Баня

    - Дай сто рублей на баню! Сто пятьдесят у меня есть, нужно ещё сто. Сегодня – пенсионный день, и баня стоит двести пятьдесят, а без льгот – восемьсот рублей! Чуешь разницу?

    - Не дам! Ты и так себе много оставляешь!

    - Ну, ладно, дай! Ты же знаешь, что отдам!

    - Не дам! Надоело всё!

    - Ну, дай! Ты знаешь, что для мужика – баня? Это – радость!
Это – отдых душевный! Дай, не жмись! Отдам ведь.

    В конце концов, Дмитрий уговорил свою половину. Просил ещё 50 рублей, на всякий случай, но, получив убедительный отказ, замочил в тазике веничек, чтобы раньше времени не осыпался, быстро оделся и, счастливый, рванул к автобусной остановке, так как уже смеркалось, а пенсионный день в той бане был единственным в неделю, но зато с утра до вечера принадлежал пенсионерам в отличие от других бань, где было несколько льготных дней, но они были в утренние часы. А это значит: попаришься утром, что уже неполезно, если не сказать большего, а потом ещё размазнёй будешь ощущать себя до самого вечера…

    Вопрос о маршрутке, по известной для читателя причине, не стоял. Но автобуса,   не смотря на то, что час пик давно прошёл, долго ждать не пришлось, и он довольно быстро, не смотря на дальний маршрут, доставил счастливого парильщика до места, так что теперь можно было не спешить. Окрылённый радостным волнением, предвкушая чарующие запахи парилки и томящую душу жару, пронизывающую блаженной истомой всё тело насквозь, от чего некоторые, и далеко не единичные, посетители издавали блаженные стоны и кряхтения, похлопывая себя веничками по разным местам, получая их исцеления.

    Но вот Дима вошёл в помещение бани, поднялся на второй этаж и остановился перед окошком кассы. Машинально стал читать знакомые распоряжения о льготном дне,  и тут его ждал полный облом. Стоимость входного билета увеличилась на 50 рублей, которых у Дмитрия, как мой дорогой читатель уже знает, не было.

    «Эх, кастрюля!» - с «нежностью» вспомнил он о своей половине. «Все бабы – дуры», - вспомнилось ему от досады весьма утвердительное изречение одного из давних приятелей. Но с этим утверждением Дмитрий полностью согласиться не мог, считая, что исключение в данном случае составляют Богородица и святые жены-мироносицы, а в отношении остального женского рода, пожалуй, сказано правильно. Но пусть милые читательницы на меня, пишущего эти строки, не обижаются, так как с этим утверждением я так уж категорично не согласен, хотя глупых женщин намного больше, чем глупых мужчин, что я увидел и понял из жизненного опыта. Но не будем спорить по пустякам и посмотрим, что происходило дальше.

    «Кто же это всё у нас не нажрётся!» - с досадой и сильным раздражением пробормотал Дмитрий и, расстроенный, стал соображать, что бы здесь можно было придумать. Сначала он хотел было попросить кассиршу, чтобы продала билет за 250, а 50 занесёт в другой раз, но быстро передумал, решив, что у неё таких нищих и без него хватает. Потом он хотел было предложить один из двух газовых баллончиков охраннику бани, молодому парню. Но тоже передумал, решив, зачем этому громиле газовый баллончик, хотя и очень хороший, в чём Дмитрию не раз пришлось убедиться. Он вышел на улицу и тут пожалел, что не предложил баллончик охраннику. Хотел даже вернуться, но передумал и решил попытать счастья на улице. Дмитрий потихоньку направился к рынку, находившемуся поблизости. По дороге к рынку он предлагал некоторым из мужчин баллончик, объясняя, что ему не хватает 50 рублей на баню, но на него, как понял Дмитрий, смотрели, как на алкаша, которому не хватает на бухало, а от этого на душе стало обидно и унизительно. Тогда он решил больше не беспокоить прохожих своей просьбой, так как понял, что это бесполезно, и позориться больше не хотелось,  но в баню – хотелось, и он решил попытать счастья у работников торговых палаток, которых было вокруг множество. Подойдя к одной из них, он предложил владельцам её, уроженцам какой-то восточной страны, продающим жареных на вертеле кур и всевозможные напитки, хороший газовый баллончик за 50 рублей или дать ему взаймы, так как не хватает на баню, но получил отказ, якобы, в виду того, что у них денег нет.

   Снова походил среди прохожих, всматриваясь в их лица, отыскивая доброжелательные, но все попытки были тщетны. Раздосадованный и озлобленный, он позвонил по мобильнику жене и сообщил ей, что как последняя рванина ходит здесь и пытается продать газовый баллончик за 50 рублей, так как баня подорожала на 50 рублей, и если бы её жаба не давила и она дала бы ему ещё 50 рублей, которые он просил на всякий случай, то давно бы был в бане и занимался полезным делом. Напоследок Дима решил подойти ещё к одной палатке, в которой люди кавказской национальности торговали мобильными телефонами. В этой большой палатке, похожей на маленький магазин, было человек шесть представителей солнечного Кавказа. Он также предложил им баллончик. Один из представителей солнечной страны, очевидно, старший из них, взяв в руки баллончик, прикинулся «шлангом», сделал удивлённое лицо, словно никогда в жизни не видел газового баллончика. Дима терпеливо повторил, что это – газовый баллончик для защиты от собак и нехороших людей, и попросил не нажимать на клапан, во избежание неприятности. Но баллончик не понадобился, и, раздосадованный совсем, Дмитрий решил прекратить это безнадёжное дело. Была у него ещё и досада на самого себя за то, что, продав баллончик, он ведь мог неплохо вооружить совсем неизвестного человека, а этого делать, пожалуй, не стоило, ведь он мог попасть в злые руки. Ну, что же, тогда – всё получилось, как надо, а в баню можно будет сходить и в другой раз. Сначала, перед тем, как ехать домой, Дима хотел было «принять на грудь» какого-нибудь лёгкого алкогольного коктейля для душевного спокойствия, но потом решил, что обойдётся и так, тем более, что шёл Великий Пост, и нарушать ему его не хотелось, грехов и так хватает.

    Для самого Дмитрия никогда не было проблемой дать просящему у него на улице человеку денег, если это делалось не нахально, а вежливо, если, конечно, деньги были. Ведь в Евангелии написано: «Просящему у тебя дай», и он всегда давал, даже если понимал, что просили на выпивку, кроме случаев, когда видел, что просящий еле стоит   на ногах от принятого алкоголя, а так – всегда давал, ведь в Евангелии не уточнятся, на что - давать, на что – не давать. «Просящему у тебя дай», - и всё!