За исчезнувшей дверью

Несмотря на заверения синоптиков, свет юного апрельского солнца так и не смог пробиться через плотную завесу низких мокрых туч. Было тепло, и некогда могучие сугробы роняли слезы на черный асфальт, но настроение все равно никак не становилось по-настоящему весенним.
 Мы с другом шли по залитому водой и бурой грязью городу, стараясь не замечать серого уныния нависших над нами многоэтажек. Дорога изгибалась, уходя под холм. Вспученный и выкрошившийся весенний асфальт не позволял машинам пользоваться этим путем, и мы шли прямо по проезжей части. Мы разговаривали мало. Тишина, замершая между нами,  очень соответствовала нашим настроениям.
 Дальше пошло еще хуже. Сначала мы услышали какое-то странное завывание, похожее одновременно на причитания церковной плакальщицы и на голос холодного ветра в трубах зимней ночью. Потом на дороге появилась женщина. Одетая в какой-то нелепый набор наспех подобранных тряпок, она шла, словно не видя перед собой никого и ничего, и только выла: «Танечка... Танечка...»
 - Это же тетя Лера, - сказал мой друг Витя, узнав в этой странной пародии на человека какую-то свою знакомую. - Что-то случилось. Надо спросить.
 Разговор вначале не клеился совсем. Эта самая тетя Лера сначала долго ревела у Витьки на плече, потом спутано и сбивчиво кое-как смогла что-то рассказать.
 - Ушла, Вить, ушла с утра и нет её. На звонки не отвечает, а теперь телефон и вовсе выключен. Никто ее не видел, ничего не знают... А говорят, у нас тут маньяк шныряет, который девочек убивает... Последний раз, говорят, около ГДО ее видели, уууууу.... - и тут женщина снова не смогла сдержать рвущийся наружу поток слёз.
 Я жестом отозвал Витьку к себе и тихо сказал:
 - ГДО — это очень плохо. Скажи, кто эта женщина и что это за Танечка.
 Впрочем, перед тем, как я скажу, что ответил мне Витька, немного поясню. ГДО — Гарнизонный Дом Офицеров — давно перестал выполнять свои функции как культурно-развлекательный центр для военнослужащих, превратившись в смесь музыкальной школы, магазина меховых изделий и какой-то конторы сомнительного свойства. Из всего прежнего там остался только кинотеатр. И в стенах этого удивительного заведения порой творилась какая-то очень непонятная активность: то человек там ни с того ни с сего упадет и ногу сломает, то вещи у людей пропадают, то кому-нибудь что-то на голову падает.  Одним словом, ГДО заслужил репутацию места опасного и непонятного.
 Ладно, я отвлекся.
 - Это тетя Лера, она моей матери троюродная сестра. Таня — ее внучка. Ей тринадцать лет, и  характер у неё нестабильный. Знакомые говорят, что видели ее часов в девять утра возле центрального входа.
 - Сейчас половина четвертого. Да, затяжная экскурсия получается. И что теперь? В полицию обращалась?
 - Вроде ищут уже. Свидетелей там, показания. Только время-то идёт.
 - В крайнем случае, в какую-нибудь «Лизу Алерт» можно обратиться еще, - сказал я. - А от тебя она что хочет?
 - Чтобы я отправился на поиски к Дому офицеров.
 - Человек-паук спешит на помощь, - хмыкнул я. - Ладно, давай. Пойдем, посмотрим, может, что и получится.
 Этими же словами мы немного успокоили тетю Леру и стали спускаться под холм быстрее. Вскоре впереди показалась одна очень знакомая мне фигура. Черное пальто, развеваясь, приоткрывало затянутые в черные джинсы и высокие берцы стройные ножки, а сверху ветер играл прядями темно-каштановых волос.
 - Аленка, привет!
 - А... Олег. Ну, и что же заставило тебя подскакать ко мне? - из-за стекол очков на меня смотрели пронзительные черные глаза, в которых царил лютый холод.
 - А вот что... Ты, говорят, сдружилась с каким-то Ван Хельсингом с соседнего двора? Люди судачат, ты теперь переселилась в свой смартфон.
 - Тебе ближе до Сатурна, чем до моих дел и до того, с кем я дружу. - и девушка добавила вполне весомое непарламентское ругательство.
 - Ну, ладно. Тут просто вот какое дело...
 Я поведал Аленке обстоятельства нашей с Витькой миссии, что заставило эту ведьму в пальто немного оттаять.
 - Во-первых, - неторопливо сказала она. - Я вам помогу. Только ни с какими Ван Хельсингами я не дружу. Сами справимся. Идемте. Во-вторых, у нас будет только одно правило: слушать меня. При любых обстоятельствах.
 В этот момент тонко звякнул смартфон, и Аленка словно преобразилась. В глазах ее появился странный блеск, губы сложились в добрую улыбку. Секунда — и все стало как прежде.
 - Судьба к нам добра сегодня, - сказала девушка. - Идемте же. И в-третьих. Вы испачкаться не боитесь?
 - Глупый вопрос, - сказал Витька.
 - Каждый видит в любом вопросе лишь свой потолок интеллекта, - усмехнулась Аленка, вновь снабдив фразу едким словцом. - Поэтому не обижайся. Ладно. Теперь расскажу я. Там, в Доме офицеров, есть цокольный этаж. Ведет в него только одна дверь, расположенная в левом крыле. О свойствах этой необычной дверцы я расскажу попозже, когда мы придем на место. Могу сказать только, что если в определенный день и время кто-нибудь решит попасть на цоколь, у него есть шанс остаться там навсегда. С другой стороны, в правом крыле есть вход в подвал, одна стена которого общая с цокольным этажом левого крыла. Между ними есть сообщение, но оно несколько затруднено, впрочем, сами все увидите. Так вот. Сдается мне, что эта ваша Таня сейчас очень громко плачет. Но только ни фига ее никто не слышит.
 - Наша Таня громко плачет, потому что плачет в рупор, - медленно сказал я. - А что там такое, в этом цоколе?
 - Говорю же, увидишь сам, когда придем на место.
 Мы проходили мимо тощих деревьев, с которых капала вода, мимо грязных проталин в осевшем сером снегу, и на душе у меня почему-то стало невыразимо гадко. Аленка то и дело ныряла в свой телефон, постоянно что-то набирала, читала, и лицо ее становилось все серьезнее и серьезнее. Проезжавшие мимо редкие машины выбрасывали в воздух фонтаны грязной воды из глубоких луж, и я искренне боялся быть облитым таким вот душем. И только Витька, похоже, был настроен решительно, хоть и немного покраснел.
 Вскоре мы подошли к двухэтажному зданию, штукатурка с которого местами уже свалилась, создавая впечатление какой-то неуютной и тоскливой разрухи.
 Двери центрального входа, жутко тяжелые и неудобные, едва впустили нас. Внутри царила какая-то странная тишина, прерываемая лишь далекими попискиваниями какого-то прибора или компьютера.
 Аленка жестом позвала нас пройти в левое крыло. За одним из поворотов мы увидели спускающуюся вниз лесенку ступенек в десять, которая неожиданно упиралась в глухую кирпичную стену.
 - Так я и знала, - вздохнула глазастая ведьмочка. - Двери нет.
 - Что за идиотизм, - хмыкнул Витька. - Как это — нет? Ты же говорила, что она есть.
 - Есть-то она есть, да только не всегда, - сверля нас обоих взглядом, произнесла Аленка. - Вот сейчас как раз та фаза, когда ее нет. Я же говорила, что расскажу о необычных свойствах этой дверцы? Так слушайте. Бывают дни — буквально два-три в пару месяцев — когда эта дверь исчезает. И не позавидуешь тому, кто в этот момент остался на цокольном этаже.
 - А что там? - перебил ее Витька.
 - А вот раз ты такой бойкий, первым и узнаешь, - холодно ответила Аленка. - Идем теперь в правое крыло.
 Дверь от подвала оказалась спрятана между внешней стеной дома и лестничным маршем на второй этаж. Вместо окон стена до самого верха была выложена стеклоблоками, отчего создавалось впечатление, что ты угодил в аквариум и позеленел. Замок на ржавой петле давно кто-то сорвал, и поэтому попасть на нижний этаж оказалось делом пустяковым.
 По самому верху, практически под потолком, были сделаны низенькие, но широкие оконца, поэтому света в этом мрачном и глухом помещении можно сказать, хватало.
 Аленка медленно шла вдоль левой стены, постоянно глядя на проходящие сверху ржавые трубы и какие-то кабели.
 - Есть, - сказала она наконец. - Вот это место.
 Одна из труб, изгибаясь под прямым углом, исчезала в стене. Дыра, которую проделали для этой коммуникации, была значительно больше, чем нужно, и именно в нее и смотрела внимательным взглядом наша провожатая.
 - Теперь вот еще, - добавила она. - Прежде, чем мы полезем в левое крыло, я должна вам кое-что сказать. Не знаю, кто проектировал и строил это милое здание, но между этой стеной и той — небольшой по ширине, но небывалый по глубине провал. Никто еще никак не смог определить, где же дно у этой щели. И вот ведь досада: ширина ее как раз такова, что в нее вполне может улюлюкнуться человек. Поэтому крепко держимся за трубу и не боимся испачкаться. Поверьте, это куда меньшее зло, чем ахнуть в этот бездонный обрыв.
 Глядя на то, как эта хрупкая на вид девчонка лихо вскочила на трубу и исчезла в проеме дыры, я почувствовал себя еще более скверно, чем на улице. Витька так и вовсе был в полном замешательстве.
 - Две вещи есть, - сказал он. - Первая — я не хочу, чтобы эта... выпендрежница оказалась круче, чем я. Вторая — там моя родственница.
 И он не менее лихо вскочил по трубе.
 У меня задора было куда меньше. Я тихонько поднялся почти до самого потолка и с тоской глянул вперед. Черная дыра зияла, словно вход в ад, из которого нет возврата. И самое главное — ни звука оттуда. Перелезли они или нет? Ладно. Я оказался в холодной тьме между стенами. От мысли, что подо мной пропасть без дна, меня начало тошнить. Я старался не смотреть вниз, но дьявольский провал словно тянул, не давая возможности успокоиться и перевести дух. Мне казалось, что там, в огромной глубине этой черной расщелины, спрятан какой-то невероятный магнит, который сейчас стянет меня с этой ржавой и пыльной трубы, и я полечу в этой бесконечно тьме и буду лететь целую вечность, пока не умру.
 Тусклый свет неровного квадрата отверстия впереди меня был как глоток воды в пустыне. Я со вздохом выбрался из этого ужасного лаза, и тут сердце мое снова сжалось: ведь когда-никогда предстоял еще и обратный путь!
 А тем временем мы оказались в странной комнате без единого окошка, в которой несмотря  на это почему-то было довольно светло. В воздухе стоял противный запах, смесь тухлятины и нитрокраски. Пол был усыпан каким-то камешками белого цвета, наступать на которые было жутко неприятно.
 - Идем, - сказала Аленка. - Стоять здесь не стоит.
 Каждый шаг отдавался странным звуком без эха. Словно какой-то сухой треск, не то ветки, не то пластик. В этой странной, давящей тишине было слышно как дышит Витька, как скрипят берцы Аленки, и был еще какой-то звук, что-то неопределенное, прерывистое, не поддающееся описанию. Сначала мне показалось, что это звон натянутой металлической ленты, когда она бьется на ветру о кирпичную стену, потом — на плач маленького котенка, и уже совсем потом — на бульканье какой-то кипящей очень густой жидкости.
 Темнота постоянно меняла образы. Стены то синели, то зеленели, а временами отдавали красным и желтым. Чтобы унять страх и волнение, я начал бормотать числа.
 - Трусишь, что ли? - спросила Аленка. - Это еще не очень страшно. Вот я представляю, как этой вашей Тане страшно. Она тут давненько...
 - Да есть немного, - честно признался я. - Алена, а почему это этаж... Ну... Такой?
 - Да кто же его знает? - пожала плечами девушка. - Кто говорит, что тут якобы расстреливали репрессированных. Есть версия, что здесь случайно закатали в бетон маленького мальчика, который полез на стройку. Есть совсем уж идиотское предположение, что якобы здесь обитает Снежный Человек. Ну, строго говоря, то, что здесь есть что-то — это факт. И нет гарантии, что нам всем удастся выбраться отсюда.
 - Вот это ни фига себе, - буркнул я. - Сначала затащила нас сюда, а теперь...
 - Ну и хрен с ним, - махнул рукой Витька. - В любом случае, это будет интересная и необычная смерть. И, возможно, она приведет нас в Вальгаллу.
 - Я не хочу сейчас в Вальгаллу, - отозвался я. - Я уж как-нибудь предпочел бы еще пожить без сисек валькирий. Хотя они, безусловно стоят того, чтобы пасть в бою.
 - Вот и я о том же, - кивнул Витька. - Ладно, идем, а то наша Сусанина что-то уже впереди совсем, как бы не потеряться.
 Мысль о том, что здесь можно остаться одному, словно ледяной душ окатила мне все внутри.  Да, я пытался шутить, но понимал, что в этом царстве тьмы и смерти едва ли что-то можно будет сделать, если что-то пойдет не так.
 И ведь не было никаких странных голосов вокруг.
 Ни движений, когда предметы сами собой перемещаются вокруг.
 Ни вспышек света, ни криков, ничего.
 Просто — ничего. И ничего страшнее этого Ничего я не видел никогда в жизни.
 Вдруг Аленка остановилась и подняла руку. Я глянул ей через плечо и чуть не заорал в голос.
 На нас медленно двигалась человеческая фигура.
 Тонкая, маленькая.
 Хрупкие ножки шаркали по пыльному полу, ручки с длинными пальцами что-то словно ловили в воздухе.
 Лица не было видно, лишь какое-то темное пятно, обрамленное спутанными волосами.
 - Таня? - громко и четко спросила Аленка.
 В ту же секунду фигура словно рассыпалась на миллионы черных частичек, которые как бабочки запорхали вокруг.
 И сразу же воздух наполнился плотным, режущим уши плачем. Рыдания громоздились друг на друга, сдавливая перепонки и заставляя волосы шевелиться.
 - Не Таня, - кивнула ведьмочка. - Но тоже вариант.
 - Она... уже умерла? - перекрикивая плач, спросил Витька.
 - Пока плачет — нет, - так же неистово заорала Алена. - Но нам ее просто так не отдадут! Вперед!
 Мы неизвестно зачем рванули вперед. Я старался не смотреть на стены, проносившиеся мимо, хотя отчетливо видел, что они смотрят на меня странными белесыми вытянутыми лицами. Аленка на ходу что-то тыкала в смартфон.
 - Дура! - крикнул я. - Мы сейчас все тут крякнем, а ты в чате своем!
 - Сам дурак, - коротко бросила девушка.
 Мы бежали и бежали, а стены становились все ближе и ближе, и я невольно подумал: не может де подвал под ГДО быть таким огромным? Мы уже наверняка где-то под третьей проходной...
 И тут из смартфона Аленки раздался голос. Спокойный, странно резонирующий. Всего каких-то несколько слов, но вокруг стало становиться светлее. А еще Аленка что-то неслышно бормотала, и я видел, как шевелятся ее губы, но не слышал ни звука.
 Внезапно яркий свет залил все вокруг, и мы оказались в просторной белой комнате, в центре которой сидела, поджав под себя ноги, хрупкая и бледная девушка.
 - Ну, вот теперь точно Таня, - выдохнув, сказала Аленка.
 - Вы пришли меня убить? - ровным и бесстрастным голосом ответила девочка. - Давайте уже скорее, я так больше не могу. Зачем свет? В темноте их было меньше видно. Кто вы? Не подходите ко мне. Только этих уберите, мне страшно. Я боюсь потолка, очень боюсь.
 - Танечка, очнись, - тихо сказала Аленка, подойдя ближе. - Мы — друзья и пришли тебя спасти.
 - Он блюет, - так же медленно и без эмоций ответила Таня. - Постоянно. Белая жижа, а в ней мои лица. Убей меня, ведьма темной страны Терлия. Не дай мне видеть, как он сматывает мою душу в кровавую веревку.
 - Ах, вот ты как, - внезапно гневно воскликнула Аленка. - Ну, как говорится, ой, всё.
 - Не убивай меня, ведьма. Ты носишь кинжал в кружевах, а я боюсь того, кто сойдет с потолка. У него рот из воска, а в глазах ногти. Ты же убьешь его, Лина, правда?
 В ответ Аленка произнесла какую-то очень длинную и странную фразу на языке, который я никогда не слышал. И когда она закончила последний звук, Таня упала на пол и из ее рта потекла струйка крови.
 - Ты убила ее! - заорал Витька.
 - Я оживила ее, - спокойно ответила Аленка. - Не плачь, маленькая, уже всё, пойдем, пойдем...
 Таня кое-как зацепилась за рукав Аленки и едва поднялась на ноги. В её глазах был только ужас, ничего больше.
 И когда мы перетащили ее через трубу в правое крыло, я наконец смог осознать, что мы пережили.
 На улице ветер разогнал тучи, и звезды светили вовсю яркими и веселыми смайликами.
 Аленка похлопала себя по карманам пальто и, удовлетворенно кивнув, сказала:
 - Не ходите, дети, в Африку гулять.
 - Что же это было, а, Ален? - спросил я, глядя, как Витька провожает Таню до дома.
 - Я разберусь, - сказала ведьма. - Если хочешь, пойдем со мной.
 - Туда? Ни за что больше!
 - В библиотеку, трус! - засмеялась Алена и потащила меня за руку.
 Вот так я вышел из дома с исчезнувшей дверью и вошел в дом, где кроме дверей вообще ничего не было. Но это уже совсем другая история...