Осколки

Я открываю кран, жду пока ванна наполниться до половины. Слышу шаги, они приближаются. Делаю глубокий вдох. Они все ближе и ближе. Смотрю на себя в зеркало, невольно улыбаюсь и думаю, а ведь все могло быть иначе. Я мог стать хирургом или учителем, в крайнем случае, бизнесменом, ну или хотя бы просто спокойно жить, где-нибудь на отшибе, вдалеке от города и сажать на поле картошку. И почему я вообще пошел на факультет экономики и менеджмента, почему мне никто не сказал, что наркотики вызывают привыкание, а сигареты рак, что алкоголь убивает клетки мозга. Почему голосовал за правых, за левых, за белых. Где были Вы, когда я шлялся по клубам и спускал последние деньги и совесть. Где были Вы когда, нам не хватило денег отцу на операцию и я пошел воровать, а денег так и не хватило и отец умер. Где были Вы, когда это было так нужно. Почему я так бездумно растратил свою жизнь. Я ведь мог сделать что-то полезное для общества, пойти добровольцем в приют для бездомных или стать борцом за справедливость всех угнетенных или хотя бы регулярно помогать пожилым, но в итоге стал никем, кормом для червей, удобрением, низшим звеном пищеварительной цепи. В дверь начинают стучать, их становиться все больше. Всю свою жизнь я посвятил поискам лучшей жизни, но как я не пытался, так ее и не нашел, только потерялся и проигрался в конец.

Я со всей силы бью свое отражение, пытаясь сбить эту тупую улыбку, гримасу со своего лица. Я чувствую, как осколки впиваются под кожу. Чувствую, как ненависть заполняет меня, каждую клетку моего существа. Я ненавижу тебя, Вас. Я представляю каждого человека в своем отражении и что есть силы, бью уже проглядывающую сквозь зеркало плитку, бью, пока не слышу хруст, пока не перестаю чувствовать своих рук, за то, что Вы, каждый из Вас, оставил меня здесь умирать.

Когда на стене остаются только следы от моих в кровь разбитых рук, повсюду валяются осколки и кровь, я забираюсь в ванну, сажусь, понимаю, что времени не осталось совсем, беру у изголовья бритву и делаю два глубоких надреза вдоль каждой руки.

Вот куда меня привели поиски Вашей лучшей жизни.

Самое время начать. Чувствую, что вода слишком горячая, снова  нащупываю кран с холодной водой и открываю его на всю. Так-то лучше…

Каждый день, каждую секунду мы совершаем выбор, а все что происходит дальше, уже история. Ты либо пишешь историю, либо ложишься костями в ее основу, вот как я здесь и сейчас, так что лучше дважды подумать, а стоит ли оно того. Нам обещали светлое будущее, равенство и братство, обещали хорошую работу, семью и детей. Обещали, что каждый человек будет иметь значение и вес в обществе. Нам обещали...
 
Я слышу, как в дверь начинают стучать и бить ногами. Я-то знаю, что для того чтобы выбить эту дверь нужен по крайней мере  лом или кувалда, это массив дуба с двойным замком, выкрашенный в жемчужно белый цвет. Я знаю, потому что, Сам ставил эту дверь, Сам выбирал древесину и краску, Сам врезал замок в нее. Все в этой квартире сделано моими руками. Это часть программы, каждый делает все Сам. Я знаю, как провести электричество и сделать слив, как провести вытяжку на кухне, как правильно класть плитку и ровнять стены, только не знаю, как все это может помочь мне теперь. Я чувствую, как кровь начинает подступать к губам, чувствую, как тело медленно расслабляется. Больше не нужно бороться, сопротивляться, больше не нужно никому ничего доказывать. Мои поиски закончатся, сегодня, здесь и сейчас.

Они обещали свободу, каждому из нас, кто присоединится к общине и станет частью программы. Мы были на седьмом небе от счастья, что попали сюда, нам казалось мы избранные. Мы, не вписавшиеся в рамки привычной жизни, так и не сумевшие адаптироваться под них. Мы и каждый из нас, ни медля, ни секунды, воспользовался этим шансом.

Вода из ванны начинает переливаться через край, дверь ходит ходуном, еще чуть-чуть и они ворвутся сюда. Нас обманули, чуда не произошло, программа спасения была рассчитана не для нас. Вы наверняка слышали, что у мертвого человека можно забрать для пересадки только почки, так как это единственный орган, который выдерживает отсутствие кровоснабжения в течение 15 минут. Мы же взамен на счастливую, но короткую жизнь, стали частью эксперимента, в котором  сами того не ведая выступили в качестве доноров, у которых в любой момент могли забрать до 50 позиций, на выбор большого брата: глазное яблоко, кишечник и его фрагменты, печень, почки, селезенку, сердце итд итп по списку. Мы согласились, но согласились, на то, чтобы это было по собственному желанию, когда придет час, когда ты будешь готов, когда... Еще живого человека рассекают сверху донизу продольным движением или крестообразно и достают из него еще работающие органы, бьющееся сердце, дышащие легкие. Ты продолжаешь чувствовать, когда скальпель проникает сквозь плоть, как по маслу, через кожу и сухожилия, рассекая мышцы, продолжаешь чувствовать пока ловким движением тебя лишают сначала одной почки затем другой, боль настолько невыносима, что ты уже побыстрее хочешь умереть, но ты все чувствуешь, как рука хирурга проникает внутрь и вырезает кишечник, ты все еще чувствуешь, врач подмигивает тебе и говорит, что самое веселое еще впереди, он вырезает печень, селезенку, достает эндокринную железу и в конце концов он добирается до сердца, позволяя тебе  умереть. 
Сначала, никто не придал значения, за что именно нам досталось такое счастье, каждый был слишком озабочен своей долей счастья одного на всех. Но когда в течение первого года пропадает двадцать, а затем в течение последующих двух лет еще сто человек, то остальным не остается ничего иного, кроме как выживать. В конце концов, никто уже и не старался скрыть истинных намерений программы и нас буквально отлавливали в коридорах как бездомных щенков. Пока кто-то спал, вкалывали морфий, а дальше как тушу разбирали по кускам, почки и печень летели в  Америку, глазные яблоки в Аргентину, сердце куда-то в Европу, а все что осталось, теперь прорастает в земле на заднем дворе. В таких делах, главное все сделать быстро, счет идет на секунды, ошибок быть не должно, все оплачено, забронировано, заказчики не любят сюрпризов, особенно за свой счет. Мы стали первопроходцами обратной стороны благодетели, обезьянками в космосе, Лайкой, в спутнике заживо сгоревшей от перегрева, насмерть разбившимся летчиком испытателем Миг 29, молодым солдатом убитым в первом же бою, каждым, кто пожертвовал собой во имя лучшего будущего, будущего, в котором их нет.  И вот теперь остался только я. Из ста пятидесяти человек не уцелел никто. Кто-то сказал, что после нас будет новый набор, еще больше. Территорию уже начали расширять. Еще одна партия свиней на убой. Но нет, я не дамся живым, по крайней мере, в этот раз, в этой жизни, пускай одна обезьянка устроит бунт, маленькую революцию, даже если это, ни к чему не приведет и пошло оно все к чертям. Кто-то сказал, что в правительстве уже приняли закон, позволяющий извлекать органы. Кто-то сказал, что смерть это не конец. Кто-то сказал.. По громкоговорителю вещает голос большого брата:

- Вы войдете в историю, Вы спасете миллионы жизней, Вы часть программы…
Уже больше месяца эта запись двадцать четыре часа в стуки, семь дней в неделю играет на каждом этаже, каждой комнате и в каждом закоулке…

- Ваша смерть не напрасна, потомки не забудут Вас, Вы станете основой лучшего мира, Вы спасете миллионы жизней, миллионы жизней…

Почему мне никто не сказал правду.

Если бы они только могли забрать мои слезные железы, и затопить ими все вокруг, или клубок нервов детонаторов, с раскаленной до предела нервной системой взрывчаткой, ударной волны, которой точно бы хватило, чтобы расколоть этот чертов мир пополам.

Если бы Вы только могли меня сейчас увидеть, лицезреть и понять что натворили.

Правду! Правду, что нужно просто ценить то, что есть.

Под кроваво-багровым одеялом из собственной крови, до костей разбитыми кулаками, перерезанными венами, спутанными мыслями и медленно покидающим тело сознанием, я почему-то до сих пор не верю, что это конец. Все кажется таким далеким. Жизнь относительна, смерть относительна. Я чувствую, как силы окончательно покидают меня, сползая, погружаюсь на дно, слышу, как из громкоговорителя доносятся слова, что я войду в историю и спасу миллионы жизней… дверь в этот момент сокрушается под натиском мощных ударов, так что уже и пол начинает вибрировать. Я же в этот момент представляю, как где то там далеко, далеко, человек с до боли знакомыми, голубыми глазами и большим, большим сердцем, точь-в-точь, как у меня, чьими-то почками и селезенкой, рассказывает своим детям о лучшем будущем, которое, когда-нибудь, все таки, да наступит. И в этот самый момент…