Без тебя всем было бы лучше

Крас­ная дым­ка, юлой кру­тяща­яся ря­дом, не су­лит ни­чего хо­роше­го. Ред­жи­на да­же не под­ни­ма­ет глаз, чувс­твуя наг­лую ух­мылку хо­зя­ина это­го ужас­но­го мес­та. Ей бы от­пра­вить его к Дь­яво­лу, да ведь он и есть Дь­явол. Ей бы ска­зать, что она скор­бит о сы­не, но ка­кая ему, к чер­ту, раз­ни­ца? Он не уме­ет скор­беть, не зна­ет, что та­кое те­рять лю­бимо­го че­лове­ка, свое ди­тя, и не­нави­дит ее толь­ко за то, что Зе­лена счи­та­ет ее сво­им смер­тель­ным вра­гом.

       Она все же не­хотя под­ни­ма­ет взгляд на сво­его му­чите­ля, но в этих гла­зах, еще не­дав­но блес­тя­щих, го­рящих яр­чай­шим ог­нем жиз­ни, азар­том, боль­ше ни­чего нет. Огонь угас, ос­та­лась пус­то­та. И ни­чего боль­ше. Ред­жи­на смот­рит на не­го, и, будь у жес­то­кого влас­те­лина этих мест сер­дце, оно ра­зор­ва­лось бы от бо­ли и со­чувс­твия к нес­час­тной ма­тери, по­теряв­шей здесь ди­тя.

       Но у А­ида сер­дца нет и Ред­жи­на очень сом­не­ва­ет­ся, что оно сно­ва од­нажды за­пус­тится. По­делом ему.

       - При­вет – улы­ба­ясь, как до­воль­ный кот в мар­те, А­ид скло­ня­ет­ся над нею, прон­зи­тель­но гля­дя ей в гла­за. Что он мо­жет там про­честь? Лишь пус­то­ту. Бес­ко­неч­ную пус­то­ту и го­речь. Боль­ше – ни­чего.

       Как силь­но, как бе­зум­но хо­чет­ся вце­пить­ся ему в глот­ку и орать си­реной, по­ка он не ог­лохнет. Вот толь­ко орать Ред­жи­на не мо­жет, все пе­реп­ро­бова­ла, а язык так и не вер­нулся. Ви­димо, есть то, что да­же са­мая силь­ная ма­гия сде­лать не спо­соб­на. А на лю­бую фи­зичес­кую ак­тивность сил нет. Ей тя­жело да­же ру­ку под­нять, да­же по­шеве­лить паль­ца­ми. А этот от­вра­титель­ный уб­лю­док че­го-то хо­чет от нее, из­де­ва­ет­ся.

       - Ви­жу, ты ме­ня не жда­ла - А­ид хо­дит ту­да-сю­да, из сто­роны в сто­рону, сло­жив ру­ки на гру­ди. Хо­зя­ин. Кра­су­ет­ся пе­ред нею. Ни­как не мо­жет уго­монить­ся, мстит за то, что они пот­ре­вожи­ли мрач­ный по­кой его оби­тели. Прок­лятье. Луч­ше бы она не со­валась к ге­ро­ям, це­лее бы бы­ла. Приш­ло вре­мя окон­ча­тель­но приз­нать, что плес­тись за Эм­мой Свон бы­ло ее фа­таль­ной ошиб­кой. Са­мой ужас­ной из всех. Ре­зуль­тат от об­ще­ния с нею – она в Аду, а его хо­зя­ин ли­шил ее дос­то­инс­тва и язы­ка и рас­ха­жива­ет пе­ред нею, как пе­тух, плюя на то, что она толь­ко что по­теря­ла лю­бимо­го сы­на.

       Ген­ри-Ген­ри, до­рогой, ми­лый маль­чик. Нуж­но бы­ло сте­реть ему па­мять и сжечь ту прок­ля­тую кни­гу, тог­да бы он был жив, здо­ров и ря­дом с нею, а не в сы­рой зем­ле, ос­та­вив свою нес­час­тную мать на­веки.

       Ред­жи­на смот­рит на Лор­да Под­земно­го ми­ра с неп­рикры­той не­навистью, до пос­ледне­го не же­лая приз­на­вать свое по­раже­ние. Кри­вая ух­мылка, по­явив­ша­яся на его гу­бах, го­ворит ей о том, что он пле­вать хо­тел на ее не­нависть. Здесь его не­нави­дит каж­дый ка­мень, он при­вык к это­му чувс­тву, пи­та­ет­ся им и, на­вер­ное, счи­та­ет за­бав­ным. Впро­чем, раз у нее не ос­та­лось дру­гого ору­жия, кро­ме гнев­но­го взгля­да, зна­чит, она бу­дет ис­поль­зо­вать име­ющее. Все для то­го, что­бы при­бавить к этой кло­аке не­навис­ти то­лику сво­ей.

       - Ви­жу, твои стра­дания нас­толь­ко ве­лики, что мое мрач­ное царс­тво раз­ры­ва­ет­ся от тво­ей бо­ли, - А­ид скло­ня­ет­ся к са­мому ее ли­цу, жар­ко ды­ша. По­пыт­ка от­шатнуть­ся пре­сече­на его цеп­ки­ми паль­ца­ми, схва­тив­ши­ми ее под­бо­родок. Ред­жи­на за­быва­ет как ды­шать, ког­да они ока­зыва­ют­ся в его по­ко­ях пе­ред ог­ромным, зас­тлан­ным крас­ным пок­ры­валом, зер­ка­лом.

       От­ки­нув пок­ры­вало, А­ид щел­ка­ет паль­ца­ми. Ред­жи­на не чувс­тву­ет ни­чего, кро­ме стра­ха. Ей ка­залось, что с по­терей Ген­ри все чувс­тва ат­ро­фиро­вались, но это, ви­димо, не так. Она все еще спо­соб­на чувс­тво­вать страх – жи­вот­ный и ужа­са­ющий, ле­деня­щий ду­шу и ско­выва­ющий те­ло. Она зна­ет – ни­чего доб­ро­го из это­го не вый­дет. Нет.

       Но здесь она – не бо­лее чем за­лож­ник. По­вели­телю мер­твых душ пле­вать на ее ста­тус, на ее кровь. Что зна­чит ее ста­тус, ес­ли ря­дом Бог Смер­ти? Что зна­чит ее кровь, ес­ли в нем те­чет кровь древ­них олим­пий­цев, бо­жеств, по­чита­емых и ува­жа­емых всем че­лове­чес­твом? Ред­жи­на Миллс – ма­лень­кая пы­лин­ка, не зна­чащая здесь ни­чего.

       Она сно­ва смот­рит в зер­ка­ло, где пес­трым ка­лей­дос­ко­пом мель­ка­ют кар­тинки – од­на за дру­гой. Да­же ес­ли бы у нее был язык и она мог­ла бы за­давать воп­ро­сы, она бы это­го не сде­лала. Од­но не­вер­ное сло­во, да­же вздох, ко­торый мо­жет ему не пон­ра­вит­ся – и он унич­то­жит ее. Она не хо­чет боль­ше жить, те­перь, ког­да нет Ген­ри, но дол­жна. У нее впе­реди – месть Свон и всей ее прок­ля­той семье.

       У нее впе­реди – унич­то­жение чер­то­вой сес­тры, ко­торая ее до смер­ти не­нави­дит и ко­торой Ред­жи­на те­перь спол­на от­ве­ча­ет вза­им­ностью. По­тому ей нуж­но вы­жить здесь. Вы­жить лю­бой це­ной.

       Ред­жи­на всмат­ри­ва­ет­ся в кар­тинки, и на миг за­быва­ет, как ды­шать. А­ид сно­ва щел­кнул паль­ца­ми и пе­ред нею во всей кра­се пред­ста­ла кар­тинка: ма­лень­кая, ры­жево­лосая де­воч­ка тан­цу­ет на ба­лу, шур­ша по­долом яр­ко­го платья. Она счас­тли­ва, она бо­гата. Все смот­рят на нее, бо­ясь отор­вать взгляд хоть на миг. Прек­расная му­зыка сти­ха­ет и дев­чушка, озор­но рас­сме­яв­шись, де­ла­ет не­ук­лю­жий ре­веранс и бе­жит к ма­тери. В бо­гатой да­ме, оде­той в ме­ха и пар­чу, она уз­на­ет свою мать. Ко­ра бе­рет дев­чушку за ру­ки и до­воль­но улы­ба­ет­ся.

       Ред­жи­на по­вора­чива­ет го­лову в сто­рону за­мер­ше­го ря­дом А­ида. Она уже все по­няла, но все-та­ки ждет его объ­яс­не­ний.

       Хо­зя­ин мер­тво­го царс­тва, при­губив ви­на, ста­вит бо­кал на стол.

       - Та­кой мог­ла бы быть жизнь Зе­лены. Она мог­ла бы стать до­черью бо­гато­го куп­ца. У нее бы­ло бы все, о чем она так дол­го меч­та­ла: рос­кошные платья, ве­селье, а глав­ное – мать, ко­торая бы ее лю­била. Но Ко­ра выб­ра­ла те­бя. Ос­та­вив стар­шую дочь в ле­су, она да­ла воз­можность ро­дить­ся ис­тинной ко­роле­ве. Твоя мать уже рас­пла­чива­ет­ся за свой пос­ту­пок, Ред­жи­на. Но и твоя ви­на здесь не мень­ше.

       А­ид под­хо­дит к ней сов­сем близ­ко, как лю­бов­ник, жаж­ду­щий за­тащить ее в свою кро­вать, и шеп­чет на ухо сно­ва:

       - Ты те­перь всег­да бу­дешь жить, зная, что обя­зана всем, что име­ла сво­ей сес­тре Зе­лене. Не так ли?

       Нет. Ред­жи­на уп­ря­мо ка­ча­ет го­ловой, с вы­зовом гля­дя на сво­его му­чите­ля. Это не так. Не так. Она не даст се­бе его оду­рачить. Нет. Впро­чем, А­ид пос­та­вил се­бе целью ду­рачить ее и яв­но не на­мерен ос­та­нав­ли­вать­ся. Ско­рее от бе­зыс­ходнос­ти, чем из ин­те­реса, ко­роле­ва смот­рит в зер­ка­ло сно­ва. Там цве­тущий муж­чи­на сред­них лет ка­та­ет­ся на ло­шади, и за ним влюб­ленным взгля­дом наб­лю­да­ет тем­но­воло­сая жен­щи­на. Толь­ко по гла­зам она уз­на­ла сво­его от­ца.

       - Это твой отец, Ген­ри. Ты вер­но по­няла. Ум­ная де­воч­ка. Он мог быть счас­тлив с дру­гой жен­щи­ной, ко­торая его по­люби­ла бы и ро­дила де­тей. Но он ос­та­вал­ся ря­дом с тво­ей от­вра­титель­ной бес­сердеч­ной ма­терью, по­тому что слиш­ком силь­но лю­бил те­бя. И чем ты ему от­пла­тила?

       А­ид смот­рит на нее с прон­зи­тель­ной яростью и три­ум­фаль­но из­ре­ка­ет:

       - Ты. Его. Уби­ла.

       Ред­жи­на опус­ка­ет го­лову. Она силь­ная. Она смо­жет. Она не вы­пус­тит из бар­хатно­го тай­ни­ка рес­ниц пре­датель­скую сле­зу. Да­же ес­ли для это­го при­дет­ся ис­ку­сать гу­бы в кровь. Прос­ти, па­па.

       А­ид сно­ва на­чал рас­ха­живать ту­да-сю­да и сно­ва щел­ка­ет паль­ца­ми. Те­перь пе­ред Ред­жи­ной до бо­ли зна­комая кар­тинка. Их с Де­ни­элом убе­жище. Их при­ют. Единс­твен­ное мес­то для сви­даний, ко­торое они, тай­ные лю­бов­ни­ки, мог­ли се­бе поз­во­лить. И ру­ка ма­тери, без­жа­лос­тно да­вящая сер­дце Де­ни­эла.

       Сле­зы те­кут по ее ще­кам и ка­па­ют на бар­хатную обив­ку по­ла. Она не мо­жет их сдер­жать, хо­тя очень ста­ра­ет­ся, ли­хора­доч­но зап­ро­киды­вая го­лову вверх, как эпи­леп­тик.

       - Ты ви­нишь в смер­ти Де­ни­эла Бе­лос­нежку, Ред­жи­на, но она – не са­мый глав­ный ви­нов­ник про­изо­шед­ше­го. Ты ви­нова­та боль­ше. Ты зна­ла, что Ко­ра уз­на­ет об этом, и зна­ла, что она не по­щадит. Мил­ли­оны жен­щин жи­вут с чу­жими, хо­лод­ны­ми, не лю­бимы­ми муж­чи­нами, ко­торые их так же не лю­бят и на­ходят уте­шение в чем угод­но. Ты же выб­ра­ла по­теху – Де­ни­эла. Ты са­ма под­вер­гла его смер­тель­ной опас­ности. А все по­тому, что ду­мала толь­ко о се­бе.

       Нет. Чер­тов ма­нипу­лятор! Ред­жи­на ка­ча­ет го­ловой, не же­лая его слу­шать и пу­ля­ет в не­го гнев­ные взгля­ды, не­нависть в ко­торых мо­жет убить. Но – нель­зя убить бес­смертно­го бо­га. А­ид лишь ус­ме­ха­ет­ся – от­кро­вен­но и из­де­ватель­ски хо­хочет ей пря­мо в ли­цо. Как пе­рес­тать ду­мать, что она ви­нов­на? Ред­жи­на не зна­ет. Ей нуж­но бе­жать от­сю­да, как прок­ля­той, бе­жать, сло­мя го­лову, по­ка еще есть шанс вы­путать­ся из па­ути­ны, что сплел этот па­ук вок­руг нее. Но она не мо­жет сде­лать и ша­гу, как за­чаро­ван­ная вгля­дыва­ясь в но­вую кар­тинку, что по­казы­ва­ет ей зер­ка­ло по щел­чку А­идо­вых паль­цев.

      Она ви­дит че­ту Прек­расных. Они си­дят на тро­не в баль­ном за­ле, с улыб­кой наб­лю­дая за про­ходя­щим здесь бал­лом. Лю­ди ве­селят­ся, все тан­цу­ют. Яр­кий свет кан­де­ляб­ров ри­су­ет на ли­цах смеш­ные узо­ры. Это ко­ролевс­тво без нее, где все счас­тли­вы – осо­бен­но пра­вите­ли. На ру­ках у Бе­лос­нежки кро­хот­ный ре­бенок. Ма­лень­кая Эм­ма, что-то ло­почу­щая в пе­лен­ках, ко­торой со всем сво­им оба­яни­ем улы­ба­ет­ся Де­вид. Иде­аль­ная семья. Иде­аль­ное ко­ролевс­тво. Все иде­аль­но без нее.

       Ред­жи­на от­хо­дит от зер­ка­ла, зак­ры­вая гла­за. Си­лы враз по­кида­ют ее. Она мог­ла бы пы­тать­ся оп­равдать се­бя и даль­ше, но зна­ла слиш­ком хо­рошо – в ис­то­рии и судь­бе Бе­лос­нежки ей оп­равда­ний нет. Ни­каких. Ни­ког­да. По­тому что столь­ко лет мстить дав­но вы­рос­шей де­сяти­лет­ней де­воч­ке за вы­пытан­ный у нее хит­рой кол­дунь­ей сек­рет – это удел ее сла­бос­ти, а не си­лы. Это то, что де­ла­ет ее не Злой Ко­роле­вой, а обыч­ным нич­то­жес­твом. И нет вов­се ни­како­го смыс­ла это от­ри­цать те­перь. Тем бо­лее, А­ид и так все ви­дит нас­квозь.

       - Это Эм­ма Свон, как ты до­гада­лась – он про­ник­но­вен­но смот­рит на нее, ожи­дая, ког­да же она вновь от­кро­ет гла­за и они встре­тят­ся взгля­дом. – Дол­жен ли я упо­минать о тех двад­ца­ти вось­ми го­дах оди­ночес­тва, что она про­жила из-за те­бя? Дол­жен ли я на­пом­нить те­бе о тех сож­женных де­рев­нях, ко­торые те­бе так на­до­ели, ведь они мо­золят со­весть? По­лагаю, нет.

       Она смот­рит на не­го ско­рее, обес­си­лен­ным взгля­дом, уже да­же не пы­та­ясь хоть нем­но­го скрыть под­сту­па­ющие сле­зы. Но это не сле­зы бо­ли, нет. Это все­го лишь горь­кое приз­на­ние то­го, как пус­та ее жизнь. Ей не­чем за­пол­нить эту жизнь. Те­перь, ког­да Ген­ри нет, дей­стви­тель­но не­чем.

       Она по­рыва­ет­ся уй­ти, но хо­лод­ная, мо­гиль­но хо­лод­ная ру­ка А­ида, удер­жи­ва­ет ее.

       Она под­ни­ма­ет на не­го хоть все еще гнев­ный, но уже по­ряд­ком из­му­чен­ный взгляд. Ну что? Что он хо­чет ей еще по­казать? Раз­ве ему не дос­та­точ­но? Раз­ве он не по­нима­ет, что уже вы­иг­рал и что у нее нет ни­каких про­тив не­го шан­сов?

       Но А­ид так по­бед­но улы­ба­ет­ся, буд­то у не­го ре­ша­ющий ко­зырь в ру­каве. Эта улыб­ка не прос­то не пред­ве­ща­ет ни­чего доб­ро­го, она су­лит смерть. Раз­ру­шение. Унич­то­жение для нее.

       По­тому, ед­ва ус­лы­шав щел­чок его паль­цев, она за­мира­ет и сов­сем пе­рес­та­ет ды­шать, ког­да яр­кие кар­тинки в зер­ка­ле на­чина­ют ме­нять друг дру­га.

       Прек­расный юно­ша си­дит за кни­гой. Его ру­ки лег­ки и кра­сивы, он счас­тлив, что-то за­писы­ва­ет. Он – сов­сем взрос­лый, воз­му­жав­ший. Ее Ген­ри, ма­лень­кий принц. Юный ры­царь. Он так вы­рос, так из­ме­нил­ся. Он так прек­ра­сен. Юно­ша под­ни­ма­ет гла­за и Ред­жи­на за­мира­ет. Он смот­рит ку­да-то вдаль, слов­но лю­бу­ет­ся чем-то, но ко­роле­ве ка­жет­ся – ей в ду­шу. Ее Ген­ри. Жи­вой. Кра­сивый. Ее маль­чик. Ил­лю­зия.

       Ред­жи­на ка­са­ет­ся стек­ла, ста­ра­ясь ос­та­новить мгно­вение, про­ся его за­дер­жать­ся. Кар­тинка столь зри­ма, столь ре­аль­на, что она за­быва­ет, как ды­шать. Ощу­щение не­ре­аль­нос­ти ку­да-то про­пада­ет, она приб­ли­жа­ет­ся к зер­ка­лу, при­жима­ясь к не­му, хо­тя бы так ста­ра­ясь об­нять сы­на… но….

       Один блик. И все ис­чезло. Зер­ка­ло сно­ва за­веша­но крас­ным бал­да­хином, А­ид же сто­ит в ша­ге от нее и ус­ме­ха­ет­ся, по­тяги­вая свое ви­но.

       Она по­вора­чива­ет­ся к не­му, слы­ша но­вый звук - свой крик. Без язы­ка по­луча­ет­ся ка­кой-то кле­кот. Она зна­ет, что он ска­жет сей­час: ес­ли бы она нас­то­яла, ес­ли бы вос­про­тиви­лась, Ген­ри бы ос­тался до­ма. Как и по­ложе­но ре­бен­ку. И был бы жив.

       И он бу­дет прав. Чер­тов­ски, аб­со­лют­но прав.

       В от­вет на ее сле­зы, ус­тлав­шие сей­час гла­за и заб­равшие воз­можность ви­деть, он сно­ва щел­ка­ет паль­ца­ми. Но те­перь по­яв­ля­ет­ся уже не кар­тинка в зер­ка­ле, а фла­кон­чик в его ру­ках.

       По­вели­тель мер­твых бе­рет ее за ру­ку, как муж, ве­дущий же­ну к ал­та­рю и, смот­ря ей в гла­за поч­ти что с лю­бовью, слад­ко-слад­ко шеп­чет ядо­витые сло­ва – так, буд­то они бы­ли приз­на­ни­ем в люб­ви:

       - Ви­дишь, Ред­жи­на? Без те­бя всем бы­ло бы луч­ше. Но – не сто­ит так расс­тра­ивать­ся. Да­вай зак­лю­чим с то­бой сдел­ку?

       Он поч­ти лю­бов­но ка­са­ет­ся ее ли­ца и го­рящих щек, сни­мая от­ту­да нес­коль­ко осо­бо круп­ных сле­зинок. Все еще улы­ба­ет­ся. Буд­то и не го­ворит ей га­дос­тей вов­се, а толь­ко лишь доб­рые сло­ва.

       - Ког­да те­бе сов­сем ста­нет тош­но, ты при­дешь ко мне и я дам те­бе это, - он при­под­ни­ма­ет фла­кон. – Один гло­ток – и тво­им стра­дани­ям ко­нец. Как и тво­ей бес­смыс­ленной жиз­ни. Идет?

       Она не смот­рит на не­го. Не слы­шит, что он еще го­ворит. Са­ма мысль, что он пред­ла­га­ет ей по­кон­чить с ее болью, слиш­ком соб­лазни­тель­на, слиш­ком яр­ка. Что бу­дет, ког­да не ста­нет бо­ли? Нас­ту­пит ли спо­кой­ствие?

       … Ред­жи­на оч­ну­лась на клад­би­ще, лишь про­водив гла­зами си­нюю дым­ку, в ко­торой рас­тво­ря­ет­ся сно­ва вер­нувший ее сю­да Дь­явол. Она смот­рит на оп­ро­кину­тое над­гро­бие, где вы­сече­но имя сы­на, а в ушах гу­дят его сло­ва, как ни­ког­да, прав­ди­вые.

       Без нее всем бы­ло бы луч­ше.