10. Спектакль едва не сорвался

НА СНИМКЕ: Сцена из третьего Акта. Роксана (Любовь Качан) приветствует солдат. Слева в глубине сцены – Сирано де-Бержерак (Арнольд Пономаренко). В линии слева направо: Рагно (Саша Хуторецкий), Кристиан (Владислав Благовидов), герцог де-Гиш (Леонид Шкутин)


Снова из Дневника Любы Качан:

«Да, премьера оказалась на грани срыва, и я вправе гордиться, что этого не случилось.

Дело в том, что незадолго до премьеры я сильно простудилась. Была на больничном, но на репетиции ходила. На генеральной репетиции реплики партнерам писала на бумажке. Голоса не было.

Надо было что-то делать.

Я опросила всех присутствующих, кто что знает, как можно быстро восстановить голос, и аккуратно записала все советы. Получился довольно длинный список.

Придя домой, я старательно опробовала каждый, отмечая птичками сделанное.

Последним было молоко с йодом: 1-2 капли на стакан горячего молока.

Мне это показалось недостаточным. Чтобы подействовало наверняка, я накапала 5. Выпила и пошла спать.

Проснулась часов в шесть, вся в поту, и пошла принять душ. И там мне стало плохо. Почти теряя сознание, я выбралась из ванны, села за кухонный стол, бессильно опустила голову на руки и подумала:

– Вот я тут сейчас умру, а мой молодой красивый труп обнаружат только часа через два!

И тут в кухню вошла мама, которая почему-то в этот вечер захотела остаться ночевать у нас, хотя они с папой жили в семи минутах ходьбы от нас. Я даже не припомню другого такого случая. Спросила:

– Что с тобой?

Я прошелестела:

– Валидол.

– На, – сказала мама, – и протянула мне руку с таблеткой, как будто бы она вот для этого-то и вышла на кухню.

Я попросила разбудить Мишу, чтобы он вызвал скорую. Тот, спросонья, вместо того, чтобы броситься к телефону, почему-то стал бегать по квартире (потом, оказалось, в поисках брюк). Не дожидаясь его помощи, я решила переместиться в кровать. Встала и пошла, держась за стенки. Увидев, что я иду, он спросил:

– Так, может, скорую не надо вызывать?

Я ответила:

– Вызывай, – легла в кровать и потеряла сознание.

Первое, что я вспомнила, когда доктор привёл меня в чувство, это что я говорила!

От этой мысли я счастливо улыбнулась и открыла глаза. Увидев над собой три улыбающихся лица, я очень удивилась: я-то знаю, почему я улыбаюсь, а они-то что улыбаются?

В середине дня, еще очень слабая я лежала в кровати, когда зазвонил телефон: наших актрис почему-то отказывались причёсывать в парикмахерской, хотя была такая договорённость. Я была ответственной за это (как и за многое другое). Надо было идти разбираться.

Я встала, хотя ноги у меня подкашивались, и отправилась в парикмахерскую, благо идти туда было минут десять, не больше.

Сама я не пользовалась услугами парикмахерской. Когда мне нужна была помощь, меня в гримёрной причёсывала одна из моих поклонниц, которая очень гордилась этой своей ролью.

Увидев меня перед началом спектакля, Арнольд неуверенно предложил:

– Может, отменим спектакль?

Хороша же я была, наверное. Я возмутилась:

– Как это отменим? Билеты проданы, зрители уже в зале. Буду играть!

Буду играть! И играла. Пять актов. Почти не уходя со сцены. За сценой у меня был заранее приготовленный термос, а в нем – кофе с коньяком. Кто-то сказал, что коньяк хорош для связок. Вот я и добавила в кофе пару ложек коньяка.

Перед выходом на сцену я сделала несколько глотков и вышла с единственной целью: заговорить! Причем, громко, потому что знала уже из собственного опыта, что снизить голос легче, чем усилить. Потом друзья говорили мне, что я заговорила не своим голосом.

Но ведь заговорила! «Воля и труд человека дивное диво творят!».

К третьему акту, я уже почти опустошила термос и была хорошо навеселе, с непривычки (не пью). И поэтому сцена, где Роксана, преодолев все преграды и военные посты, приезжает к своему любимому на фронт и с большим энтузиазмом приветствует солдат: «Здравствуйте друзья!», прошла на ура.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/25/628