Аллергия на смерть

 …человек, который не смеётся... и не плачет, снова проснулся...
Не стал спрашивать, как делал это каждое утро в последнее
время: «зачем»…
Сегодня решил быть решительным: и вот уже вспорхнули пузырьки
в прозрачной утробе электрического чайника...

Но недолго держала его на стуле перед чашкой животворящего
сагандайля эта решительная решительность – вскоре обрушилась
под натиском непреодолимой силы, вновь навалившейся на него, и
привычное ложе приняло распластавшееся лицом вниз тело, взгляд
застыл, упершись в нехитрый рисунок на линолеуме…

Нет, он не тосковал, не был в депрессии,
просто ему было спокойно так – когда на всё… всё равно…
И даже хорошо... Или... всё же не очень... - он никак не мог понять
этого своего состояния и лежал неподвижно, каждый час приоткрывая
глаза на голос девушки в говорящих часах: "девять часов"... "десять
часов"... тринадцать часов"... - он сам их, часы, настроил, чтобы они
сообщали ему время, чтобы активизировать себя...
«сейчас… сейчас… ещё чуть-чуть… ещё пять минут… и я встану... займусь..."

Пять минут через час заканчивались, милая девушка в электронном
хронометре напоминала об этом, а он не мог никак подняться. Или не
хотел... Невозможно было понять, чего он хотел: ни жить не хотел, но и 
умирать не собирался...
«Аллергия на жизнь, аллергия на смерть…» - вспомнились стихи Саши
Лычагина, юного 16-летнего поэта. Но чего только не бывает в таком
возрасте, когда и смерть - как вызов на дуэль или противостояние всем
«мнениям света»…

Но его возраст был уже три раза по столько, даже чуть больше...

***

...он подумал, что когда-нибудь позже будет остро жалеть об этом
потерянном времени...
Но сейчас… когда и время перестало существовать… это было прикосновение
к маленькой бесконечности, в которой нет ни жизни, ни смерти…
в которой когда-то качалась зыбка-колыбелька…

***

И вдруг будто невидимая спичка вспыхнула и выхватила из пространства
памяти почти забытую картинку…
…янтарные бусы на шее мамы отражают мерцание пламени у маленького
гробика…
Малыш напротив с любопытством рассматривал лицо младшего братика,
застывшее в своей восковой неподвижности… А совсем недавно он,
2-летний Вовочка, как звала его мама, бегал, топал ножками по полу
таёжной избы, смеялся, перетаскивал какие-то мешочки с крупой на
кухне, наводил порядок...  Мама смеялась, что-то говорила ему... В
углу стояло ведро с холодной водой, в нём плавали кусочки льда и
ковшик... 

И вот гробик, трепещущий свет, лицо мамы почти неподвижно...
Тогда ещё не ведомо было понимания смерти, только любопытство,
но от взрослых исходило что-то такое… что необъяснимо вызывало
желание вести себя тихо и молчаливо…

Вспомнилось, как перед этим по заснеженной дороге среди пощёлкивающей
редкими звуками-выстрелами тайги - в сильный мороз всегда так
бывает - поскрипывали сани вслед за трусцой неунывающей лошадки с
мохнатыми ногами выше копыт.  Два свёртка покачивались на руках
молодой женщины, из одного раздавалось какое-то бормотание, больше
похожее на воркование, другой свёрток был неподвижен…

Мужчина в чёрном полушубке едва касался вожжей, лошадка сама знала дорогу,
возвращаясь из райбольницы, где врачи растерянно развели руками: «поздно…
чуть пораньше надо было б…»
А в сторонке тихо бормотала санитарка: «не уберегли ребёнка… сами виноваты…
как можно было… вода-то ледяная… вот тебе и воспаление лёгких… кутать надо
было как следует… полсотни километров всё же…»

---

- Ты бы посмотрела, чего он там затих?
- Уснул, наверное… я его хорошо укутала… чтоб…
- Ты всё же посмотри…
Женщина начинает развязывать свёрток и вдруг раздирающий
нечеловеческий вопль
отчаяния вырывается из неё! Казалось, тайга вздрогнула,
деревья испуганно вздрогнули, стрёкот сорок затих. Перед
матерью - посиневшее лицо ребёнка, глаза закатились,
пепельного цвета губы хватают воздух…
- Чего ты орёшь, дура, раскрывай быстрее!
Женщина и мужчина набрасываются на свёрток и чуть не разрывают
его в панике, мелькают куски тряпок…

…ребёнок понемногу розовеет, приходит в себя, увидел склонившихся
тяжело дышащих  мать и отца…
Тайга, казалось, вздохнула; снег, замерший от крика, облегчённо
посыпался с еловых лап…
---

…четверть века спустя по этой же зимней дороге ехал грузовик-вездеход,
в кузове - та же пара: мужчина с замершей улыбкой на губах и закрытыми
глазами покачивается на руках женщины – так он уснул в той же райбольнице навсегда...
Это последнее объятие - при жизни они редко проявляли все эти «телячьи
нежности»…

…сын пока ещё не видел это в иллюминаторе снижающегося над тайгой самолёта,
но ему осталось всего ничего…

***

Когда с той поры минуло ещё четверть века -
события промелькнули скоростным калейдоскопом, -
и снимал знаменитого Алексея Дидурова в его
рок-кабаре, запомнилось сказанное им у микрофона:
 ...мне 56, а кажется, только вчера было 16... -
и он показал большим пальцем за плечо... -
Да, вы не поверите, но это так...
Не откладывайте ничего, потом пожалеете...

…мелькнули в памяти на слуху незабытые куски когда-то
известного на всю страну его песни - "когда уйдём со
школьного двора под звуки нестареющего вальса"...

когда уйдём...
под звуки...




...говорящие часы опять проворковали своё... 
Линолеум стал медью, по которой поползла патина сумерек…
Взгляду открылась картина в окне: тёмно-розовые облака
на фиолетовом небе стали прощальными мазками небесного
живописца...

Улыбка тронула лицо...