Глава третья. Для печали

     – Нонка, опять зашкаливаешь телефонную станцию? – забежал к ней в кабинет бухгалтер Игорь.
– Пусть бегут неуклюже Игорёшки по лужам – пропела Нона.
– Позвонил в 10 часов какой-то дурачок – Игорь сплюнул с досады: «Ваш телефон 20-20-20?» И телефон отключился, представляешь?
– Ксерни про бегемотиков, ладно? – Нона протянула Игорю пять листочков написанной ею позавчера детской сказки.
– Потом!
Игорь вынесся из кабинета.

Опять: «Враги сожгли родную хату» – подумала Нона. Перед тем, как в стране совершается очередной катаклизм, телефонная станция перестаёт работать. «Не перевелись ещё в стране умные люди, бунтуют» – с грустью подумала она. «Придётся, однако, плыть на улицу, заодно свечи зажигания на погрузчик приобрести. Господи, на что уходит жизнь?»
В голову лезли выводящие из себя и иссушающие выводы: на верёвочке, друг за дружкой, разобранные по сорту и росту, как грибы на просушке, мы поступаем в очередное мероприятие. Лучше бы на ловлю снов…

«Как не стало мамы, никому-то я не нужна…» Нона вполне понимала, что это не так, насколько ей нужны люди, настолько она им нужна. Но люди любят вещи, заботу. Как и она. А мамы любят без всего, просто так. Природа любит и лупит. Дождём. Сей, жни, жми, Нонка, пока твои косточки ещё похрустывают. Учиться хочется!

На глаза попалась газета, быстро прочитав заголовок: «Заявление для печали» – Нона улыбнулась. Конечно же: «…для печати». Но всё чаще, при беглом взгляде на текст, она непроизвольно переставляет буквы. Спешит с выводами. Скорость восприятия снижается, что ли? Как позавчера сказала сестра: «Что ж, мы такие же, как и они. Наши предки. Ничего нового не получится». Нона тогда добавила: «Нервные клетки отмирают…». «Да» – засмеялась сестра. Её необыкновенная сестра. Беспокоится за семейную жизнь, считая семью Ноны остроконфликтной.

Если подумать, то Нонин муж – Михаил, похоже, живёт в другом мире, как ни странно – веке в 17, а Нона, впавши в детство – опережает своё время. Настоящее ускользает. В этом промежутке растут ни в чём не повинные дети. Про маму раздумывать не хотелось, это тоже – как для большой печали.