Крах империи, 1917-2017

ТОРГОВЛЯ НА ТВЕРСКОЙ

Как мы живем? Ни шатко, ни валко.
Как в дурдоме. Как в психпалате.
Попросту говоря, валяем Ваньку,
кому-то за это неплохо платят.

Спасает только неизменная нефтяная анаша,
в хвосте у мира плетемся еле-еле.
Кто-то торгует. Слава торгашам!
Что бы мы без них пили и ели?
Гляди вперед по дистанции в оба,–
в отечестве ныне есть чем нам гордиться:
голяком бы бегали по сибирским сугробам,
как шимпанзе или гориллы.

Застолбили Россию.
Что ни попадя – продано!
Торгуют лесами, реками и заводами.
Кто-то – честью.
Кто-то – родиной.
Последнее – всего доходней.

Что попусту сидеть да языком молоть и тренькать,
вот и коммунизм настал у избранных немногих.
Смекнули быстро барыги: надо делать деньги!
А потом подальше уносить ноги...

Смотришь: стоит! Красивая!
Ну, как тут устоять?
Не женщина – а сплошные губы!
И не скажешь ведь, что обычная б***
Кто чем может – тем и торгует.

Вот она – настоящая долгожданная свобода,
взошла над российской непроглядною мглою!
То ли у выхода, то ли у входа,
где братья с мечом ждут нас, приосанившись, гордо...
– Женщина, не надо теперь из-под полы,
хотя, что у вас там – под полою?

Сначала не всерьез, сначала робко.
Ходят. Прицениваются. Деловитые и кургузые.
Взять или не взять эту попку?
Щупают, взвешивая, груди, как астраханские арбузы.

Кой черт! Бери все задаром!
Видишь – даже прокуроры истекают половой слюной!
Хватит крутить передом и задом,
а в особенности по сторонам головой.

Президентам и тем в кабинетах не можется,
бедные, вкалывают почем зря от зари до зари!
Клинтон всунул не туда сигару Монике,
а не спросил, шельмец этакий, у дамы – 
хочет ли она курить?

Узнаю былую сметливую закваску,
свято место в столице не опустело!
Ныне тоже все происходит по Марксу:
тело – деньги, деньги – тело.

1995