Серое вещество

Вода с шумом наполняла ванну, и струя из крана, падая, образовывала фонтан наоборот — подводный фонтан. Лариска засмотрелась и чуть не упустила момент, когда уровень воды дошел до края верхнего сливного отверстия. Она вскочила и быстро выключила воду. Суетливый и назойливый шум падающей воды прекратился, стало тихо. Только капельки падали редко и звонко из мокрого крана, разгоняя круги по воде, да что-то утробно урчало в трубе. Лариска прислушалась: звук шел из сливного отверстия, черневшего страшной дырой над сверкающей гладью. Она наклонилась немного и опустила подбородок в теплую воду, по самый нос и уши. Так блестящая поверхность воды была виднее, и стало заметно, что вода выше края дыры, и потому медленно в нее утекает. Она осторожно приблизилась к дырке, и волны от ее маленького тела побежали впереди нее, и устремились в загадочную тьму, усилив пугающий звук в трубе.

Лариска боялась труб, боялась черных дыр, в гнилостной вонючей тьме которых бесследно исчезали мелкие соринки, волоски, оторвавшаяся от крошечной куклы рука... Предметы побольше дыра не могла съесть, потому что на ней намордником сидела крестообразная пластмассовая решетка. Лариска, сознавая свои размеры, могла оставаться относительно спокойна: она бы в страшную дыру не пролезла.

Но на всякий случай она вернулась к противоположному берегу ванны и уперлась в него острыми лопатками. Отсюда черная дыра выглядела безопасной. Перелившаяся вода уже стекла в нее, и ненасытная дырка замолчала. Лариска тоже сидела тихо и не шевелилась, чтобы вода совсем успокоилась.

Можно было бы поиграть, как обычно: взять, к примеру, прозрачный стакан, в который наливают воду, когда чистят зубы. Перевернуть его вверх дном и медленно опускать на дно. Стакан будет вырываться и стараться всплыть! А если накрыть им маленькую безрукую куколку, плавающую на поверхности, то ее можно опускать вместе со стаканом, как на лифте. Куколка будет плавать внутри! И так — до самого дна. А потом можно аккуратно вернуть ее на поверхность, или, если захочется, перевернуть стакан — и куколка взлетит наверх с серебристым пузырем воздуха. А захлебнувшийся стакан останется лежать на дне. Интересно.

Но сегодня ванна налилась слишком полно, и каждое движение могло заставить дырку снова страшно заурчать. И Лариска решила посидеть тихо. Это тоже было по-своему интересно. Нижняя дырка не казалась  такой страшной. Во-первых, она была заткнута пробкой и потому не представляла опасности. Во-вторых, когда она поедала грязную, использованную воду, то делала это тихо. Еще нижняя дырка под водой светилась красивым радужным контуром. С одной стороны ее край был ярко-голубой, с другой — оранжевый. Такие яркие цвета не встретишь в обычной жизни. Только в подводной, или когда радуга в небе.

А если сидеть неподвижно долго-долго, то все тело покрывается мелкими серебристыми пузырьками. И тоже начинает светиться по краям синим и оранжевым. И по серебристому фону можно рисовать пальцем всякие узоры: на руках, на животе. Лариска сидела без движения уже достаточно долго и тело ее засеребрилось. Серебряными стали руки, ноги, пупок и то, что ниже. Что нельзя показывать в детском саду. Она осторожно пошевелила пальцами, стараясь не поднять волны. Пальцы на руках сомкнулись и между ними побежали сотни крошечных пузыриков, и покрыли цыпками гладь воды, как на газировке.

Лариска рассматривала свои руки: загорелые, гладкие. Ее руки... Вдруг в голову ей пришла странная мысль: вот ее руки. Там дальше — пупок и все остальное. Еще дальше протянулись ее ноги, а тут, над поверхностью воды, торчит ее голова, с заколотыми крест на крест косичками.

А где же она сама?

Лариска еще раз осмотрела себя. Себя? Но это ее рука. А это — нога. А где же она, которая все это видит? Она потрогала осторожно глаза: может, это она, раз она ими видит? Но нет, это ее глаза. А если их закрыть? Так не видно ни рук, ни ног, только шевелить ими можно и трогать. Но это всего лишь ее рука трогает ее другую руку! Вот загадка!

Лариска открывала и закрывала глаза, но не переставала думать и быть. Но где же?

- Ма-а-ам! Ма-а-ам-аааа! Ма-а-ам!
- Что такое?!

Мама прибежала в фартуке и принесла с собой запах жареных котлет.

- Мам, а где я?
- Как где? Ты тут! Что ты еще придумала?
- Да нет, где я? Ты меня видишь?
- Не выдумывай! Вижу, конечно. У меня котлеты жарятся, Лара...
- А что ты видишь?
- Тебя я вижу! Вылезать будешь?
- Нет, я еще... Нет! Постой!!! Ма-а-ам!!!
- Ну что еще?
- Вот что ты видишь? Мои руки и ноги, да? Мою голову?
- Ну?
- А меня ты видишь?

Мама на секунду замерла, что-то соображая.

- Вот смотри: это мои руки, мои ноги, моя голова. Все мое. А где я сама? Кто думает это все? Чьи это руки и ноги с головой?

Мама озадаченно присела на край ванны и поправила ее косички.

- Философ ты мой...
- Нет, ну правда...
- Человек состоит из разных частей, органов. И каждая часть тела, каждый орган выполняют свою функцию, то есть работу. То, что в нас думает, где появляются наши мысли, называется мозгом.
- Мозгом?
- Да. Мозг находится в голове, и он руководит всем телом.
- Значит, я — мозг?
- Ну... Не совсем. Ты — это личность, то есть совокупность всех частей вместе взятых.
- Нет, ты скажи: думает мозг, да?
- Да.
- А что такое мозг?
- Мозг — это такое серое вещество у нас в голове.

Глаза Лариски расширились, ей показалось, что она заглянула в черную страшную дыру.

- Значит я — серое вещество?!
- Лара, ну тебя! У меня котлеты сгорят сейчас!

И мама убежала на кухню.

А Лариска осталась сидеть, потрясенная. Она пыталась осознать, что на самом деле является чем-то серым и бесформенным, что сидит где-то внутри головы и оттуда руководит руками, ногами... Она постаралась увидеть отражение своего лица в воде: на нее смотрели большие испуганные глаза, преломленные волнами. Как это? Она уже привыкла к своему лицу, к тому, как она выглядит. А теперь вдруг оказалось, что это совсем не она! Что это, как машина или автобус, внутри которого сидит водитель! А сама она, то есть водитель, - серая и непонятная. Притаившаяся где-то под косичками...

Лариске стало противно и страшно. Думала, она — красивая такая девочка... А взаправду она — серое вещество... Бррр!

Но выходит, и все люди — это серое вещество внутри головы? И эти серые вещества разговаривают друг с другом, как ни в чем ни бывало. И не подозревают, какие они на самом деле серые. Ужас.

Ела она с неохотой. Можно сказать, что и не ела, а размазывала картошку по тарелке. К котлете и вовсе не притронулась. Мать со вздохом взяла у нее тарелку:

- Ладно, иди уж...
- Мам...
- Ну что?
- А как он выглядит?
- Кто?
- Ну, этот... мозг?

Мама опять вздохнула:

- Дался тебе этот мозг... Сейчас, погоди. У нас медицинская энциклопедия где-то была. Там должна быть картинка.

Мама поставила табуретку в комнате и залезла на нее, чтобы дотянуться до книжной полки. Покопалась там и вытащила толстенную книгу в твердой обложке.

- Вот. Давай посмотрим...

Мама положила книгу на стол и стала листать. В книге было много интересных картинок, но мама их все пролистала и остановилась на странице, где были нарисованы какие-то серые неровные круги внутри разрезанной головы.

- Ну вот, смотри: это — мозг.
- Вот это?!
- Угу. Что, некрасивый?
- Не-а...
- Зато очень важный для жизни. И для функционирования организма, и для мыслительной деятельности. У человека мозг высокоразвитый. Тоже не у всех, конечно. Если человек мозг тренирует, думает много, учится, тогда у него образуется много извилин в мозгу, и такой человек — умный. А если ленится и в носу только ковыряет, тогда извилины выпрямляются, и такой человек — глупый.

Лариска попыталась представить извилины на кругах серого вещества.

- А если на бигуди?
- Что на бигуди?
- Ну, извилины накрутить. Если распрямились.

Мама вдруг опустилась на диван и расхохоталась, согнувшись пополам и схватившись за живот. Лариске стало обидно.

- Ты чего? Ну, ма-а-ам...
- О-ой! Уморила!
- Чего я такого сказала?

Мама привлекла ее к себе и обняла.

- Мозг находится внутри черепа, внутри головы. Его не видно и нельзя потрогать. Если только череп не вскрыть.
- А что, можно?
- Вскрыть? Нельзя, умереть можно. Но иногда, когда человек очень сильно болеет и может погибнуть, врачи делают операцию на мозге и осторожно вскрывают череп.

Лариске стало вдруг страшно заболеть, так, чтобы какие-то врачи взяли и вскрыли ее череп. И увидели, что она на самом деле — серое вещество...

На следующий день, когда мама забирала ее из детского сада, воспитательница наябедничала, что Лариска подралась с Алешкой Скакалиным. Мама расстроилась и озадачилась. Ведя Лариску за руку вдоль кустов с белыми ягодками, по асфальтовой дорожке, вздутой трещинами и синевшей лужами, мама вздыхала:

- С каких это пор ты у меня драться начала?
- Он первый начал!
- Из-за чего же?
- Когда мы после сна рисовали за столами, он сидел рядом. И мы разговаривали. А потом я ему сказала, что он на самом деле — серое вещество. А он решил, что я обзываюсь, и стукнул меня по руке больно. Ну, я его тоже стукнула. А он опять...

Мама некоторое время шла молча. Задумалась о чем-то. Лариска подергала ее за руку:

- Мам, просто на нем все извилины прямые.
- На ком?
- На Скакалине. Ну, то есть, на его мозге.
- Знаешь... Это, наверное, я виновата. Что не смогла тебе как следует объяснить, что такое человеческая личность... Просто, понимаешь, это довольно сложные вещи. Не совсем понятные даже ученым. Вот послушай меня.

Мама набрала воздуху и стала говорить медленно и вдумчиво:

- Дело в том, что человек — это не просто мозг, не просто руки, ноги, голова и все остальное. Человек — это единое целое. То, что мы считаем собой, называем нашим «я», - это сложное явление, состоящее из сознания, мыслей, которые формируются в мозгу, из наших ощущений, которые мы получаем от глаз, ушей, носа. Из наших чувств. И нельзя сказать, что ты — это только твой мозг, серое вещество. Ты — это совокупность всех составляющих, то есть, и мыслей, и чувств, тела, его органов. Все это вместе — и есть ты.
- Мам, а кто это во мне думает, что вот моя рука, вот моя нога... Моя туфлЯ... Мам! А моя туфлЯ — это тоже я?
- Не туфлЯ, а тУфля. Нет, конечно. Ты — это то, что нельзя от тебя отделить.
- А мои зубы — это я?
- Зубы — да, это часть тебя.
- А вот у меня еще один зуб качается. Если он выпадет, он буду я или нет? А запеканка, которую я в садике съела, она теперь — я?

Мама покачала головой:

- У меня голова уже кружится от тебя. Ты слишком много думаешь, это тоже вредно.
- Мам!
- Что еще?
- Но если серое вещество — это мой мозг, а не я, то кто же думает во мне?
- Твое сознание. Которое формируется в мозгу.

Мама выглядела усталой. Лариска украдкой подумала, что мамин мозг, наверное, не очень-то натренированный и кудрявый.

- То есть, я — это мое сознание? Которое живет в мозгу?
- Можно сказать, наверное, и так.

Лариска задумчиво сорвала на ходу белую ягодку и покрутила между пальцами.

- А если мозг достать из головы?
- Лара! Ну что ты такое говоришь?
- Что тогда будет?
- Тогда человек умрет.
- А как это?
- Перестанет двигаться, думать, понимать, чувствовать. Перестанет существовать.
- Если я умру, я перестану думать?
- Да.

Лариска попыталась представить, что она не думает, и не смогла. Она вдруг представила, как ее затягивает страшная черная дыра, где все исчезает бесследно... Мама посмотрела на нее и приобняла.

- Знаешь, есть еще одно мнение. Что мы — это наше сознание, или душа. Это религиозное представление, которое наша советская наука не очень принимает. Поэтому я тебя прошу в садике никому об этом не говорить. Иначе у нас с папой могут быть неприятности...
- Я никому не скажу, честное слово!
- Так вот. Это сознание или душа живет вечно, и только на время поселяется в нашем теле. А потом уходит куда-то. Говорят, что на небо.
- А где оно поселяется, в каком месте?
- Считается, что душа находится вот здесь, - мама показала ладонью на свою грудь.

Лариска мысленно поискала себя внутри груди, потом внутри головы, и не нашла. Она осмотрела себя: да где же она находится в этом теле? И вдруг поняла, что нигде. И одновременно везде. Что она как бы есть, но на самом деле ее нет. Такая она загадочная и неуловимая. А если ее нет нигде, то как же она может умереть? Как страшная дырка может съесть то, чего нельзя ни увидеть, ни потрогать, что нигде не находится? «Нет, - подумала Лариска, прыгая через лужи, в которых плыли облака, - я никогда не умру. И никогда не перестану думать».