Самоубийца?

В начале семидесятых наш военный городок буквально «всколыхнула», как волна землетрясения, жуткая новость о том, что лётчик вертолётной эскадрильи покончил жизнь самоубийством.

Смерть всегда некрасива! Это лишь в поговорке говорится, что она «красна», да и то – только «на миру». Поговорку эту сочинили приговорённые висельники, чтобы успокоить и дать надежду тем, кто взойдёт на эшафот после них.

На самом же деле, нет ничего уродливей и страшнее, чем неестественные: форма и цвет тела грешника, посягнувшего на самое дорогое, что дано ему Богом, на свою жизнь. Эти жуткие «картинки» из справочника по судебно-медицинской экспертизе «нарисовали» самоубийцы в назидание тем, кто намерен «взойти на эшафот» вслед за ними.

Побудительным мотивом поступка явились, как и обычно в таких случаях бывает (если слово «обычно» вообще сюда может подойти): несчастная любовь, измена милой, ссора с обидными эпитетами и депрессия. Всё – так, если бы не одна деталь, которая-то и стала причиной такого сильного всплеска эмоций у жителей небольшого посёлка.
 
Вертолётчик был первым пилотом Ми-6, который «возил» офицеров-ракетчиков от штаба дивизии в штаб армии и обратно. Как известно, в ракетных войсках стратегического назначения штабы соединений и позиционные районы разбросаны на громадных территориях, сравнимых с «площадьми» нескольких регионов. Такова специфика, а потому ракетным дивизиям полагались в подчинение эскадрильи вертолётов.

В тот холодный осенний день большая группа офицеров, среди которых был и мой отец, вылетела в штаб Оренбургской армии на какое-то совещание.

Уже после всего произошедшего второй пилот, чуть заикаясь, рассказывал, как его командир разместился в кабине и после прогрева двигателей, получив команду на взлёт, взял курс и занял положенный эшелон.

На высоте 800 м он вдруг «завалил» вертолёт влево, поставил его лопастями чуть ли не вертикально к земле и, открыв дверцу, выскочил из кабины.

«Правый» едва успел «поймать машину на винт» и с трудом вернул её в горизонталь, потому что она уже начинала «сваливаться» и через несколько секунд восемнадцать трупов уже лежало бы в степи рядом с догорающими обломками.

Ребята в салоне «корабля» ничего и не поняли, только ощутили, что их наклонило куда-то вбок.

Лётчик передал по рации на базу о ЧП, посадил вертушку, и стал ждать подмоги. Скоро прибыл резервный борт с резервным экипажем и медиками. Отыскав в ковылях бесформенное тело, они погрузили его на борт и «двойка» вернулась обратно в часть.
 
Хоронили несчастного тихо на поселковом кладбище.

Никто никого не проклинал, поскольку, слава Богу, все остальные были живы, хотя жёнам и пришлось сильно понервничать.

А молодчинку, второго пилота, поили «вусмерть» спасённые офицеры в гарнизонном кафе ещё две недели после всего. И гарнизонный патруль не трогал никого. Так рассказывал мой отец.
 
А ещё он сказал, что его спасла его мама Анна Михайловна, потому что в этот день, 4 ноября, был день её рождения.