Чудо на войне

Чудес не бывает, но иногда случаются: доказать свою невозможность и природу.
А было так. В сорок первом мы вели бой с превосходящими силами противника. Это я как в сводке говорю. Потому, ни черта не помню из этого боя, кроме одного момента, про который хочу рассказать. Да, а когда смотришь теперь, ветераны вспоминают - я туда пошёл, а они оттуда, а товарищ Фенькин в это время, возьми да крикни... ну, не верю я. Нельзя это запомнить. Человек некоторые вещи не вмещает, и потому только жив и в своём уме, хотя и не все.
Так вот. На нас шли немецкие танки. Я был наводчиком. К концу дня всех кончили, и вторую пушку разбило вдребезги, и остался я один - держать позицию до подхода резервов. Вижу, как подъезжает сбоку немец и наводит орудие прямо на меня. Я, конечно, как могу, один в поле не воин, тоже разворачиваюсь, но он успевает раньше. И я смотрю и вижу, вот знаю, умом знаю, не могу я видеть этого, а вижу себя, в чёрный крест взятого. И вижу будто бы немца этого. Белобрысенький такой и в очочках. Ну этого уж точно никак я видеть не мог. А по фамилии - Шиллер. И сейчас жахнет он прямой наводкой. И падут эти сосны, и я паду с ними. Точнее, взлечу прямо в небо. И я был два раза ранен, один тяжело, месяц в госпитале провалялся, и в плен чуть не попали мы с товарищем Фенькиным, и хотели расстрелять нас за измену Родине, а честно признаюсь: такого ужаса смертного ни разу больше испытать не довелось...
И тогда что? Я комсомолец, ворошиловский стрелок. Встаю и кладу на себя крест правой рукой. Сам смотрю прямо туда. А немец не стреляет, заело у него, что ли, - заклинило... Я тогда к орудию, навёл - и шарахнул ему прямо в ствол, в жерло это чёрное. Аж башню снесло набок...
Ну, что было потом, это - как отшибло. Не помню. А может, и не было ничего. Может, я так и сидел потом до самого вечера под этими соснами, до отхода противника на прежнюю позицию. Товарищ Фенькин рассказывал, что поднимали меня втроём: не могли оторвать от орудия.
Вечером сидим, народ обсуждает, что да как, а я один словно язык проглотил. Ничего не понимаю. Как у нас в деревне говорят, пыльным мешком хлопнутый. Товарищ Фенькин догадался:
- Налейте ему, чтобы отошёл!
- Что ты, он не пьёт.
Налили, и я выпил. И, конечно, сразу опьянел. И язык развязался, и руки. "Ты всё руками чего-то водил, вот так, и говорил не понять о чём." Это Фенькин мне назавтра. Ну и спать повалился. Как убитый. А тут оно и второе чудо.
Приехал проверяющий и сразу меня углядел. Да ещё и разит.
- Это, мол, что у вас? Он что - пьяный?!!
Фенькин ему:
- Он чудо перенёс.
И всё рассказал, всё как было.
- Это не чудо, а воинская смекалка.
Ну, смекалка, так смекалка. Главное, что обошлось. Это главное. Видели, в фильме "28 панфиловцев" есть этот эпизод? Только там неправда показана, что убили меня и я погиб. Я не погиб.

Одобрено Издательским отделом Реально Правильной Церкви для окормления воинов и войниц.
(Я сомневался, стоит ли писать это последнее: ведь, строго говоря, это неправда, - стало быть, нельзя; но и всё предыдущее, по справедливости, недалеко ушло по достоверности, - следовательно, можно...)


22 марта 2017 г.