем пептиде – всё более увлекаясь и всё активнее размахивая руками, Лев рассказывает  ход процесса расшифровки препарата. Я его слушаю, но не слышу. Его картавые слова утопают где-то в глубине моей ничего не соображающей головы. Перед глазами мелькают лишь два заветных слова: "ПЕПТИД РАСШИФРОВАН!". Я вдруг реально ощутил степень  возбуждения Ленина, когда он с трибуны съезда, срываясь на фальцет, провозглашал историческую фразу: "Товарищи! Рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась!". 30 лет экспериментов, круглосуточных лабораторных процедур! Облучений, инъекций, операций! Споров научных и не только…
- Почему сухопутная черепаха 11 часов остается живой в безвоздушном пространстве, в то время как все млекопитающие погибают через 3-5 минут? Почему черепахи остаются жизнеспособными даже при потере 80% крови, в то время как человек погибает при 40%-ной  потере? Почему замороженные черепахи, после разморозки в теплом помещении, оживают и гуляют, как ни в чём ни бывало, в то время как замороженных млекопитающих оживить невозможно ни при каких обстоятельствах? Чтобы сохранить жизнеспособность замороженных органов, или тканей, их предварительно приходится подвергать сложной, специально разработанной процедуре многоступенчатой заморозки. Почему черепахи в 100 раз более устойчивы к воздействию радиации, чем человек?    В одной из многочисленных экспедиций за черепахами на вспаханном поле я обнаружил бодро передвигающуюся  черепаху с довольно странным панцирем. Кстати, те, кто оценивает кого-то медлительного  фразой: "как черепаха!", в сущности делают  ему комплимент. В природе черепахи очень активны, гоняются друг за другом, превышая в 4-5 раз обычный черепаший ход в неволе. Правда, издают при этом малоприятные крики. Присмотревшись к этой черепахе, с удивлением увидел не правильный купол, а осколки панциря, беспорядочно сросшиеся друг с другом! Несомненно эту многострадальную черепаху переехал  гусеничный трактор!!. От полного раздавливания ее спасла вспаханная земля, но весь панцирь был разбит и искорёжен. И при этом она осталась жить! И, спустя, по крайней мере один сезон, чувствует себя вполне прилично. Какова живучесть?! Не решившись забирать бедолагу в лабораторию, я оставил ее доживать свой век на природе.
 
Почему при введении в кровь смертельно облученным мышам  небольшого количества селезеночной ткани черепах, мыши не погибают и даже выздоравливают? Всё это вопросы, на которые надо найти ответ. И не столько ради самих черепах, сколько   ради выяснения тонких биохимических механизмов. Если смертельно облученные мыши выживают, это означает, что в селезенке черепахи есть что-то такое, что излечивает пораженный облучением костный мозг. Так надо узнать что это за вещество и достать его! Но как? Ткань селезенки состоит из тысяч и тысяч компонентов.
На  одном из рыболовецких комбинатов производили сбор пойманной трески у частных рыболовов и обрабатывали ее. В какой-то момент работники комбината стали замечать, что некоторые рыбы, при неповрежденном теле, оказывались без печени. Поскольку  печень – наиболее ценный продукт в этой рыбе, был предпринят поиск путей исхода печени. Всех рыбаков без их ведома разделили на две группы и свой улов эти две группы сдавали в разных местах. В одной из групп несколько десятков рыб оказались без печени. Рыбаков этой группы вновь разделили на две группы. По мере нахождения "обезпеченных" рыб, рыбаков вновь делили на две группы. И так до тех пор, пока в группе оставались одна-две бригады. И только тогда уже появлялась возможность выявления бригады рыбаков-мошенников. Кто-то их надоумил перед сдачей улова проникать руками через рот во-внутрь рыбы и вырывать ценную печень. Приблизительно так же происходит процедура выявления биологически активного вещества селезенки черепахи. Правда объект помельче и процедура выявления посложнее. Настолько посложнее, что требуются приборы стоимостью в сотни тысяч долларов и годы поиска.  В процессе длительных, многолетних процедур очистки экстракта селезенки черепахи, над нами висел Дамоклов меч - основной и дежурный довод оппонентов: 
- Даже если  активное вещество в селезенке черепахи и существует, в процессе очистки экстракта это вещество, скорее всего, распадется и потеряет активность. Стоит ли в таком случае продолжать тратить время и средства на бесконечные и, в конце концов, бесполезные очистки                ---  Возможно и окажутся бесполезными эти процедуры. Всё возможно…, Но если это пептид-регулятор, то вряд ли в чистом виде он должен потерять активность. Единственно, что на данном этапе остается – продолжать поэтапно очищать и проверять на мышах  биологическую активность каждой фракции..
С каждым годом количество скептически настроенных коллег в Институте нарастает, что, соответственно, уменьшает количество оптимистов.   Год следует за годом. Моменты успеха, горы разочарований, поисков  чего-то неосязаемого: "…иди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что". И вот, наконец, Лев получает от меня 0,5мг   порошка силикагеля  в котором находится окончательно очищенное вещество. Почему силикагель? В детстве мы иногда  развлекались тем, что капали каплю чернил на промокашку и каплю воды. Промокашка забирала воду и через некоторое время можно было увидеть разноцветные круги. Эффект прост. Чернила содержат разные компоненты, имеющие разный молекулярный вес. Когда вода с чернилами движется по промокашке, более легкие компоненты чернил движутся с большей скоростью, а  тяжелые отстают. Так образуется радуга цветов на промокашке. В лаборатории роль промокашки играет силикагель, тонким слоем нанесенный на алюминиевую пластинку. Пластинка ставится ребром вертикально в специальный сосуд со специальным раствором и над уровнем жидкости на силикагель наносится капля с предварительно многократно очищенным пептидом, который необходимо окончательно очистить от примесей. Раствор устремляется вверх, захватывая легкие фракции и оставляя внизу тяжелые. И если в дальнейшем покрасить силикагель специальными красителями, то на поверхности становятся видны окрашенные полоски. Соскабливая с алюминиевой пластинки силикагель вместе с полоской, получаешь фракции, которые и несешь на расшифровку. А шифровальный прибор, хоть и дорогущий (ценой что-то около полумиллиона долларов), а расшифровать может только абсолютно чистую, без примесей, фракцию.   
Итак, Лев, пропустив через прибор силикагелевый порошок, возвращает мне, в конечном итоге, папку с перфорированной бумагой, где вырисовывается    что-то реальное, то, что имеет конкретную форму и формулу…  А то, что имеет конкретную формулу, можно легко синтезировать! "Свершилось!!!"  Две молоденькие ассистентки, помощницы Льва молча, с интересом наблюдают за двумя   выжившими из ума великовозрастными мужиками. Постепенно возбуждение проходит. Лев   торжественно передает мне документ – стопка бумаг с цифрами и графиками. В дороге приходится делать над собой усилие, чтобы не отвлекаться от снующих рядом машин.                Получается с трудом. Мысли устремляются в прошлое.               
Ташкент. Конец 90-х годов. Институт Биохимии Академии наук Узбекистана   
Звонит внутренний телефон. Последнее время практически беспрерывно организовываются различные совещания, встречи,   обсуждения   планов   мероприятий.  В Советском Узбекистане, как и во всех                остальных Республиках, наука и без того была на сиротских правах, а уж после приобретения Независимости она и вовсе обессиленно  зависла. С резким сокращением финансирования в Институте существенно увеличилась совещательная активность. Поднимаю трубку   
- Слушаю Вас.
- Директор просит спуститься к нему в кабинет – заверещал   просительный голос секретарши
- Снова совещание?
- Я не в курсе. Просит спуститься через 10 минут.
Показательное словосочетание – не "Подняться к Директору, а  "Спуститься к директору.
 - Какие еще проблемы обсуждаем? – сталкиваюсь с завлабом, соседом по этажу.
  - Понятия не имею.
Завлабы, неторопливо сливаясь в коридоре в общий поток, проходят мимо секретарши в кабинет директора. Шумные приветствия, шутки, анекдоты, взрывы смеха… Есть всё-таки и положительная сторона совещаний - больше возможностей неформальных общений, обмена разнообразной информацией, и не только научной. Все постепенно расселись вокруг стола и вопросительные взоры дружно обратились в сторону директора.
  - Ми полючили распаражение Президент Узбекистана Для повишений эффективности науки создать Аттестационная  Комиссия при Президенте Узбекистана   60 человек. Включить в состав Комиссия Министров Узбекистана,    директор заводов.. Председателем Комиссия назначит Советника Президента по Науке.    Провести Аттестация Академиков, профессоров, доцентов, старших научних сотрудник.   Список вопрос для аттестация прилагается.
Русский язык директор  знал плохо и потому его не уважал.
    -  Что за список вопросов? 
    -  Задават которые будут на Комиссия.
Беглый просмотр вопросов, подготовленных для научных работников, вызвал еще большее недоумение:  "Знаете ли Вы слова Гимна Узбекистана?". "Роль махалли ( кто не в курсе  -  местное самоуправление жителей) в решении актуальных вопросов Государства". "Какова численность населения Узбекистана" и все 100 вопросов в том же ракурсе.
   - Это что, розыгрыш?
    - Какой розигриш?! Заседание Комиссия   следующий месяц!
    - А Ученый Совет теперь не в чести? Профессионализм научных работников теперь будут контролировать Махаллинские Комиссии?. Нам не кажется, что эта Аттестация – оскорбление статуса   Ученого Совета?.
   -  Что можем делать?
   -   Можем опротестовать!
       -   Что Ви?!!!
Назначенный день заседания Комиссии не предвещал ничего хорошего. С нелегким чувством поддался слезным уговорам директора не бойкотировать Комиссию. Услышав свою фамилию, открыл массивную дверь Большого Конференцзала Президиума Академии Наук. По периметру зала расставлены многочисленные кресла. Вокруг центра зала два ряда столов, "засиженных" ответственными работниками разного ранга. Зал полон. На сцене за массивным столом в позе Цезаря восседает Советник Президента, Председатель Комиссии. В центральной зоне зала установлен микрофон. Место оставлено для аттестуемого. Секретарь зачитывает анкетные данные, название лаборатории, тематику исследований.
   -  Вы занимаетесь исследованием лучевых болезней?
   -  Да  - отвечаю я и, делая скидку на незначительную глубину радиобиологических знаний аттестующих, вкратце описываю сущность исследований.
    - У Вас в лаборатории 18 сотрудников?
    -  Да.
    - А почему у Вас так мало узбеков в лаборатории?
    - Не знаю. Я подбираю сотрудников не по национальному признаку.
Вопрос с другого конца зала застал врасплох.
      -  Какого числа мы празднуем День Независимости Узбекистана?
Пауза длилась недолго
      -  Я здесь чтобы ознакомить  вас с тематикой научных исследований, а вы со мной обращаетесь как  со школьником.
Тут повисла уже более длительная пауза.  Наступившую долгую, звенящую тишину зала прервал громкий истерический крик "Цезаря"
    - Как это так!!! Вы игнорируете Распоряжения нашего  Президента? Почему Вы не отвечаете на вопросы?
    - А почему Вы считаете возможным повышать на меня голос?
Повисла еще более долгая, тягучая пауза. По-видимому от растерянности Цезарь тихим голосом пытается объяснить свою точку зрения. Но тихим голосом внятно у него это не получается и он вновь срывается на крик. Крик окончательно выводит меня из равновесия и дальше всё происходит на автомате. Резкий поворот в сторону двери и решительным шагом преодолеваю 15-ти метровое расстояние до выхода.
     - Подождите!... Остановитесь!...   -  истерический голос Председателя Комиссии, не ожидавшего такого поворота событий, переходит в фальцет -             Останови-и-тесь! – Уже захлопывая тяжёлую дверь, слышу вдогонку  - Не  а-т-тес-то-ва-а-н!!!
Приехав в лабораторию, пишу заявление " В связи с принципиальным несогласием… прошу освободить…"
В кабинет врывается коллега и не здороваясь  выпаливает 
  -  Ну-у-у ты даё-ё-ёшь!
   -  В чём дело? Я лишь не позволил хамского к себе отношения!
    - Там такой шум! Комиссия прервала работу. Председатель в ярости. Кричит – это политическая акция!
Совершенно расстроенный, испуганный директор никак не реагирует на мое заявление об освобождении   с должности завлаба. Тем временем     "акция" становится главным событием в научной среде Ташкента. Появились газетные статьи некоторых научных работников, восхищенно отзывающихся о "своевременных мерах" Президента по созданию комиссии, работа которой:  "…направлена на повышение эффективности научных исследований". Кабинет,   квартиру непрерывным потоком посещают коллеги,   соседи и просто знакомые. Пожимают руку, выражают искреннее восхищение и солидарность.   Как ни странно, совершенно естественная реакция человека на грубость неожиданно приобретает широкий "политический" резонанс. Директор Института все последующие дни   находится в тревожно-маниакальном ожидании решения Президента,  и при этом предполагает лишь два варианта решений – 1. Освобождение его с должности директора Института, 2. Расформирование Института.
Проходят десять дней в полной неопределенности. Повторные заявления об освобождении меня от должности заведующего лабораторией также остаются без ответа. Наконец вывешивается объявление о собрании Института с повесткой дня: "Итоги работы Комиссии Президента". Выступает Директор. Смысл выступления заключается в том, что профессор Турдыев проигнорировал Постановление Президента Узбекистана, выказал неуважение к представителям руководства Республики, проявив, тем самым, политическую неблагонадежность. В ответном выступлении пришлось обратить внимание на странную ситуацию: - если отреагировать соответствующим  способом на хулиганскую выходку на улице – это называется своевременный, справедливый отпор хулигану, а если ответить на грубость хаму, облеченному властью – это квалифицируется как политическая акция! И вообще, почему мы не реагируем на унизительную подмену обязанностей Ученых Советов Академии Наук, перепоручая,  эти обязанности Замминистрам и махаллинским комиссиям? Если безмолвно принимать подобные унижения, очень скоро власти приступят к еще большим давлениям и таким образом вновь вернется атмосфера 1937 года. …Слова с трибуны как-то благополучно утонули в тишине молчаливого зала. Ни осуждающих, ни поддерживающих выступления не произошло. Собрание мирно завершилось.  заключением директора – "По решению Комиссии считать профессора Турдыева не прошедшим аттестацию".
Наконец, настоял на подписании заявления. 
-  Ну и что теперь ты, безработный, собираешься делать?
-  Впереди маячит Израиль!
-  60-ти летний профессор в свободном полёте! Жена – актриса, не владеющая ивритом! Прекрасная перспектива!
-  А ты предлагаешь повиниться перед властями? Израиль! Другой альтернативы нет.
Оформление документов оказалось недолгим и в марте 1999 года мы – израильтяне!

Израиль!!! Благословенная страна! Государство, которое можно на машине объехать по периметру в течение дня. И в самом широком месте имеет аж 135 километров. Государство, которое моложе значительной части собственных граждан! Государство, которое в день рождения в 1948 году было вынуждено покупать у Италии 30 подержаных танков, из которых в рабочем состоянии оказались два, а спустя 60 лет это Государство  входит в десятку наиболее сильных армий мира, занимая 4-е место среди мировых экспортёров оружия, и это при том, что Израиль находится  на 97-м месте по численности населения и занимает 0,1% (!) всего пространства Ближнего Востока!, И при этом, вместе с семью странами   США, Китаем, Японией, Россией, Германией, Индией и Ираном, входит в список сверхдержав. 
Но Израиль умеет не только воевать. Уже в 1988 году Израиль запустил свой первый  спутник с космодрома Пальмахим, став, тем самым, одной из восьми стран, способных самостоятельно производить и запускать спутники. Научились производить лучшие в мире беспилотные летательные аппараты,   беспилотные   автомобили,  катера. Самая маленькая видеокамера тоже  сделана в Израиле. Израиль не был бы еврейским государством, если бы не изобрёл приспособление для обрезания без хирургического вмешательства. .Процедура обрезания при помощи этого прибора бескровна, не требует анестезии или присутствия врача и стоит всего 20 долларов.

И как же не гордиться тем, что Израильский политехнический университет Технион занимает  седьмое место в рейтинге лучших университетов мира,  а  его студенты   создают космический микроспутник, запущенный еще в 1998 году.  И Технион стал одним из 5 учебных заведений в мире, студенты которого самостоятельно проектируют и строят  искусственный спутник.  И в том же Технионе Раввин вводит строгий запрет на посещение студентами Университетского клуба. Почему? Да потому, что там ёлку установили!
 Это Израиль! Бесконечно  маленький, неимоверно сильный, абсолютно противоречивый и не менее абсолютно привлекательный.
Благодаря опекавшим нас родственникам и друзьям, процесс адаптации прошел относительно безболезненно, Аренда квартиры, счет в банке, оформление страховки, медицинской карты. Подтверждение водительских прав. Деньги на приобретение мебели, домашнего электрооборудования, 40%-ая скидка на приобретение автомобиля, поскольку свой автомобиль и домашняя утварь остались в стране исхода и еще масса мелких привилегий для новоиспечённого гражданина Израиля,   покинувшего родные пенаты. 
Доклад на семинаре Бар-Иланского Университета прошел штатно и было предложено продолжить исследования в стенах этого уважаемого Университета. Получив моё согласие, директор Института радиологии при Бар-Иланском Университете, запросил аудиенцию у Президента (Ректор Университета здесь не Ректор, а Президент). Наша получасовая беседа с  Президентом убедила его в возможности продолжения нашей тематики в стенах Университета. Началась работа в другом месте, в другом Институте, в другом городе другой страны. Довольно скоро пришло приглашение выступить с докладом на семинаре научного Совета " Stem cell Club " (Клуб "Стволовая клетка"). Это было моё первое посещение Института Вайцмана. Знакомство, улыбки, кофе и меня провожают в Конференцзал. Публика довольно серьёзная. Настолько серьёзная, что среди них Нобелевский лауреат – биохимик. Сорокаминутный доклад – знакомство с исследованиями, проводимыми в Ташкенте, вопросы, активное, доброжелательное обсуждение и публика расходится. Один из слушателей, оказавшийся завлабом, приглашает посетить его лабораторию. Вновь кофе, знакомство с сотрудниками и прекрасно оснащенной лабораторией. Обсуждаем возможность совместных исследований.   Решили проверить реакцию стволовых клеток  на экстракт селезенки черепахи на разных этапах очистки.
 В настоящее время практически всем читателям уже знакомо понятие "стволовая клетка". Правда не каждому читателю известно, что стволовых клеток есть великое множество, находящихся на разных этапах развития и реагирующих на разные вещества. Отличаются они не столько сами по себе, сколько по специфическим белкам, расположенным на мембранах   клеток, так называемые "дифференцировочные антигены ( Cluster designation,  сокращенно CD). К сожалению, пускаться в дальнейшие объяснения становится опасным, поскольку неподготовленному читателю эти объяснения покажутся сложными, а потому неинтересными. В общем, решили проверить поведение лейкоцитов и В-лимфоцитов костного мозга, обработанного различными фрациями   селезенки черепахи. Эксперимент имел две особенности – донорами служили линии мышей, называемые NOD/SCID (non-obese diabetes/severe combined immunodeficiency –  сахарный диабет без ожирения/ тяжелый комбинированный иммунодефицит) Сложное труднопроизносимое название мышей связано с их сложной судьбой. Генетическими методами выводят чистые линии мышей, страдающих сахарным диабетом без ожирения. Также генетическим способом выводят линии мышей, страдающих тяжелым комбинированным иммунодефицитом. А потом скрещивают эти линии и получают линии  гибридных мышей, страдающих и диабетом и комбинированным иммунодефицитом. Отсутствие у них иммунитета позволяет пересаживать им клетки и органы от любых других животных и от человека в том числе. Эти мыши – удобная модель для различных пересадок. Но отсутствие иммунитета лишает их возможности существовать в обычных условиях. Любая инфекция, безобидная для "нормальных"  мышей, для NOD/SCID  оказывается смертельной. Как их содержат? В стерильных клетках в стерильных комнатах с подачей стерильного воздуха. Пьют они стерилизованную воду и питаются они, естественно, стерильной пищей. Цена этих болезненных мышей, в зависимости от возраста и пола, колеблется в пределах от 120 до 140 долларов каждая. Вот такие уважаемые мыши и используются в экспериментах. 
 Другая особенность – костномозговые лейкоциты и В-лимфоциты в эксперименте были человеческие. Доставали их в хирургических клиниках во время операций, связанных с резекцией (удалениям) рёбер. Эти удаленные рёбра привозили в лабораторию, вымывали из них костный мозг.  Костномозговые клетки человека   помещали на 1 час в термостат вместе  с нашим препаратом (инкубировали, естественно, в стерильных условиях). Через час хорошо промытые от препарата костномозговые клетки   внутривенно вводили  облученным мышам NOD/SCID.. Где находили вены? В хвосте. Таким образом, трансплантированные клетки человека развивались в костном мозге  мышей В разные сроки после облучения  мышей и трансплантации,  в течение месяца получали костный мозг, выделяли разные линии лейкоцитов человека и подсчитывали их количество и, конечно же, не под микроскопом, а на сложных, умных приборах.
В любых экспериментах должны быть контрольные цифры. В качестве контроля служили абсолютно однотипные эксперименты – минус инкубация облученных клеток с препаратом. Разница в количестве клеток между предварительно инкубированными клетками и не инкубированными и есть показатель активности препарата. Совместный с Институтом Вайцмана опыт  по проверке активности препарата дал положительный и очень обнадёживающий результат. И тут не обошлось без родственных взаимоотношений. Моя дочь, моя взрослая самостоятельная дочь, волшебно искусный дизайнер-ювелир,   знакомит меня с очень серьёзным, коренным израильтянином. Не будучи научным работником, он, тем не менее, испытывал глубокое уважение ко всему, что связано с наукой, что и определило  его решение взять шефство над нашей темой и финансово помочь в продолжении работ. Бесконечна моя благодарность человеку, безвозмездно способствовавшему доведению до логического конца сложную, многотрудную и многозатратную процедуру очистки и биологической характеристики   фракций экстракта. И, в конечном итоге, его меценатство дало возможность расширить лабораторию, приобрести необходимое оборудование, вызвать в   командировку и финансировать длительное пребывание  научного сотрудника из Ташкентского Института. Вызов ассистента из далекого Узбекистана, вместо того, чтобы определиться с помощником из местных кадров, на первый взгляд выглядит несколько странновато. Но это только на первый взгляд.  Моя Ташкентская сотрудница - европейская Леди с восточной закваской, идеально подходила на роль ассистента. За многие годы совместной работы мне, как заведующему лабораторией так ни разу и не удалось организовать с ней даже слабенький конфликт. Все задания, поручения принимались без возражений и исполнялись в соответствии. И при этом ее руки, в простонародье называемые "золотые" прекрасно справлялись с тончайшей работой, так необходимой в наших исследованиях. Вдобавок ко всему, в отличие от местных работников, чётко следующих правилу "конец рабочего дня", она в процессе работы за часами не следила. Весь этот комплекс делал мою ташкентскую сотрудницу Оксану незаменимой для нашей работы в Израиле.  Долгий марафонский бег по ОВИРам, Посольствам и другим инстанциям и, наконец, она в Израиле. Все последующие работы   мы провели совместно, что и позволило мне  вот сейчас на крыльях  витать в облаках, возвращаясь от Льва с документом, на котором  выписана формула пептида…
Полетать на крыльях удалось не только мне. Узнав об удачной попытке расшифровки нашего пептида, не удержалась от радостного полёта и Оксана. Но полетала Оксана в Израиле и на более серьёзных крыльях – на крыльях любви, доставивших её вместе с возлюбленным из Израиля в Белоруссию, где и состоялась церемония воссоединения нееврейки Оксаны  с евреем, гражданином Израиля. Почему в Белоруссии? Потому, что в нашем цивилизованном Израиле не  регистрируют браки еврея с нееврейкой.  И через каких-то 5 лет после регистрации  стала наша Оксана полноправной и, я надеюсь, счастливой гражданкой Израиля. И опять же вопрос – а почему только через 5 лет? А чтобы проверить не фиктивный ли брак.
Настойчивый, громкий клаксон на светофоре вернул меня к реальности. Итак, что дальше? Дальше, когда мы знаем структуру пептида, а, следовательно, имеем рецепт изготовления, необходимо заказать синтез искусственного аналога пептида. Но и это еще совсем не конец. Синтетический пептид имеет такую же структуру аминокислот, что и естественный продукт. Но будет ли он иметь такую же биологическую активность?  Надо проверять! А это означает, что Оле вновь придется играть с мышами в детские игры – брать мышку, помещать её в узкую трубку, вытаскивать хвост и макать его в теплую воду. Это необходимо для того, чтобы хоть как-то расширить тоненькую ниточку хвостовой вены, чтобы потом ввести туда иглой  клетки костного мозга – произвести трансплантацию. Перед началом эксперимента мыши – самцы распределяются по 10 особей в отдельную клетку и адаптируются несколько дней. Как и в любом обществе, в клетке сразу начинается борьба за лидерство. Война идет дня два, затем воцаряется мир и каждой мыши определено место в иерархии. Теперь можно начинать с ними работу. Бывали дни, когда за день Оле приходилось осуществлять трансплантацию 60-ти мышам. Высоцкий прав. "Тут за день так наколупаешься…"  В один из сложных дней эксперимента из-за запредельной усталости    под угрозой срыва оказался очень важный и сложный опыт : два самца одной группы после трансплантации были возвращены не в свою клетку, а в совершенно другую.
-  Ой!!!        Интонации в голосе Оли были настолько необычны, что встрепенулся и я.
- В чем дело?
- Я ввела внутривенно и сбросила двух мышей не в ту клетку!...
Мы все помним немую сцену в спектакле РЕВИЗОР!    Мыши одной группы эксперимента, попавшие в клетку с другой группой эксперимента полностью лишают нас возможности   проанализировать результаты сложного эксперимента! Спасли положение и выручили нас сами мыши. Все мыши данной клетки, в компанию которых неожиданно внедрился десант  "чужаков",    дружно набросились на них, окружив   двумя плотными кольцами. Оставалось только выручить их, вернув "домой". Возвращение двух самцов в свою клетку никаких эксцессов не вызвало.  Наконец,   эксперименты по тестированию активности синтетического аналога природного пептида, при активном содействии мышей, закончились успешно. Природный пептид и его синтетический аналог показали сходную активность. Это означает, что отпадает необходимость постоянного отлова черепах, их умерщвления, операции извлечения селезенки, многотрудные процедуры получения фракций  и очищенного пептида. Осталась только рутинная операция сшивания 4-х аминокислот в определенном порядке. Это сохраняет жизнь бесчисленному количеству черепах и в сотни раз удешевляет стоимость препарата.
    
Теперь главное – оформление   патента на новый расшифрованный биологически активный пептид. В бывшем Союзе мы тоже оформляли  патенты. Но мы даже представить не могли насколько оформление наших патентов было похоже  на детскую игру. Чтобы запатентовать авторство, надо доказать, что нигде до этого ничего подобного не было опубликовано, провести то, что называется патентный поиск. После того как запатентуешь, надо ждать год на случай, если объявится кто-то претендующий на  авторство. А потом защитить свой патент, а, проще говоря, застолбить свой приоритет на препарат в основных странах, чтобы они не могли самостоятельно воспользоваться этими данными. Всё это вместе забирает до 3-х лет оформлений. И в последующем необходимо постоянно подтверждать авторство и защищать патент. Кроме 3-х лет, это забирает  и десятки тысяч долларов. Как оказалось,   по какой-то неизвестной для меня  причине, судьба продолжала оставаться благосклонной   к новоиспеченному израильтянину. Финансовая помощь мецената на финансировании  наших экспериментальных работ   не закончилась. Обеспечены были и все финансовые затраты, необходимые для окончательного оформления патента. Запатентовали лекарство и всё? Можно пускать в производство? Нет! Нельзя!  Надо получить разрешение организации, называемой FDA (Food and Drug Administration) – Управление контроля качеством пищевых продуктов и медикаментов. Это очень серьёзная организация и чтобы получить разрешение в производство, нового лекарства, необходимо провести доклинические, а затем и клинические испытания. Не вдаваясь в детали, следует отметить, что на эти испытания уходят годы и миллионы долларов. Достаточно жёсткие требования к лекарственным препаратам особенно ужесточились в 60-х годах прошлого столетия, после того как в продажу поступило новое лекарство Талидомид, помогавшее беременным женщинам при токсикозах. Лекарство оказалось очень эффективным и довольно быстро все европейские страны закупили лицензии. В последующем стали регистрировать увеличение рождения детей с различными формами уродства. Дети рождались без рук, без ног и другими нарушениями развития. Пока нашли связь уродств детей с применением беременных женщин этого препарата, прошли годы. И за это время родилось около 40 тысяч детей с врожденными уродствами. Препарат запретили к применению, но последствия оказались катастрофичными. Кстати, бывший Советский Союз в те времена гордо заявлял, что Государство предотвратило появление уродств у себя в стране. Уродств от Талидомида в Союзе действительно не было. Но это, пожалуй единственный пример положительного эффекта заскорузлой бюрократической системы. Пока в Союзе решали и оформляли лицензии на закупку лекарства, на Западе уже выявили связь Талидомида с проявлениями уродств у новорожденных.  Тут как раз и можно рассуждать о преимуществах Социализма над Капитализмом.   
Каждый раз когда завершается очередной этап оформления кажется, что вот уже закончена основная часть. Ан нет, следует не менее важный. Необходимо провести полное доклиническое исследование препарата на экспериментальных животных – активность, эффективность, токсичность, тератогенность (вызывающие уродства) и еще целый ряд параметров. Только после этого  FDA выдаст разрешение на проведение клинических испытаний на здоровых добровольцах, на больных добровольцах и далее по цепочке. И только пройдя "все круги Ада", лекарство может быть признанным годным к выпуску в "Свет". А пока – переговоры с заинтересованными лицами,  поиски крупных инвесторов, участие в совещаниях, конференциях.
Очередная рабочая поездка в Америку. В процессе обсуждений сугубо научных и финансовых  проблем, коллеги предложили организовать  встречу  с учениками, чтобы   в  доступной им форме, рассказать    о тех работах, которые мы проводили и проводим в Узбекистане и Израиле. В назначенный день и час мы с коллегой, в сопровождении  нескольких преподавателей, вошли в учебный зал общеобразовательной школы, где собралось несколько десятков детей разного возраста, по-видимому из тех, кто пожелал послушать "арию заморского гостя". Не могу сказать, что все смирно сидели за учебными столами. Кто-то сидел за столом, кто-то сидел на полу, кто-то лежал на полу, прислонившись к стене, кто-то прыгал, декламируя считалки. Столы были заставлены книгами, портфелями, бутсами, кроссовками и, поскольку от педагогов замечаний не последовало, было понятно, что такая картина в классе в порядке вещей.
Дабы не утомлять детские мозги большим объёмом информации, постарался уместить всю информацию  в 20 минут. Слушали внимательно, затем около получаса задавали вопросы. Но первый вопрос был от рыжеволосого, кудрявого школьника лет 10-ти:               
- Вы в своих экспериментальных работах убиваете  животных?
  Пришлось объяснить, что в медицинских целях приходится, к сожалению, жертвовать  некоторыми животными. Что для экспериментальных работ лабораторных животных специально разводят в питомниках, что создают специальные линии, где животные совершенно одинаковые, как однояйцевые близнецы и живут в совершенно одинаковых условиях в совершенно чистых, стерильных помещениях ,  питаются стерильным кормом и пьют стерильно  чистую воду. И всё это делается для того, чтобы  получать более точные результаты экспериментов.  Очень печально и жалко убивать животных, использовать в различных опытах,  но это и совершенно необходимо для защиты здоровья человека. Было видно, что убедительные доводы оказались для мальчишки не очень убедительны. И я с удовлетворением отметил про себя, что у этих  шумных, молодых американцев всё в порядке с чувством ответственности  перед  природой.
Да, приходилось. Приходилось не только убивать, но и облучать животных и следить за ходом лучевой болезни. Наблюдать как погибают животные. Но шаг за шагом отрабатывались препараты, при введении которых значительная часть смертельно облученных мышей чувствовали себя значительно лучше и в живых оставались от 80 до 100%. Этот лечебный эффект и может служить оправданием убийства   животных перед тем сердобольным молодым  американцем. Кстати сказать, по так называемому  "Хельсинскому соглашению". Любая экспериментальная работа, связанная с животными, должна быть тщательно спланирована и передана на рассмотрение Хельсинской Комиссии. И, если в плане эксперимента Комиссия находит неоправданно жестокое обращение с животными, этот план работы не утверждается. По требованиям Комиссии любые операции с животными должны проводиться под наркозом. Забой животных следует проводить методами, убивающими животных мгновенно или после усыпления. Так что животные в некоторых случаях защищены лучше людей.
Экспериментальные мыши облучались в пластиковых клетках, дважды обёрнутых в стерильные пакеты. Облучали животных на тех же установках, на которых облучали онкологических больных. С утра до 2-х лечили больных, а после двух начинали облучать животных. Больные приходили    разные. Кто приходил из дома, кто приходил самостоятельно из радиологического отделения больницы, кого привозили на носилках. И настроение у больных было разное, по большей части серьёзные и сосредоточенные.     Практически все получающие   курс лучевой терапии,   находились под давлением тяжелого груз, давившего не только на внутренние органы, но и на психику. Пока идет  подготовка больных к облучению, стараемся  разговаривать спокойно, без надрыва, создаём рутинную рабочую обстановку.  Сейчас  уложат на подвижный стол. Прицелятся прибором к определенному заранее месту облучения, предупредят о необходимости лежать неподвижно и все мы  выходим из помещения за массивную бетонно-металлическую дверь, оставляя пациента наедине с   прибором и невесёлыми мыслями.. Пришел черед очень пожилой пациентки, которая госпитализирована в онкологическом отделении и не может передвигаться самостоятельно. Послали санитара в палату за ней. Довольно быстро санитар возвращается без нашей пациентки.
-  В чем дело? Что-нибудь случилось?   
     -  Нет. Всё нормально. Она попросила прийти  за ней через 10 минут. Говорит  не успела сделать макияж (!!!) 
С тех пор прошло более 14 лет… Этой милой Леди уже нет в живых. Но восхищение ею безмерно!  Я  помню ее не мертвой, а полной энергии, жизненных сил, не допускающей себе распускаться ни при каких жизненных обстоятельствах. Как порой  людям не хватает этого простого человеческого мужества и оптимизма  в стрессовых ситуациях!

Тем временем, разработка препарата, восстанавливающего пораженное облучением и химиотерапией кроветворение, подходит к завершению . Теперь остается самый ответственный момент – получить разрешение Всемирного Фармакологического Комитета на клинические испытания препарата.  Т.е. проверить действие препарата на человека. Это не обозначает  того факта, что теперь надо облучать людей и исследовать на них эффективность лекарства. Всё это уже сделано и проверено на экспериментальных животных. Сначала надо проверить токсичность препарата на здоровых добровольцах, потом выявить дозовую зависимость препарата, потом проверить степень согласованности нового препарата с другими основными лекарствами, используемые в медицине, потом определить пороговые дозы и максимально-токсические дозы, потом…, потом…, потом….  И так многие годы проверок, клинических испытаний… Много лет и много миллионов долларов прежде чем препарат в конечном итоге будет разрешен к применению в медицинской практике.
С наступлением зимы пришли дожди и холода. Применительно к Израилю зима выглядит несколько ущербно. Иногда дожди, иногда грозы, а температура воздуха может понижаться аж до +10 С°. Правда, можно в Израиле и на лыжах покататься. Но это только в определенном месте, в определенное время. А вот зимняя гриппозная инфекция – самая настоящая. Вот в эту зиму мы   и прихватили грипп. Жена помучилась неделю и одолела недуг. Я тоже промучился неделю, потом промучился еще одну неделю. А потом еще… Температура, кашель и вообще, похоже, что грипп окончательно поселился в моих дыхательных путях. Терпеть не могу ходить по врачам, но… Рентгенолог дает диск с рентгенограммой и заключение – "Левосторонняя пневмония ?" Пневмония, так пневмония. И ее вылечим. Правда, несколько смущает знак вопроса. Что? может быть и не пневмония? Тогда что? Каждый здравомыслящий, пытаясь анализировать собственную болезнь, всегда выбирает наиболее сложные варианты. Я не исключение. Ну что же, не я первый, не я последний. В конце концов, если это и опухоль, она может оказаться доброкачественной. Внутренний голос, отстаивавший вариант доброкачественности опухоли, как-то не выглядит убедительным и утопает в хоре приверженцев другой точки зрения. Температура не падает и поступает рекомендация лечь в клинику для более полного обследования. В клинике консультация пульмонолога. Врач-легочник. "Рыжий! Рыжий! Конопатый!.." Очень рыжий, очень невысокого роста, и очень вежливый врач.
- По рентгенограмме определить диагноз невозможно. Надо делать бронхоскопию и биопсию.
   Вот направление. Если биопсия будет неудачной, вот Вам направление на повторную биопсию - под контролем СТ. В интонациях вежливого рыжика отсутствовали нотки уверенности. Складывалось впечатление, что он заведомо уверен в неудачной попытке бронхоскопии. Так и случилось. Ткань на биопсию взяли, но не ту. Да и не мудрено! Просунуть через нос трубку и пытаться в легких откусить кусочек нужной ткани не так-то просто. Пришлось идти на вторую попытку. Эта операция проводилась уже не рыжиком, а другим врачом, арабом, учившимся в своё время в Союзе. И конечно же, в процессе проведения биопсии нам было о чем поговорить. Здесь всё обошлось без наркоза. Уложили навзничь на томограф, прибор, похожий на кровать с большим бубликом. Иглу вставили в районе плеча и под контролем СТ безболезненно покусали верхушку левого легкого.                Результат исследования ткани надо ждать 7 – 10 дней.
- Когда готов тэбэ звону. Арабу хочется показать, что он не забыл русский.
Мне показалось, что ожидание результата биопсии несколько отличается от всех других форм ожидания и даже романтического. Все эти дни пытаешься убедить себя в том, что ты не Гамлет и альтернатива "Быть, или не быть!" для твоего варианта неприемлема. Спустя неделю раздается долгожданный  звонок.
- Это секретарь доктора. Он просит Вас прийти к нему завтра.
К назначенному времени мы с дочерью входим в кабинет врача, Рыжик приглашает к столу и долго ищет какие-то бумаги у себя на столе (явно тянет время). Нерешительные поиски на письменном столе, малозначимые вопросы выдавали некоторую его растерянность и убеждали в том, что нас ожидает известие не из самых приятных.
- Мы получили результаты гистологического исследования биопсии (длинная пауза). Препараты говорят о том, что это…, что это… опухоль. - Выдавливая из себя слова, он пристально вглядывается в наши спокойные лица. И, как нырнул в холодную воду – это рак! Лицо дочери спокойно. Ай да девочка моя! Уважаю! Моя кровь! Представляю, какие ветра и вьюги хлынули в ее душу и сознание вместе с этим приговором! Но перед отцом сидела дочь, очень спокойно отреагировавшая на жуткую новость.. Реакция настолько спокойная, что у рыжика промелькнула тень разочарования отсутствием должной реакции на столь тяжелую информацию. Уже твердым голосом он продолжил
- Это немелкоклеточная аденокарцинома. Далее он стал выдавать информацию, содержащую дежурные фразы, полагающиеся при беседе с новоиспеченными больными. Я не стал его прерывать и объяснять ему, что я владею данной информацией, поскольку сам работаю в этой области. Раздался звонок телефона. Жена.
- Ты будешь ей говорить? 
- Нет, дочь. Не сейчас. Не по телефону. Приедем домой, расскажем. Алло.
Вкрадчивый, настороженный голос, уставший от длительной  неопределенности.
- Ну? Как вы там? У вас всё нормально? Жду вашего звонка, а от вас ничего нет. 
- Всё нормально! Не волнуйся. Я же тебе говорю, что всё в порядке. Приедем, расскажем. Мы уже выезжаем. Тем временем рыжик назначил нам время встречи с онкологом, выписал направления на дальнейшие исследования.

Едем домой, разговариваем о разных мелочах, но, тем не менее, новость постепенно заполняет почти всё мозговое пространство. Конечно же она, подлая, сразу разделила жизнь демаркационной линией на "ДО и ПОСЛЕ". "ДО" уже позади… "ПОСЛЕ" – вступает в свои права и уже задает массу жизненных вопросов, на которые еще предстоит ответить. Но на главный вопрос, похоже уже есть ответ. Как бы ни были тяжелы последствия этой зловредной опухоли, она уже становится данностью и пока ты не избавился от нее, или пока ты живёшь с ней, ее и надо воспринимать как досадную данность. И ни при каких обстоятельствах не позволять опухоли брать верх над собой, над твоим настроением, над твоими мыслями. Опухоль при любом варианте усложнит твою жизнь, но опухоль не должна забирать у тебя ВСЮ твою жизнь. Потерять себя в данной ситуации – подписаться в собственном бессилии, которое станет причиной безоговорочной капитуляции и остаток твоей жизни ты проживешь в условиях неимоверных переживаний и страданий, Ни один здравомыслящий человек не в праве так бездарно распоряжаться своим периодом "ПОСЛЕ". И чем меньше судьбой тебе отпущен этот период, тем более наполненным жизнью должен оказаться этот "ПОСЛЕ". Весь период существования человечества его сопровождает такое малоприятное явление, как Фобии – непреодолимый страх человека перед животными, самыми разнообразными – даже перед бабочками, или мотыльками, не говоря уж перед такими живностями, как змеи, скорпионы. Парализующий страх нередко вызывает и онкология. Представляю себе беспечного человека, гуляющего где-то в открытом поле. Неожиданно на пути встает крупный, малопривлекательный хищник, готовый выместить свою злобу на первом встречном. Первая, молниеносная реакция – бежать! Ну конечно же это самое нелепое в данной ситуации решение! Проигрыш 100%-ный. Второй вариант – стоять, не отводить и не опускать глаза, медленно, шажками приближаться к животному, выдать твердым голосом некоторые команды. Не 100%-ая гарантия подавления зверя. Но она появляется эта гарантия! И вполне возможен при этом вариант поражения и отступления зверя. Но даже если этого и не произошло, человек, не потерявший самообладание, не теряет и чувство самоуважения. И в конечном итоге, получается, что опухоль (равно как и злобное животное) не так уж и страшна, как привыкли её воспринимать. Во-первых, существующая в настоящее время медицина вселяет надежду и уверенность в благополучном исходе. Во-вторых, в нем, в этом недуге, как это ни покажется странным, есть и положительные стороны. Он позволяет провести переоценку ценностей, мобилизует тебя не на смерть, а на жизнь. Ты перестаешь жить спонтанно и начинаешь высоко оценивать прожитый месяц, день, час. Ты начинаешь жить более насыщенной жизнью.
Что то я дал волю своим фантазиям и понесло меня в далекие дали. Нет. Не фантазии. Просто в сознании идет процесс формирования окончательного отношения к изменившимся реалиям. И мне льстит тот факт, что я так и не успел почувствовать страх, отчаяние перед лицом грозного пришельца.
- Ну вот, мы и приехали - прервала мысли дочь. Дверь открыла супруга. В широко открытых глазах отражались все эмоции человека, переживающего катастрофу, но пытающегося скрыть это от окружающих.
- Ну не мучайте вы меня. что у вас там? Что сказал доктор?          
- Всё нормально! Не беспокойся. Садись. - Без особых эмоций, коротко знакомлю с ситуацией и, глядя в ее еще более округлившиеся подмокшие глаза, также кратко объясняю ей свою позицию, своё отношение к возникшей проблеме. Мне показалось, что она меня правильно поняла. Ещё лишь пару раз приходилось возвращаться к первоначальной теме. Спустя месяц можно с удовлетворением отметить, что мы оба придерживаемся единой точки зрения. Новые реалии как-то стали утрамбовываться и жизнь снова стала входить в привычное русло. Созрело решение поделиться своими вновь возникшими проблемами со своими друзьями в Фейсбуке. Конечно же не для хвастовства (хвастаться, в сущности, нечем), а с вполне конкретными целями. Сподвигла на это решение родственница, приехавшая в Израиль на лечение из Осетии по поводу рака молочной железы. Следователь, майор, хрупкая, молодая, симпатичная восточная девушка. Мы все вместе и поодиночке пытались вытащить нашу гостью из глубочайшей депрессии по поводу болезни. Что-то помогало, появлялась даже улыбка на милом лице, но держалась улыбка недолго и мы вновь впадали в депрессию. Врачи серьёзно ее всю обследовали, прооперировали дважды, вновь обследовали, следов опухоли не нашли, официально известили, что она практически здорова. В профилактических целях назначили цикл химиотерапии. Она проводит цикл дома в Осетии и, судя по письмам и переговорам, находится в глубочайшей депрессии. Молодость, жизнь сгорают в пламени совершенно неоправданного отчаяния. Выкладывал в Фейсбук информацию о своём "приобретении" с мыслью об осетинке и многих других оказавшихся в подобной ситуации. При этом ожидал реакцию друзей на эту новость, но, признаюсь, не ожидал такого мощного потока добра, тепла, искреннего сочувствия. Как легко дышится!

Тем временем, уже с несколько большей заинтересованностью изучаю принципы подходов борьбы с онкологическими заболеваниями в Израильской медицине. После рутинных методов обследования - анализы крови, рентген, US (ультрасаунд) , СТ (компьютерная томография) - начинается следующий этап – бронхоскопия-биопсия, BCT - бронхоскопия под компьютерной томографией, E-BUS - бронхоскопия, биопсия лимфоузлов легкого под ультрасаундом, BRAIN CT – компьютерная томография мозга, PET-CT Positron Emission Tomography - цветная трёхмерная радиотомография всего тела. Выявление мутаций онкогенов. Определение активности теломеразы и ее ингибиторов для выявления необходимости использования иммуногенетических методов воздействия на опухоль. Определив точную локализацию, размер и стадию опухоли, выявив наличие, или отсутствие опухоли в других местах, врачи приступают к тщательной разработке оптимальной  схемы лечения.
 У пациентов есть и льготы, на зависть здоровым! Предоставлено право выбора любого врача любой клиники любого города Израиля. При всех поездках в клиники, на лечебные процедуры все затраты на бензин компенсируются. Все лекарства по данному диагнозу бесплатны, включая наркотики. По-видимому, многие знают, что в Израиле разрешено использование наркотиков в лечебных целях. Нужен только рецепт от лечащего врача и ничего более. Никаких дополнительных разрешений и печатей.  Пришел черед и мне вступать в этап обследования. Компьютерная томография мозга. А не проникли ли зловредные клетки и туда? Из-за чувствительности к Йоду на два дня помещают в койку.   После подготовительных процедур,   укладывают на томограф головой к бублику, вставлена игла в вену. Доктор объясняет: сначала отсканируют голову без рентгеноконтрастного вещества, а потом дистанционно введут внутривенно контрастное вещество и вновь проверят. Несколько раз потыкали голову в бублик и на этом тест закончился. Вручили компакт-диск, результаты письменно будут готовы позже. Приехал домой, не терпелось посмотреть диск. По первому впечатлению мозг выглядел "пустым", в смысле свободным от опухолей. Осталось ждать официального подтверждения.
Тем временем подходит очередь следующего теста. Позитронно-Эмиссионная Томография. Небольшой зал разделен на 5 – 6 ячеек. В каждой ячейке кресло, столик, телевизор. Разместился в одной из свободных ячеек. Принесли литровый сосуд с жидкостью молочного цвета, надо всю эту жидкость одолеть, но сестричка заговорщицки извещает, что немного можно и оставить. Наконец, булькая жидкостью, перехожу в другой, более просторный зал, где расположен всё тот же бублик, но значительно большего размера. Молоденькая девчушка предлагает лечь навзничь и, по возможности не двигаться. Сама уходит в кабину. Агрегат загудел, пришел в движение, практически всего меня загнал в бублик и замер, вновь вернулся в исходное положение и вновь понёс вперед. Так продолжалось минут десять. 10 минут неподвижности. Наконец появилась девчушка и бодрым, звонким голоском сказала, что ничего не получилось из-за проблем с компьютером и надо всё повторить. Бить я ее не стал, а послушно лёг снова и через каких-то 15 минут полной неподвижности процедура была завершена. Снова в руки компакт-диск и мы с дочерью в 5 часов утра возвращаемся домой. Остаётся ждать завершающего анализа всего комплекса тестов и разработки лечащим онкологом  тактики лечебных процедур. С Богом!

Обстоятельства  складываются таким образом, что назревают некоторые изменения
— Ты не станешь возражать, если мы поменяем нашего онколога? Мне посоветовали хорошего специалиста —  осторожно заводит дочь разговор.
— Настораживает «суховей», исходящий от нашей? Ну что же, несмотря на то, что может наступить некоторая отсрочка начала лечения, тебе полная привилегия в выборе.
Решение принято. Записываемся на прием к другому онкологу.
— Заходите в кабинет — и мы сразу окунулись в теплую почти домашнюю атмосферу и уже через несколько минут все наши сомнения в правильности выбора врача улетучились. 
— Теперь довольна?
— Вполне! На душе полегчало! А лечение нагоним.
— Мне надо окончательно определить тактику лечения — вращаясь на стуле, доктор обратилась ко мне на хорошем английском. Необходима еще одна бронхоскопия.
Дело привычное. Еще, так еще — в чем проблема.  Снова слабый наркоз, снова биопсия, снова ожидание результатов. Наконец, наш новый врач, получив дополнительные сведения, окончательно определяется с ходом лечебного процесса.
— В лимфоузлах правого легкого какие-то необычные клетки. Принадлежность их неясна, поэтому лечение будем ориентировать на наличие метастазов и в правом легком. Где предпочитаете лечиться?
— В Медицинском Центре Ассута.
— Отлично! Вот фамилия и телефон радиолога. Запрос и схема лучевой терапии отправлены. Звоните, назначайте встречу.  На первом этапе лечения, шесть недель ежедневных облучений. В течение этого периода — еженедельно химиотерапия. После курса лечения подождем 4 месяца и проверим что там у нас осталось внутри. Разговариваем буднично, весело, вроде как назначаем капли в нос при простуде. Воспользовавшись минутой, когда дочь вышла из кабинета, обращаюсь к онкологу:
-Доктор, пока нет дочери, каков средний прогноз немелкоклеточной аденокарциномы легких 3-й стадии?
- Выживаемость 15% в течение трёх лет.
- Спасибо. Шансов немного.
15% выживаемости. Статистика предлагает мне  начинать подготовку к завершению своих дел . Она уже определила временные границы, за пределами которых тишина, абсолютная тишина. А кто может подсказать мне, что подразумевается  под подготовкой к завершению своих дел? Каких дел? Пока есть еще силы, включить четвертую скорость и в оставшиеся месяцы жизни  втиснуть десятилетие? Или бросить все дела, расслабиться на полную катушку и провести оставшееся время в своё удовольствие, пока тебя окончательно не заберет боль? Удариться в глубочайшую депрессию и ненавидеть всех тех счастливчиков, которые не знают сроков своего ухода из жизни? Волею судьбы оказавшись внутри этой проблемы, могу утверждать, что никакая встряска не в состоянии так легко изменить наработанный ритм и распорядок жизни. Всё, что происходит в жизни и есть твоя жизнь. Любая попытка новоиспеченного онкобольного коренным образом перекроить свой наработанный ритм жизни, чревата более глубоким погружением в вязкое, малопривлекательное состояние "раковый больной". И тогда рак, как паук опутает тебя, обездвижит заберет твою жизнь гораздо раньше твоего реального ухода из жизни. Есть ещё одна особенность возможного течения.
 
Медицинский Центр Ассута. Врач радиолог, невысокий, беленький с пухлыми щечками. Голова круглая, лысая. Оставшийся на затылке небольшой пучок волос,  плотно собран в коротенький хвостик. Пухлые губы придают лицу видимость легко обидчивого подростка.
— В дополнение к собранным обследованиям, желательно еще раз проверить голову, МРТ (Магнитно-Резонансная Томография) мозга. Через две недели проведем симуляцию и начнем курс.
Включив женское обаяние, дочь просит ускорить процесс, если это возможно, но радиолог, хорошо защищенный от женских стрел, и впрямь обиделся.
— Если вас не устраивают сроки вы можете провести лечение в другом Центре — и тут же успокоившись, объясняет, что в сущности это нормальный срок и всё будет в порядке.
"Симуляция". В онкологии это слово имеет другой смысл — отдельный кабинет, оснащенный компьютерным томографом, под контролем которого устанавливаются в строго определенных местах наколки, которые в последующем служат координатами территории облучения. Попросил наколоть мне на груди «Нет в жизни счастья!», но они почему-то не вняли моей просьбе. В подвальном помещении два бункера с двумя внушительных размеров источниками  излучения, полностью компьютеризованные. Вращающиеся в разные стороны совместно и автономно агрегаты, похожи на головы Змея-Горыныча. Оставаясь наедине со Змеем, наблюдая за вращающимися головами, не испытываешь особой тревоги, но всякий раз двигающиеся в разные стороны головы, сопровождаемые тихим зуммером завораживают, высвечивая далекие и близкие картинки прошлого.

Июнь1941 года.
Мама собирается в серьёзное путешествие навестить родственников в Одессе. Две дочери 3-х и 5-ти лет остаются в Ташкенте, сын 1,5 лет забирается в охапку и начинается многодневная железнодорожная эпопея Ташкент – Одесса с пересадкой в Москве. Наконец, прибываем в Одессу 20 июня. Радостные встречи с участием многочисленных родственников. Днем 22 июня по громкоговорителям объявляют  о начале войны. Тем, что сейчас я жив и описываю события тех времен, я, в какой-то степени,  обязан румынам. Одесса уже была уготована стать столицей территориального образования, подаренного Гитлером Румынии. И румынские войска сочли нецелесообразным бомбить и разрушать свою будущую столицу. Бомбить начали лишь спустя месяц. И всё это время родственники судорожно пытались оформить документы на эвакуацию мамы, а заодно, и меня  из Одессы в Ташкент. Наконец удалось оформить документы и в конце июля гостей из Ташкента посадили в паром, а затем в товарный поезд. Я по малости лет не помню наше трёхмесячное путешествие по территории Советского Союза в разнообразных товарных вагонах, а мама впоследствии предпочитала не высказывать вслух свои впечатления об эвакуации в Ташкент. Трудно представить что в процессе трёхмесячной эвакуации испытала молодая женщина с мальцом на руках. Главное, ей удалось сохранить сына и вернуться к дочерям.
А спустя ещё пару месяцев в Ташкент   эвакуировались и поселились у нас родственники,  успевшие оставить Одессу. Самое главное и надолго оставшееся во мне впечатление о войне -это то, что один из сыновей наших родственников 5-ти лет носил имя Адольф. К трём годам я уже знал, что нашим самым главным врагом является Гитлер по имени Адольф. За весь период я так и не назвал его по имени, тем более, что, играясь, он часто вскидывал руку и кричал "Хайль Гитлер!" Это продолжалось вплоть до освобождения Одессы в апреле 1944 года.
Второе и не менее глубокое впечатление:  я влюбился! Влюбился безоговорочно, с первого взгляда! Мне навстречу плыл ангел. Черные волнистые волосы, туго заплетенные в косички, кокетливо торчали с боков. Огромные глаза, обрамленные длинными, густыми ресницами, поразили меня насквозь, отчего у меня на глубоком вдохе перехватило дыхание. И при каждой встрече с ней дыхание мое резко нарушалось. А встречался я с ней в своей квартире и довольно часто, поскольку она была подружкой моей старшей сестры. Признаться ей в любви, излить свои чувства я не решался, поскольку она не проявляла ко мне интереса, ведь она была в два раза старше меня! Но я в этом и не нуждался, поскольку было вполне достаточно того, что глубокую любовь испытывал я сам.
Но по мере того, как влюбленность заполняла мою душу, я стал ощущать потребность излить эти ощущения, поделиться с кем-нибудь из близких мне людей. Единственный человек, с кем я мог без последствий серьезно обсудить создавшуюся проблему, была мама. Она внимательно выслушала меня не перебивая, аккуратными вопросами выяснила, что объектом моего обожания является первоклассница. К тому времени мне уже стукнуло почти 4 года… Мама похвалила меня за то, что я еще не признался ей в любви, объяснив, что надо еще подождать и проверить свои чувства, а потом через годик, два признаться, если чувства сохранятся. На том и порешили… Так начиналась  моя первая серьезная любовь.
Правда последующие романтические события, происходившие со мной и объектом моего обожания, как-то выветрились из памяти. Единственное, что я помню уверенно — это то, что я так и не признался ей в своей любви. Так мама спасла меня от раннего брака. По какой причине признание не состоялось известно лишь одному Богу.
Время шло. Приближался первый послевоенный, мирный Первомайский праздник, представлявший в те времена значительное событие в нашей жизни. К этому дню мама старалась сотворить для нас какую-нибудь обновку и это всегда у нее получалось отменно, поскольку шила все сама. И вот ранним праздничным утром под торжественные звуки музыки, раздающиеся с улицы, мама надевает на меня белую рубашку, новые, сшитые из блестящего материала плотной шелковой ткани белые чесучовые брюки. Матерчатые туфли, «обработанные» зубным порошком, сверкают белизной. Мы с друзьями выходим в «Свет». По главной оживленной улице транспорт не ходит. Вся территория отдана на откуп гражданам, празднующим Первомай. Повсюду развернуты транспаранты, флаги. Транспаранты и в руках демонстрантов. Самодельные жестяные, разукрашенные дудки, трещотки, алюминиевые пистолеты гудят, трещат, стреляют. Сливаясь с громкой музыкой, они создают невероятную какофонию, которая почему-то не раздражает, а даже наоборот, способствуют повышению праздничного настроения. По обочинам улицы нескончаемый ряд теть и дядей, сидящих перед развернутой скатертью, заполненной всяческими восточными сладостями, белыми шарами подслащенного попкорна, семечками.
Широкоформатные тети в нарукавниках и передниках, сверкающих белизной по случаю Первомая, укладывают небольшой вафельный кружочек в железную форму, похожую на срезанный шприц, поверх вафельного кружочка цилиндр заполняется мороженым, сверху покрывается другим кружочком и все это волшебство выдавливается из формочки… И вот ты уже осторожно держишь пальцами этот вожделенный кружок мороженого, зажатого между двумя вафельными кружочками и языком слизываешь волшебную сладость... Впереди на стройплощадке мы замечаем груду смолы и не отказываем себе в удовольствии мять кусочки в ладонях и изготавливать шарики. С основными законами физики я еще не был знаком и потому готовые шарики складывались в карман. Согретые теплом молодого тела шарики… Домой я вернулся с двумя огромными черными пятнами на белоснежных чесучовых брюках. Моя милая бедная мама! Открыв мне дверь и, увидев это безобразие, она лишь взмахнула руками, молча повела меня на кухню и в большом тазу мы попытались отмыть мои ноги от смолы. В конце концов, нам это удалось, чего не скажешь о моих несчастных брюках. Это был единственный случай, когда я носил прекрасно сшитые из дорогого материала одноразовые брюки. За весь последующий период я так и не услышал от родителей ни слова упрека, а ухмылки старших сестер меня не очень расстраивали.
Память, устремляясь в далекое прошлое, высвечивает не плавный ход детства, а цепь более, или менее значимых событий в этом детстве. Ранняя весна 1946 года. Уже светит, но еще не греет ласковое солнышко. Мама готовит нас с сестрой к прогулке, надевает на нее шубку, доставшуюся от старшей сестры, на меня надевается почти новое пальтишко. Мы гуляем недалеко от дома, топаем по еще пока не растаявшему снегу. Подходит милая молодая тетя:
— А хотите конфеты и пряники? Там привезли целый грузовик.
— А нам дадут?
— Вам не знаю, но мне дадут. Я пойду с вами.
Мы с сестрой, предвкушая скорое угощение конфетами и пряниками, идем с тетей. Довольно долгая дорога привела нас в безлюдный парк.
— Вы меня здесь подождите. Я сейчас принесу сладости.
Тетя ушла. Но ждали мы ее недолго.
Вернулась она возбужденная
— Там так много угощений. Мне не во что взять. Дайте мне ваши пальтишки. Я насыплю туда все.
Взяв в охапку наши доспехи, молодая тетя снова устремилась вдаль. Ожидание на этот раз было долгим и томительным. Очень хотелось попробовать конфеты и мы старались не обращать внимание на холод, медленно нас забирающий. Когда холод забрал нас совсем, сестра предложила вернуться домой. Поскольку в этом предложении не ощущалась решимость, я высказал встречное предложение подождать ее еще немного, поскольку если мы уйдем, тетя, вернувшись, нас не найдет. Сестра легко согласилась и мы, вконец замерзшие, но уверенные в правильности нашего решения, продолжили нетерпеливое и достаточно долгое ожидание. Наконец сестра молча потянула меня за руку и мы медленно пошли в сторону дома, тайно надеясь, что вот-вот тетя нас окликнет и вернет нам пальтишки, полные угощения. Нас никто не окликнул. Часто оглядываясь назад, мы уныло покидали наш пост. Дверь открыла встревоженная мама. Заметив наши синие дрожащие губы, она не стала нас ругать за длительное, многочасовое отсутствие. Слушая сбивчивый рассказ сестры, мама почему-то всхлипывала… Еще долгое время оставался в душе осадок не столько от утраченного пальто, сколько от несостоявшегося щедрого угощения.
Как-то незаметно пролетели весенние, а затем и летние дни. Вот уже не только старшая сестра ходит в школу, но и вторая готовится во второй класс. Глубокая зависть не дает мне покоя и я так достаю родственников своими требованиями отдать меня в школу, что мама, поговорив с завучем, получила разрешение зачислить меня в первый класс на год раньше положенного срока. В школу приняли в надежде, на то, что мне это дело быстро надоест и я сам перестану учиться. Но, к удивлению взрослых, учебу не бросил и даже был избран санитаром класса. Избран был, по-видимому, потому, что был самым младшим в классе, но мне все равно было престижно и я таким избранием очень гордился. Тем более, что при этой ответственной должности, мне полагалась тряпочная сумка с нашитым красным крестом. Когда старшая сестра приходила меня навещать, школьники наперебой информировали ее: «А санитарный врач Турдыев сегодня опять получил двойку!» Может завидовали мне… В основные обязанности «санитарного врача» входила проверка перед входом в класс чистоты рук и ушей. Делал я свою работу добросовестно. Но среди одноклассниц была белокурая красавица, руки которой я с особой тщательностью проверял, держа их в своих руках. Она совершенно этому не сопротивлялась. В процессе проверки чистоты ее рук, сердце почему-то колотилось гораздо чаще обычного. А вот проверить чистоту ее ушей у меня так и не хватило решимости. По-видимому, именно для того, чтобы сердца школьников Советского Союза преждевременно не колотились учащенно, взрослыми дядями было принято решение о разделении мальчиков и девочек и введении раздельной программы обучения. Итак, после трех лет совместного обучения, всех мальчиков сослали в 4-й класс другой школы, которая оказалась четырехлеткой (были в те далекие времена и такие школы).
Школа – четырёхлетка располагалась достаточно далеко от дома и походы в школу  и из школы занимали достаточно большую часть личного времени, что, естественно, не вызывало восторга.. В очередной раз, возвращаясь домой со школы и вконец заскучавший, вдруг останавливаюсь, пораженный неожиданным зрелищем: вокруг 12-ти квартирного дома актёров театра Хамза, где проживают 12 Народных артистов,  совершенно не смущаясь, мирно стоят… 12 коров!  Сестер дома не было. Им еще предстояло, возвращаясь из школы, оценить неожиданный сельский пейзаж.
- Что это, мама? Чьи эти коровы?
-  Одна из них – наша.
- ?!
- В театре дали.
- ?!!!.
В Академическом  Ордена Ленина   драматическом театре  раздавали коров!  Ситуация, чем-то напоминающая театр абсурда! В конце концов, выяснилось, что в эти трудные послевоенные годы остро ощущалась нехватка   денег, актеры длительное время не получали зарплаты и администрации театра каким-то образом  удалось выторговать каждому Народному артисту по корове. И вот   семья, с выражением крайней озабоченности,  равно как и другие семьи,   сгрудилась вокруг этой несчастной коровы с выменем девственницы. Что с ней, болезной, делать? Жить с нами в квартире на втором этаже вряд ли она согласится. Вариант держать ее на улице полностью исключается. Остается единственно возможный вариант – отвезти ее к бабушке, у которой есть небольшой дом и дворик в центре города. Решение принято! Как везти? Расстояние приблизительно 12 километров. Городской транспорт исключается. Идём своим ходом. Народный артист Узбекистана, популярный актер театра и кино, широко известный  автор и исполнитель популярнейших в Республике реприз, медленным шагом идет по центральным городским улицам и тянет за веревочку корову и при этом направо и налево кивком головы отвечает на приветствия своих поклонников.  Замыкают шествие трое его детей и веточками погоняют никуда не спешащего представителя крупного рогатого скота. Через два часа похода  вконец уставшие члены делегации остановились отдохнуть в небольшом скверике. Гуляющие  в сквере  граждане  с неподдельным интересом наблюдали несколько странную картину: Народный артист сидит на приступочке с детьми и пасет корову. Через несколько часов операция "Корова" была успешно завершена. Дальнейшая судьба этой неординарной зарплаты нам неизвестна.
После окончания четвертого класса, нас — «выпускников школы» перевели в мужскую же школу, но семилетку. Располагалась она в гигантском, плотно застроенном глинобитными домами, овраге. Район совершенно оправданно именовался «Шанхай». Рядом со школой находился крупногабаритный детдом, обитатели которого обучались в нашей школе. Так что государственная школа для нас была скорее Школой Выживания. Но однажды локальные драки и междоусобные войны на ограниченной территории школьного двора вмиг прекратились. Март 1953 года! Внезапно страну накрыло тяжелое тревожное облако: «В ночь на второе марта у Иосифа Виссарионовича Сталина произошло кровоизлияние в мозг…» Великий Вождь заболел? Но разве может отец всего человечества болеть  как и все простые люди? Эта мысль не давала покоя. Вся жизнь была построена на незыблемой уверенности, что существует мир, друзья, учителя, родственники, папа, мама… А за всем этим следит наш главный отец в неизменном белом кителе и с трубкой в руке и жить мы можем лишь потому, что где-то там в неведомом Кремле находится и неусыпно заботится о нас «ВОЖДЬ». Это загадочное и, в то же время, такое простое слово никак не стыковалось с понятием «Вождь племени». Просто «Вождь» ! Слово, подразумевало что-то бесконечно важное, недосягаемое и одновременно близкое сердцу.

На дубу зеленом,
Да над тем простором
Два сокола ясных
Вели разговоры.

А соколов этих
Люди все узнали:
Первый сокол — Ленин,
Второй сокол — Сталин.

Первый сокол — Ленин,
Второй сокол — Сталин,
Возле них кружились
Соколята стаей.

Ой, как первый сокол
Со вторым прощался,
Он с предсмертным словом
К другу обращался:

— Сокол ты мой ясный,
Час пришел расстаться,
Все труды-заботы
На тебя ложатся.
А второй ответил:
— Позабудь тревоги,
Мы тебе клянемся —
Не свернем с дороги!

И сдержал он клятву,
Клятву боевую:
Сделал он счастливой
Всю страну родную.
(Стихи Михаила Исаковского)

И вот в эту счастливую всю страну родную пришло Великое горе. В школе уроки проходят вяло. Каждые 30 минут пронзительно звенит школьный звонок и все, не сговариваясь, бросаются из классов и мчатся к открытому окошку учительской. Оттуда из единственного школьного радиоприемника раздается трагический голос Левитана: «Бюллетень о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича Сталина»… Судорожно ловим каждое слово диктора. Не услышав ничего утешительного, понуро возвращаемся в классы. Урок продолжается. Через полчаса снова звонок и снова все у радиоприемника. В таком ритме пребываем два бесконечных школьных дня. Уже стали привычными грозные медицинские фразы «Мерцательная аритмия», «Дыхание Чейн-Стокса», «Коллапс»… 5 Марта. Занятия отменены. С каждой следующей радиоинформацией надежды на выздоровление Великого и Бессмертного рассеиваются. В состоянии глубокой растерянности пребывали не только мы подростки, но и взрослые. Как жить дальше без Отца нации не представлял практически никто. И вновь голос Левитана: «5 Марта В 21 час 50 минут, при явлениях нарастающей сердечно-сосудистой и дыхательной недостаточности, Иосиф Виссарионович Сталин скончался».
Тревожная бессонная ночь. Утром с улицы раздаются громкие женские истерические рыдания. Из окна вижу бегущую женщину, босую, бежит, обхватив руками растрепанную голову. Через несколько мгновений, в таком же состоянии, женщина с криками бежит в обратную сторону. Истерическая беготня повторяется многократно… Впервые у отца замечаю влажные глаза… В последующие дни жизнь в городе прекратилась. Осиротевшая страна рыдала. Утро 9-го Марта. Внезапно воздух наполняется пронзительными звуками сирен. Заводы, фабрики, троллейбусы, трамваи, машины, радиоприемники… все, что может издавать звуки, издает на полную громкость в течение долгих трех минут. В Москве хоронят Вождя. С другом собираемся идти к памятнику Сталина. Улицы заполнены озабоченными и растерянными людьми. Транспорт не работает. Вместе с толпой идем к памятнику. Проходим в густой толпе километра четыре. До памятника еще каких-то 6-7 километров, но людской поток на магистральной улице уже такой плотный, что идти самостоятельно мы уже не можем. Подогнув ноги, медленно плывем из стороны в сторону в этой плотно спрессованной массе людей. Продрейфовав к боковому краю потока, мы, изрядно помятые, вынуждены прекратить поход к Вождю. Какое своевременное решение. В этом потоке были раздавлены сотни людей.
После похорон Вождя страна остается в трауре. Школа в трауре. Класс, освобожденный от парт, превращен в траурный зал. В углу возвышается бюст Сталина в обрамлении горшков с цветами. На примкнувшем к постаменту столе разложены цветы. Звучит негромкая траурная музыка. По двум сторонам стола в траурном карауле стоят два пионера. Караул сменяется каждые пятнадцать минут. Ожидая своей очереди, стараюсь подавить охватившее меня волнение. И вот я стою у бюста, стараясь не двигаться, исполнен великой миссии, отдавая честь памяти великого Вождя!
День сменяется днем и постепенно наступает осознание того, что ожидаемая и неминуемая катастрофа так и не случилась. Потопы никакие не происходят, отец все так же ходит на работу, мы ходим в школу. Бюст Сталина из траурного класса вновь переместился на свое место в коридоре. Жизнь постепенно возвращается в свое русло. Снова рутинные занятия в школе. Вновь разгорающиеся время от времени конфликты с неугомонными детдомовскими драчунами. Ничего не изменилось!!! Все что было ДО продолжает существовать и ПОСЛЕ! Сознание плохо воспринимает то, что видят глаза, слышат уши. Постепенно приходит компромиссное решение: Сталин, уходя, оставил заветы, так же как оставлял их в свое время Ленин. И мы продолжаем наше прежнее существование по этим заветам, поэтому катастрофа и не случилась. Такая догадка постепенно успокоила возмущенное сознание и позволила принять существующее положение. И, все-таки, по заветам Вождя, или нет, но стали наблюдаться некоторые изменения. Мужские и женские школы вновь объединились и, закончив седьмой класс в мужской школе, мы, мужчины, вернулись в свою родную школу, бывшую некоторое время женской. Событие очень серьезное и важное для нас. Первые совместные сентябрьские дни. Школа стала как-то менее шумной. Девочки не вбегают, а чинно, с достоинством вплывают из коридора в класс, украдкой поглядывая на мальчишек. В старших классах школы повысилась успеваемость. Неловко было перед потенциальными невестами и женихами мяться у доски. Но к счастью, или к сожалению, такая атмосфера достаточно быстро улетучилась и к середине учебного года школа приобрела прежнюю форму и содержание. И вновь плавное течение событий в школе взорвало объявление по школьному радио: «Всем десятиклассникам — комсомольцам после уроков не расходиться, пройти в Актовый зал на закрытое комсомольское собрание». Теряясь в догадках, мы — десятиклассники заполнили зал. На сцене стол, накрытый красной скатертью, сбоку массивная кафедра с графином. На сцену входят и рассаживаются за стол директор школы, завуч, секретарь парторганизации, секретарь комсомольской организации школы и какой-то исполненный важностью события, незнакомый нам чиновник. Обычно шумный зал школьников молчит в тревожном ожидании. Секретарь парторганизации, обратив взор в сторону чиновника, ожидает команды и, получив многозначительный кивок, поднимается к кафедре. И без того тихий гул в зале замолкает основательно и изматывающую, напряженную паузу прерывает срывающийся голос секретаря парторганизации:
- "О культе личности и его последствиях" Доклад Никиты Сергеевича Хрущева ХХ съезду КПСС.
 Зачитывая текст доклада, секретарь не поднимала глаз в сторону зала, но время от времени бросала вопросительный взгляд на чиновника, как бы ожидая одобрения высоких инстанций. В первоначально тихом зале стали раздаваться реплики, снова появился привычный для школьного зала гул. Зачитав текст, секретарь направилась за кулисы сцены. Туда же направился остальной Президиум. Никаких вопросов, никаких обсуждений. Стали расходиться и школьники, но лишь малая часть. Разбившись на группки, старшеклассники пытались переварить услышанное. Совершенно невероятный поворот событий. Не может быть такого! Великого Вождя пытаются опорочить! И вдруг оказывается, что Виля, один из нашей группы, по всем пунктам согласен с докладом Хрущева! Бить его, конечно мы не стали, но очень на него обиделись. Отец, безгранично веривший в Сталина, прослушав доклад на своем театральном партсобрании, возненавидел Хрущева
А резкие колебания в жизни страны продолжались, как хорошие, так и подозрительные. Уже через месяц после смерти Бессмертного в апреле 1953 года рассыпалось «Дело врачей», или   «Дело отравителей », или «Дело о Сионистском заговоре ». Оказалось, они не такие враги, как утверждалось ранее при жизни Вождя. И у Врача Лидии Тимашук отобрали Орден Ленина, высокую награду, выданную ей за раскрытие заговора «Врачей — отравителей». Уже 26 июня 1953 г арестован маршал Советского Союза, Член Президиума ЦК КПСС, Заместитель Председателя Совета Министров СССР, Министр Внутренних Дел, Герой Советского Союза Лаврентий Павлович Берия.  Исключен  из партии, обвинен в антисоветской деятельности и шпионаже и тут же расстрелян. В 1957году разоблачена Антипартийная группа Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шипилова. Резко испортились отношения с Китаем. Кончилась Эпоха песни «Русский с китайцем — братья навек!» И в то же время появляются самиздатовские и печатные издания книг, чтение которых буквально переворачивает сознание: «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита» Булгакова, «В круге первом», «Один день Ивана Денисовича» , «Архипелаг Гулаг» Солженицына, «Доктор Живаго» Пастернака, «Свет далекой звезды» Чаковского, «Дети Арбата» Рыбакова, и многие другие… Каждая книга — откровение, удар молота по голове, вышибающий все заскорузлые представления о Вожде, Государстве,  партии. Постепенно открываются секретные документы Сталинского периода. Ужасающе циничные и жестокие деяния руководителей партии, правительства. Жестокие деяния не единичные, а, поставленное на поток бандитское уничтожение собственного народа отцом всех этих народов, который со своими соратниками создал в стране атмосферу непрекращающейся гражданской войны. Жестокие гонения, репрессии и расстрелы наиболее активной части населения привели к катастрофическому обезглавливанию армии, разгрому генетики и кибернетики, уничтожению руководителей и ведущих ученых страны…
Может быть Сталин, как утверждают его все еще многочисленные почитатели, не ведал что творят его соратники? Ответ на этот вопрос можно получить, взглянув на эти документы.
               
Иркутский Обком просит Кремль увеличить ЛИМИТ по первой категории еще на 4 тысячи: «Ввиду значительной засоренности области право-троцкистами как и монгольскими и кулацко-белогвардейскими элементами, подпадающими под первую категорию, просим ЦК ВКП(б) разрешить дополнительный лимит по первой категории для Иркутской области 4 тысячи»… Виза Сталина «ЗА». Рядом подписи: Молотов, Ворошилов, Каганович, Ежов, Микоян, Чубарь. Что же это за Первая Категория? Первая категория — это враги народа, подлежащие расстрелу. Вторая категория — враги народа, подлежащие репрессиям и высылке в лагеря. Запланированное на определенный период времени количество врагов народа, подлежащих уничтожению:
Секретарь Кировского Обкома просит увеличить квоты на первую категорию еще на 300 человек и на вторую — на 500. А на шифровке виза Сталина с указанием: «Увеличить по первой категории не на 300, а на 500 человек, а по второй категории — на 800 человек» (Рис. 1).
               
Визы ставились не на конкретных приговорах конкретным врагам народа. Визы ставились на квотах. Расстрелы и репрессии граждан собственной страны превратились в плановое хозяйство. Партийные руководители городов, областей, республик устраивали негласные соревнования: кто больше расстрелял и репрессировал. За период 37 — 39-х годов наибольшее количество заявок пришло из Московского Горкома партии, которым руководил Н.С. Хрущев.
В тех случаях, когда количество расстрелянных не добирали до выделенной квоты, восполняли пробел случайными жертвами. Колхозник из Ново-Борчатского сельсовета (современной Кемеровской области), приговорен «тройкой» к расстрелу 22 марта 1938 года. С группой других заключенных его вывели из камеры и направили за дом, где уже была приготовлена братская могила. Двое неизвестных, надвинув ему шапку на глаза, сильным толчком бросили в глубокую яму. В яме, он почувствовал под собой тела стонущих людей. По этим людям неизвестные ему лица ходили и стреляли в них. Колхозник, лежа между трупами, не шевелился и таким образом остался жив. А когда расстреливавшие люди уехали, оставив яму не закопанной, вылез и пошел домой в колхоз, находившийся за 45 километров от места расстрела. Впоследствии, совместно с братом колхозник приехал в Москву искать справедливости. Направились к Михаилу Калинину, откуда они оба были направлены в Прокуратуру СССР. Там после допроса с санкции заместителя Прокурора СССР Г. Рогинского оба были арестованы и Рогинский написал по инстанции распоряжение о необходимости привлечения к ответственности лиц, «небрежно выполнивших приговор о расстреле». 20 июня 1938 г. колхозник был расстрелян в Москве.
В таком обезглавленном, обездвиженном состоянии истерзанный «Отцом Народа» Советский Союз предстал перед грозной, сильной германской армией. Остается лишь удивляться и восхищаться мужеству и стойкости оставшихся в живых граждан Советского Союза, которые вопреки всем катастрофическим обстоятельствам, выстояли и победили в этой неравной борьбе. На каких принципах построен феномен обожествления злобного тирана, параноика, облаченного неограниченной властью? Такое впечатление, что предложение Чехова выдавливать по капле из себя раба, остается в силе и в настоящее время.  В конечном итоге потребовалась жизнь, чтобы стать свидетелем трансформации Сокола ясного в дракона, пожирающего подданных своих.
А тем временем жизнь идет своим чередом. Выпускной вечер, Мединститут. Болезнь мамы. Хронический лимфолейкоз в 60-х годах воспринимался как приговор. Все усилия оказались тщетными и в 1962 году на фоне тяжелейших проявлений  болезни наша мама уходит из жизни.  В последующие годы проблемы кроветворения стали моим основным разделом научных исследований.
Январь 1978 года.
Ранним утром тревожный звонок телефона поднял с постели:
- Вашего отца скорая ночью привезла в   стационар с подозрением на инфаркт.
Пройдя несколько пролетов длинного больничного коридора, я, в сопровождении врача, вошел в реанимационный зал. К двум, расположенным в центре зала, столам с разных сторон тянулись провода и кабели, опутывая большие и малые приборы, расположенные по периметру зала. В приглушенном свете зала проглядывались многочисленные мигающие огоньки приборных индикаторных лампочек. Первый стол был пуст. На втором столе, опутанный теми же проводами, лежал отец.
За несколько дней до этих событий он вернулся из Москвы. Вручали значок Лауреата Государственной премии СССР. Такое значимое событие особого восторга у отца не вызывало. И вообще, после развенчания Сталина, осуждения культа личности, отец, истинный коммунист и ярый сталинист, возненавидел Хрущева, а вместе с ним и все, что связано с постсталинскими событиями в стране. Все, что происходило в стране более или менее значимое, относилось отцом к разряду «СЧ» — Советская Чепуха! Произносилось «СЧ» жестко, смачно. Мстил всей Советской системе за поруганного Сталина. Уже и в истории болезни появилась запись дежурного врача: «Высказывался против Советской власти» Шел 1978 год! Обширный инфаркт сбил его с ног в прямом и переносном смысле. Несмотря на интенсивные реанимационные меры, отец угасал на глазах. С окончанием рабочего времени медперсонал разошелся по домам и в зале остались медсестра и дежурный врач, молодая миловидная блондинка, очень ответственно относящаяся к своим обязанностям. Неожиданно я замечаю, что при каждом ее подходе у отца, лежащего на реанимационном столе, появляется   слабая улыбка, теплеет взгляд и пытается   при этом выдать комплимент, прикоснуться к рукам доктора. Переводя взгляд на меня, он прячет улыбку, взгляд холодеет, смыкаются брови:
— Ты почему не идешь домой?    -Он даже не пытается скрыть раздражение
— Я остаюсь здесь.
— Не надо здесь оставаться. Иди домой! Я сказал — иди домой!
Взгляд его холодный, почти враждебный, указывающий на то, что в этом зале я — персона  абсолютно нежелательная. Ах какой ты молодец! Жесткая ревность на реанимационном столе! Но удалить меня с любовного поля не получилось. Во время очередного периода сна, отец вдруг резко приподнял голову и на глубоком вдохе, закатив глаза, рухнул на подушку. На мониторе прыгающая линия сердечного ритма вытянулась в прямую.
— Докто-о-о-р!!!
Кричал я, по-видимому так громко, что врач не вошла, а вбежала в зал и, взглянув на монитор, быстро сориентировалась:
— Дефибриллятор! Медсестра бросилась к шкафу, достала прибор, распутала провода. Подключила к системе. Доктор взяла в руки два похожих на утюг электрода, приложила к груди. Все эти манипуляции, растянувшись во времени, казались бесконечными. С момента появления прямой линии на мониторе прошло 5 минут.
— Разряд! От резкого сокращения мышц тело вздрагивает и вновь затихает. Линии на мониторе продолжают бежать по прямой. Время остановки сердца приближается к 6 минутам.
— Разряд! Эффект тот же. Стою в шаге от реаниматоров. Тяжелая мысль ощутимо вползает в мозг, в душу — 16 лет назад ушла от нас мама…Теперь уходишь ты?. Отчаяние, перемешанное с надеждой… Вернись! Массаж сердца и вновь разряд. Время неумолимо пробегает критический барьер, разделяющий клиническую смерть от биологической. Сердце продолжает упрямиться, отказываясь заводиться. Поступает совершенно естественное в данной ситуации, предложение вскрывать грудную клетку для прямого массажа сердца.
— Может и придется вскрывать, но пробуем еще раз. Разря-я-я-д!... Линия на экране вздрогнула раз, второй и постепенно неровные скачки линии начинают формироваться в привычную кардиограмму на мониторе. Сердце запустили через 11 минут после остановки, но сознание еще не вернулось. Проходит еще 10 минут, сознание не возвращается. Отец дышит ровно. В голове роятся заученные в студенчестве установки: «После пятиминутной остановки сердца наступает биологическая смерть, смерть мозга от кислородного голодания». С тяжелым сердцем иду в ординаторскую успокоиться, унять дрожь в ногах. Через 15 минут возвращаюсь в зал с очень слабой надеждой на возвращение сознания. Все-таки 11 минут мозг без питания.
Картина, представшая передо мной, мягко говоря, как-то не очень вписывалась в общепринятые медицинские каноны: отец стоит на полу, облокотившись на реанимационный стол, причем, не на тот стол, на котором его реанимировали, а на соседний, расположенный в 2-х метрах! Встал со стола через 20 минут после 11-ти минутной клинической смерти!
— Что ты делаешь? — Кричу я, почти срываясь в фальцет — Ложись немедленно!
— Я хочу домой. — его твердый голос не терпит возражений.
— Хорошо! Поедем домой. Но сначала надо привести себя в порядок!
— Забери меня домой!
-    Хорошо! Обещаю! Но теперь ложись!
В течение последующих трех дней ситуация продолжает усложняться. Отец лежит все на том же реанимационном столе. Часто теряет сознание, силы покидают его. В капельницу постоянно вводят стимулирующие препараты Летальный исход может наступить с минуты на минуту. Все эти дни отец, в короткие периоды сознания, со слезами на глазах умоляет, требует отвезти его домой. В конце концов, вынуждены исполнить его последнее желание. Подписав письменное обязательство об ответственности за возможные последствия, получил разрешение забрать его домой. Оставалась одна проблема — как его везти, не убирая капельницу. Нужна карета скорой помощи с высоким потолком. Звонок в городское управление скорой помощи застал главврача, моего бывшего однокурсника,  на очередном и, как всегда, очень важном заседании.
-     Нужна карета скорой помощи, отвезти отца с капельницей домой…
— Старик, я бы тебе с удовольствием помог, но не имею я права везти из больницы домой больного в таком состоянии. Если помрет по дороге, будешь долго носить мне передачи.
Пока переговаривались по телефону, отец схватил трубку капельницы и выдернул иглу… Проблема перевозки вместе со стойкой неожиданно отпала сама по себе. Времени на раздумья не оставалось. Без вводимых лекарств дыхание и сердцебиение могло остановиться в любую минуту:
— В машину! Быстро!
С реанимационного стола вдвоем подхватили отца на руки и понесли к припаркованной машине. Все еще оставалась призрачная надежда успеть довезти до дома живым. Успели! Катастрофически обессиленного, но безгранично счастливого внесли его в дом, уже заполненный многочисленными родственниками. Два семейных врача — дочь и сын героя дня  взяли  шефство над ним и предоставили больному полную свободу действий, дали ему возможность последние часы прожить среди родных, удовлетворенным и неотягощенным приемами различных лекарств. Освободили комнату от лишних предметов, расстелили одеяла по всей комнате, обложили его подушками, чтобы имел возможность восседать как на троне. Улыбка не сходила с его мокрого от слез лица, но истинное блаженство ощущал дед, когда маленькие внуки копошились вокруг трона. Весь день движение родственников, близких, друзей не прерывалось. Уговоры поспать, хоть немного отдохнуть не принимались, да и мы не настаивали, видя обессиленного, но неимоверно счастливого человека. Всем нам на удивление отец выдержал наполненный событиями день. Это было тем более невероятным, что лекарства были полностью исключены. Наша с сестрой ночь была бессонной, следили за состоянием, тревожно прислушивались к дыханию. Но смертельно больной пациент дышал ровно и проспал всю ночь без каких-либо эксцессов. Следующий день точно повторил предыдущий. Снова слезы счастья. Снова родственники, посетители, внуки, копошащиеся рядом. На следующий день он уже пытается сидеть без поддерживающих его подушек, самостоятельно держит  в руках еду. С каждым днем к нему возвращаются  силы,  он уже пытается сесть и встать.  И это ему удается! Заметил следы реанимационных ожогов на груди, поднял на меня вопрошающий взгляд. Короткий рассказ о его приключениях и путешествии в никуда выслушал с огромным интересом и тревогой, словно малыш, завороженно слушающий интересную, загадочную и страшную сказку. Спустя шесть дней после возвращения домой из реанимационного отделения для прощания с родственниками, наступил, смешно сказать, момент  принятия решения о назначении лечения уже не умирающему, но выздоравливающему больному. Вновь возникла необходимость в госпитализации. Поразмыслив, решили госпитализировать не в Правительственный  стационар, где хорошие условия, а в городскую больницу, где хорошие врачи. Поместили его в зал городской больницы, где располагались примерно 15 (!) реанимационных столов. Находиться «посторонним» в зале категорически запрещено. Отозвал в сторонку миловидную старушку-нянечку в потрепанном условно белом халате, дал денег:
— Пожалуйста, проследите эту ночь за моим отцом.
— Не волнуйся милок, все сделаю, милок!
Немного успокоившись, постоял у стола, поговорил с отцом, заверил, что в ночное время за ним поухаживает добрая нянечка, пожелал спокойной ночи. Собрал ненужные отцу вещи и направился по коридору к выходу. Пытаюсь открыть входную дверь, но она открывается самостоятельно и в коридор вваливается совершенно пьяная моя заботливая нянечка… Вызывает искреннее восхищение способность наших тружеников  к молниеносной утилизации неожиданного приработка! Пришлось вернуться, уговорить врачей разрешить мне провести ночь в коридоре на стуле и время от времени заглядывать в зал. Больше экспериментировать мы не стали и ранним утром следующего дня вернули отца в ту же больницу,  где врачи похуже. Медперсонал встретил нас несколько настороженно : под подписку умирающего больного в критической стадии забрали домой из реанимационного отделения и вот уже через неделю вновь его, самостоятельно передвигающегося,  возвращают в ту же клинику, но уже в терапевтическое отделение. Мы стали как бы участниками живого укора всей системе здравоохранения клиники. Через два больничных дня отец вновь забастовал и к нескрываемому удовлетворению медперсонала стационара, отца мы посадили в машину и окончательно отвезли домой, где и завершили стабильный процесс восстановления.
Иногда жизнь преподаёт уроки, вроде как несовместимые с логикой. Умирающий человек с капельницей, подающей все необходимые лекарства, уходит, тем не менее, из жизни. Его вырывают из атмосферы реанимации, прекращают подачу всех лекарств, забирают его в домашнюю атмосферу, чтобы он успел попрощаться с родными. Обессиленный, но счастливый пребыванием в домашней атмосфере, он не уходит из жизни, а возвращается в жизнь.
 
Итак! Лечение моё в полном разгаре. Половина курса "химии" (химиотерапия) и "физики" (облучение) уже позади. Могу считать себя Бывалым. Ожидаемые тяжелые последствия интенсивного курса лечения как-то проявляют себя не очень агрессивно. Немного познабливает, немного поташнивает, немного больше проявляется усталость, немного активнее сыпется волос. Но всё это действительно понемногу и лишь в последующие 1-2 дня после каждой "химии".   С медсестрами, обслуживающим персоналом установились дружеские взаимоотношения. Еженедельные общения с обидчивым доктором также не вызывают особых беспокойств. Источник рентгеновских лучей не только облучает, но и параллельно проводит еженедельную томографию, что дает возможность доктору, а следовательно и мне, следить за поведением опухоли в процессе лечения. Можно было-бы удовлетворенно признать, что всё идет гладко, если бы не одно обстоятельство:  четвертую серию химиотерапии проводила не моя медсестра, ангел-хранитель Далия, а молодая, крепко сбитая смешливая русская девушка, больше похожая на розовощекую доярку. Попав иглой в вену с третьей попытки и настроив капельницу, доярка упорхнула. Через некоторое время резкая, невыносимая боль в локте заставила меня отложить чтение. Плохо зафиксированная игла каким-то образом выскочила из вены и клеточный яд Таксол стал разливаться под кожей. С трудом дозвался доярку. Она стала внимательно искать место разлива и после окрика :"остановите капельницу!", перекрыла движение яда и убрала иглу. Наконец, сотрудники оттеснили доярку и занялись мной. Место разлива на предплечье начали обкалывать Антидотом. Попадание Яда в предплечье вызвало такую боль, о существовании которой я ранее не представлял. Но когда стали обкалывать Антидотом… Интересно, существует ли предел ощущения боли?
Наконец, заканчивается полуторамесячная эпопея ежедневных сеансов лучевой терапии, называемые мною "сеансы воспоминаний" и еженедельных сеансов химиотерапии, атмосфера которой никак не настраивала на воспоминания, а просто этот процесс превращался в 4х – 5ти часовое ожидание конца этой процедуры. Заключительная встреча с радиологом, просмотр результатов последней томографии, сухое заключение: "much better" (значительно лучше). Инструктаж, напоминание, что через три месяца повторно на РЕТ СТ. И всё! Я свободен!
Лечение, конечно, можно считать, прошло гладко, И, тем не менее, химиотерапия не оставляет объект без последствий. Основные показатели крови оказались заниженными.    Такое впечатление, что судьбою уготован мне весомый сюрприз: "Придумал препарат, помогающий восстановить кроветворение и кровь, пораженных облучением и химиотерапией? Прекрасно! Попробуй теперь его на себе!" И в этом   оказывается есть большой резон. Уже известно нам, что до завершения клинических испытаний, ни одна клиника, ни один врач не осмелится использовать препарат пока не получит "Добро" от Фармакологического Комитета. Только одному невозможно запретить использовать лекарство, не дожидаясь официального разрешения – это сам автор.   
Будучи уверенным в необходимости повторных циклов лечения, вместе со своими сотрудниками принимаю решение использовать свой препарат для самостоятельного лечения. С чего начинать? Прежде всего нужны финансы заказать синтез препарата и обеспечить все остальные необходимые меры. Где достать?  Неправительственная, некоммерческая организация под названием JEWCER помогает собрать деньги. Для этого надо написать соответствующий текст и отснять короткий фильм на 2-3 минуты. Фильм отсняли, но Организации он не понравился. Оказалось, у них есть свой режиссер и оператор, которые за определенную плату отснимут правильный фильм. Определенная плата оказалась довольно внушительной. Благо друзья уже заранее переслали сумму, которой хватило для оплаты. Отснятый фильм и еще несколько бессонных ночей позволили, наконец, выполнить все условия, и наше обращение вышло в Интернет. Довольно активно стали поступать разные суммы от друзей, знакомых и незнакомых. Между тем прошло три месяца с момента окончания первого курса лечения. Снова РЕТ СТ, снова литр жидкости, радиоактивная глюкоза, снова диск в руки
- Заключение будет отправлено врачу.
Середина Января. Едем с дочерью к онкологу услышать результаты первого цикла лечения.  Врач приглашает сесть и внимательно читает заключение РЕТ СТ. Затем без особых эмоций обращается к нам. Его спокойным голосом выданная информация ошарашивает нас пожалуй больше, чем информация, выданная нам  в середине Мая прошлого года доктором, известившим нас о злокачественной опухоли в легком.
- У Вас больше нет опухоли.
- Ка-ак нет опухоли?!!!
- Вот так. Опухоли больше нет.
- Совсем?
-Совсем.
- Ни в лимфоузлах, ни в других органах?
- Нет ни в лимфоузлах, ни в других органах.
- Я здоров?
- Вы здоровы.
- И что? Мы можем идти?
- Можете идти. Заключает доктор, протягивая руку для прощания.
Мы выходим с дочерью с ощущением чего-то незавершенного. Наконец, в коридоре клиники она начинает плясать, не обращая внимания на снующих взад и вперед посетителей. Но и посетители слабо реагируют на этот танец. Может быть потому, что посетители этого учреждения обращены глубоко внутрь своих проблем.
Звоню жене.
- Я здоров!
В трубке раздается нетерпеливый голос
- Скажи нормально, что у вас там?
- Я здоров.
- Дай трубку дочери.  - За 30 лет совместной жизни я потерял у жены доверие
- Папа здоров!
Это очень характерно для женской логики, когда известие о наличии опухоли и известие об излечении воспринимается адекватно – слезами.
При всех психологических аспектах этого серьёзнейшего заболевания, есть и положительная сторона. Я вряд ли узнал бы о наличии такого огромного количества  сердечных, добрых, сочувствующих людей, без участия которых весь этот процесс протекал бы вовсе не так, как он протекал.
Свободен я! Есть еще шанс побыть на этой земле. С Богом!