Сало

Где-то в конце восьмидесятых я служил на Дивизионке под Улан-Удэ в артиллерии. Дело было зимой. Морозы стояли крепкие, а боевую подготовку никто не отменял.

Наш полк с утра выдвинулся на винтовочный полигон, рядом с которым были размещены учебные места для работы расчётов орудий. Бойцы и командиры, одетые в ватники и валенки, шапки завязанные под подбородком, бодро вышагивали по заснеженной дороге.

В полку служило довольно много выходцев из Средней Азии и Закавказья: узбеки, таджики, туркмены, азербайджанцы и другие. Немало было и татар и башкир.

Прошло два часа занятий и вот командир полковник Артамонов даёт команду на построение. Как только подразделения встали в строй, он распоряжается, чтобы проверили, все ли на месте и доложили. А затем даёт слово замполиту подполковнику Рыбальченко.

«Товарищи, – начал замполит, – тыловая служба полка за счёт нашего подсобного хозяйства подготовила для вас скромное угощение. Столы накрыты вот в этой землянке, – он показал рукой в сторону приземистого сооружения рядом с обшитыми досками ступенями лестницы, уходящей куда-то вниз. Кровли не было, а для естественного освещения на деревянные стропила была натянута полиэтиленовая плёнка. – Прошу командиров организованно, по подразделениям заводите подчинённых на короткий перекус».

Мы спустились вниз в широкую обшитую доской землянку, в которой на большом дощатом столе были расставлены алюминиевые солдатские глубокие тарелки, наполненные крупно накрошенным розовым салом. По другим тарелкам, также были разложены: нарезанный перьями репчатый лук, хлеб, а в стеклянных банках томилась кабачковая икра. Рядом горками лежали алюминиевые ложки.

Разместившись вокруг стола, бойцы и младшие командиры, прапорщики и офицеры приступили к трапезе, которая была, как нельзя, кстати, потому что на свежем воздухе все изрядно промёрзли.

Мы обратили внимание на то, что ребята-мусульмане уплетали сало за обе щеки, ничуть не отставая от славян.

Когда все достаточно насытились и повысился общий градус настроения, начались шутки, подколки, ото всех сторон раздавался смех над рассказанными анекдотами и всякими байками. Румяные лица были щедро украшены искренними улыбками.

Кто-то из наших командиров батарей, наверное это был хохол и известный балагур Толик Гамота, в шутку громко спросил усердно жующих азиат:

– Эй, ребята, вам же сало есть нельзя!

Они заулыбались. Кто-то махнул рукой. «Можно. Можно. – донеслось из разных мест, – мы перед армией заходили к мулле и он сказал, что на время службы он нам разрешает есть, то что все едят».
 
И стояли в едином строю, не расписанном ни в едином уставе: узбек Нурали Сулейманов, украинец Иван Майдюк, таджик Хокимджон Назаров, белорус Василь Евтушок, туркмен Кара Парпиев, русский Михаил Еремеев, киргиз Эшполат Зикиров, мордвин Николай Четайкин, азербайджанец Али Гарибов, армянин Ованес Будагян, бурят Буянто Будаев, татарин Айдар Мухаметшин, якут Тимофей Васильев, казах Совет Буртебаев.

И гнали они русский холод из своих ознобившихся членов русским салом, не заморачиваясь всякой чепухой и глупыми предрассудками.