Алжирский пленник - часть 59

Над горизонтом, в котором нескончаемым лазурным пространством темно-синей полосой обрывалось море и начиналось небо, причудливыми замками, безмятежно отдыхали облака. Я уже придумал композицию со всем этим, и как кошка жадным и грустным взглядом следит за проплывающей мимо нее рыбкой, провожал каждый пролетаюший мимо поворот к морю. Зино, довольный скоростью и погодой напевал веселую песню, и мне казалось, что ему само движение вперед доставляло такое огромное удовольствие, что он впал в транс и останавливаться не собирается. Я осторожно поинтересовался, когда мы приедем. «Да, да! Мы едем на море! Там будет здорово!» - ответил мне на ломанном русском Зино. Я стал показывать ему в сторону моря и главное на облака, что этого уже достаточно, но он меня не понял и сказал, что там будет лучше! Что в его понимании лучше, я узнавать не хотел, и продолжал бороться. Стал рисовать ему на бумаге облака, море, берег. «Да, да! Я понимаю!» - опять резюмировал он, и показал в сторону синей горы, круто уходящей в море. «Я не хочу на монтана!» - взмолился я, «Да, да! Все будет хорошо!» - ответил Зино и мы въехали в какой-то туннель, за которым виднелись дома и дорога уходила в сторону от всего прекрасного и безмятежного! Но Зино, видимо угадал мои страхи, и, боясь повторения моего скандала в Оране, стал объяснять, что здесь территория агрокультур, что здесь не место чужим людям, а там, куда мы едем, будет бъютефул! Там он остановится, где мне понравится. Езды туда всего полчаса. Что мне оставалось делать? Только сделать вид, мол и я счастлив, чтобы не портить настроение Зино своим беспокойным видом. «Как я, наверное, его уже достал?! – думал я, глядя на проплывающие мимо прекрасные дома, сады и виды. Он, наверное, уже ненавидит меня и давно пожалел, что пригласил, взял на себя обязанность угождать этому привередливому и всем недовольному северному гостю!
Чтобы, как-то отвлечься от своих назойливых переживаний, я решил снимать на свой фотоаппарат в режиме видео, как мы едем, чтобы осталось в памяти все это: скорость, экзотические дома, деревья, виды и этот смешной и непонятный треп Зино по телефону с Муниром. Он даже не догадывается, что сейчас я снимаю больше для того, чтобы записать, как он весело и беззаботно разговаривает на непонятном мне языке.
Вскоре, я уже увлекся и другим. Мы проезжали мимо апельсиновых садов, где на небольших деревьях, на фоне темно-зеленых листьев оранжевыми шарами, густо висели апельсины. «Детям показать!» - думал я, стараясь успеть заснять их. Но Зино ехал с такой скоростью, что сады быстро кончались или их что-то скрывало. Наконец, мы въехали в городок у той самой крутой горы. Дома здесь выходили своим внутренними окнами, двориками и балконами прямо на море. Люди же, видимо давно не замечали этого прекрасного соседства, ходили озабоченные своими делами, куда-то спешили, пили чай или кофе, стояли у стен, провожая взглядами проезжающие мимо машины. Проехав насквозь, к моему сожалению и этот городок, даже не попив кофе, мы свернули по дороге, ведущей вокруг горы вверх, где открылся потрясающий вид и на этот городок омываемый волнами, и на прибой, где-то далеко внизу, и на панораму всего побережья, где в дымном мареве белел город Алжир.
Но писать здесь для меня было нечего, т.к. солнце слепило глаза, а панорамные виды мне были не нужны. Я хотел к самому морю, к его соленым брызгам и мокрым камням. Поснимав друг друга над кручей, мы помчались дальше. Каждый раз, когда мимо проносится интересный вид, красивое ветвистое дерево или пальмовая роща на фоне моря, я только успевал поднять руку и снова опустить безнадежно! Пусть будет, как будет, успокаивал я себя. Хорошо, что здесь нет не интересных и не живописных мест. Можно ехать вдоль побережья бесконечно долго и не уставать восхищаться! Когда-то мы все-равно остановимся и я попишу.
Наконец мы выехали и остановились у края мыса, с которого был вид на бухту, скалы обступившие ее облепленные домами. Вид для меня был тоже не тот, и я предложил Зино для начала заехать в ресторант в поселке перекусить. Ресторант, как водится уровня нашего кафе-закусочной, расположился на самом краю скалы. Мы сели за столиком у окна в полу-пустом зальчике. В приоткрытое окно врывался свежий ветерок и  прерывистый шум.  Прямо перед нами разворачивалось прекрасное зрелище островов и камней, о которые постоянно разбивались изумрудные волны. Местные рыбаки внизу у воды, что-то пытались выловить в этой бурлящей от прибоя мешанине водорослей и пластикового мусора.
Надо сказать, что море здесь и его побережье, сильно загрязнены. Мусор сбрасывают прямо с косогоров, его приносит и выбрасывает на побережье, камни и пляжи само море, в которое мусор попадает из многочисленных горных речушек. Когда мы путешествовали в горах вдоль горного ущелья, там все скалы и вся река были завалены пластиковыми бутылками и пакетами. Потом река выносила все это из ущелья на заросшие каменистые плесы, где скопились горы из пластика, покрывая все вокруг болезненной белизной. В итоге, все это оказывалось в море! Так что теперь оно - большая помойка. Тем не менее, природа оставляет чистыми некоторые участки, сама сортируя, где свалить в кучу, а откуда унести, сохранив себя.
Вот в таком месте я и написал свой этюд. Мусора, конечно, тоже было предостаточно. Склоны холма пестрели свалками, а каменистые отмели пластиковым драньем – все, что оставляла от этого человеческого неразумения стихия. Но там, где камни торчали из воды, и у них был нескончаемый бой с прибоем, там мусора не было, его уносило в заводи и на отмели.
Я потрогал воду, она была на удивление теплая. С моря тоже веяло теплом, несмотря на свежий ветерок. Искупаться же было невозможно, т.к волны были настолько сильными, с таким шумом скатывались увлеченные отступающей волной камни и гравий, с такой новой силой ударялась о валуны новая волна, что залезть сейчас, пусть даже в теплое море, было бы безумием и верной, если не гибелью, то очень большой проблемой. Ходить по валунам и без того сложно, а когда сильное течение воды то вперёд, то назад гоняет воду с камнями – это может закончится ушибами, ссадинами и порезами. Ведь в воде, между острыми камнями, могут быть осколки стекла, которого по берегам множество.
Так что мое представление о море, как и о многом другом, сильно изменилось! Конечно, летом, когда море спокойнее, на песчаных пляжах,  убирают мусор и, наверное по-другому!
Пока я писал, мимо прошел местный рыбак с ребенком на руках и двумя удилищами. Одно обычное покупное, а другое метров восемь бамбуковая палка. Уж, зачем оно такое, не знаю. Постояв около меня немного, рыбак стал тыкать большим пальцем в скалу, которую я, по его мнению, не там нарисовал. Но в целом ему понравилось, и тот же большой палец, он показал мне в знак признания моих успехов.
Сейчас я уже сижу на канопе, смотрю на свой этюд и мне кажется, что я не сумел передать то состояние, которое хотел: восторга, стихии, белизны и голубизны. Все как-то обыденно – камни, водяная неразбериха на первом плане. А где волны? Где пена, брызги, удары от которых спустя час начала побаливать голова?!
Наверное, это уже нужно делать потом, дома? Сейчас же, моя задача была перенести по возможности все то, что я вижу и чувствую на бумагу теми средствами, которые у меня имеются. Как получилось, так получилось. Главное, что я в течении двух часов впитывал это в себя и оно где-то осталось, кроме самого этюда.