Бежать

Зе­лена апа­тич­но пи­ла чай, смот­ря в ок­но ни­чего не ви­дящим взгля­дом. Что она, собс­твен­но, мо­жет там уви­деть, кро­ме зна­комо­го ин­фра-крас­но­го све­чения? Мес­то, ку­да сей­час за­нес­ла ее злая судь­ба вов­се не сла­вилось прек­расны­ми пей­за­жами или слав­ны­ми людь­ми. Толь­ко лишь болью и увя­дани­ем.

       Зе­лена ста­ралась не ду­мать об этом, но тя­желые, тя­гучие, как за­жевав­шая плас­тинка, мыс­ли прес­ле­дова­ли ее, не да­вая по­коя. Что ждет ее здесь? Смерть и увя­дание, но и лю­бовь единс­твен­но­го, кто име­ет здесь власть. Одер­жи­мая, поч­ти бе­зум­ная, су­мас­шедшая – и все та­ки лю­бовь.

       Что ждет ее там, в ми­ре жи­вых, в Сто­риб­ру­ке, ко­торый она до смер­ти не­нави­дела, или в Озе, ко­торый не­нави­дит еще боль­ше? Смерть и увя­дание, но – без люб­ви. Бес­по­лез­но бы­ло бы пы­тать­ся се­бя уте­шить тем, что ее де­воч­ке луч­ше бу­дет в ми­ре жи­вых. Так-то оно так, да вот толь­ко ведь­мов­ско­му от­репью, ка­ким бу­дут счи­тать крош­ку все вок­руг, счас­тли­вым быть прос­то не да­дут ни­ког­да. Ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах.

       Зе­лена вздох­ну­ла. Чай в чаш­ке уже дав­но ос­тыл, но что чай та­кое, ес­ли в ней с каж­дой се­кун­дой (она чувс­тво­вала) ос­ты­ва­ет жизнь? Ни­чего не ос­та­лось – да­же боль уш­ла. Вот что са­мое страш­ное в царс­тве мер­твых. Оно спо­соб­но унич­то­жить лю­бое чувс­тво. Да­же то, от ко­торо­го сам жаж­дешь из­ба­вить­ся.

       Кру­эл­лу она приз­на­ла сра­зу, та еще не заш­ла в ка­фе. Не по за­паху ал­ко­голя и си­гарет, вов­се нет. Здесь во­нял так каж­дый вто­рой, а каж­дый тре­тий – из­да­вал и вов­се не­выно­симое зло­воние. Не по во­ни со­бак, ко­торая прос­то уш­ла, ког­да Кру­эл­ла по­пала сю­да, ведь здесь бы­ли тру­пы толь­ко лю­дей, не жи­вот­ных. Оче­вид­но, братья мень­шие по­пада­ют в рай.

       Она уз­на­ла Кру­эл­лу по нер­вно­му сту­ку каб­лу­ков по пар­ке­ту, по стре­митель­но приб­ли­жа­юще­муся ша­гу, по дер­нувшей­ся две­ри и по то­му, как да­же са­мые флег­ма­тич­ные пь­яни­цы по­вер­ну­лись, что­бы ода­рить А­идо­ву лю­бов­ни­цу през­ри­тель­ным, пол­ным не­навис­ти взгля­дом – единс­твен­ное, на что они бы­ли спо­соб­ны. Впро­чем, Кру­эл­ла по час­ти не­навис­ти от них ни на грамм не от­ста­вала, ес­ли не опе­режа­ла их на нес­коль­ко ша­гов.

       Она бе­рет ал­ко­голь за бар­ной стой­кой, иг­но­рируя при­сутс­твие Сле­пой ведь­мы нап­рочь, и при­зем­ля­ет­ся нап­ро­тив Зе­лены, то­же смот­ря в ок­но. Ве­ро­ят­но, оче­ред­ной ра­унд их мол­ча­ливо­го по­един­ка, не име­юще­го це­ли, на­чал­ся.

       - Ты бу­дешь на праз­дни­ке се­год­ня, до­рогая?

       По­рази­тель­ная спо­соб­ность об­ра­щать­ся ко всем сло­вом, ко­торое всег­да обоз­на­ча­ет лас­ку и теп­ло, не пе­рес­та­ет удив­лять Зе­лену. Кру­эл­ла яв­но спо­соб­на бы­ла убить лю­бое, да­же са­мое кро­шеч­ное про­яв­ле­ние доб­ра. Чер­то­ва жен­щи­на. Впро­чем, не ее по­веде­ние нуж­но ана­лизи­ровать, а этот чер­тов праз­дник.

       Праз­дник. О нем хо­зя­ин Пре­ис­подней пред­по­чел со­об­щить в ви­де за­пис­ки, прик­реплен­ной к увяд­шей ро­зе (дру­гие здесь не рас­тут). Все­го нес­коль­ко слов: «Бу­ду рад те­бя ви­деть се­год­ня ве­чером в трон­ном за­ле. Платье к ве­черу в тво­ей ком­на­те» - а у нее уже все буд­то умер­ло в ду­ше. Нет, она не бу­дет на праз­дни­ке. Вре­мя ее праз­дни­ков дав­но окон­че­но, а, мо­жет, ни­ког­да и не нас­та­вало.

       - Мне не до праз­дни­ков – без ка­ких-ли­бо эмо­ций в го­лосе про­из­но­сит Зе­лена, все еще не смот­ря на си­дящую ря­дом осо­бу. А эта са­мая осо­ба тем вре­менем, ос­мотрев­шись по сто­ронам, про­из­но­сит столь ти­хим го­лосом, что ведь­ме при­ходит­ся поч­ти чи­тать по гу­бам:
       - Праз­дник ор­га­низо­вала я, и это – твой единс­твен­ный спо­соб сбе­жать от­сю­да. Инс­трук­ции най­дешь у се­бя в спаль­не, в шка­тул­ке.

       Сбе­жать? От это­го сло­ва Зе­лена вздра­гива­ет. Она дол­жна быть до­воль­ной тем, что ей пред­ло­жили. По­лучить сво­боду. Им с Кру­эл­лой обе­им нуж­но, что­бы она ско­рее по­кину­ла это мес­то. Де Виль – по­тому, что в ее пла­ны со­вер­шенно не вхо­дит по­терять с та­ким тру­дом за­рабо­тан­ный ста­тус из-за но­вого ув­ле­чения вен­це­нос­но­го лю­бов­ни­ка. Зе­лене – по­тому, что она жи­ва, и ее ма­лень­кая де­воч­ка то­же, и они вов­се не дол­жны на­ходит­ся здесь. И еще по­тому, что свое на­каза­ние за со­де­ян­ное Ред­жи­на по­лучи­ла спол­на, зна­чит, точ­но не бу­дет лезть к ней в по­пыт­ках сно­ва заб­рать ма­лют­ку. Быв­шая Злая Ко­роле­ва те­перь пле­вать хо­тела на сво­их жертв. Она и са­ма прев­ра­тилась в жер­тву. И пы­тать ее нын­че смог бы лю­бой прос­та­чок. Но хо­чет ли Зе­лена воз­вра­щать­ся? В Сто­риб­рук, на­пол­ненный, бук­валь­но на­битый ге­ро­ями, как спи­чеч­ный ко­робок спич­ка­ми, или в Оз, где каж­дая тра­вин­ка зас­тавля­ет се­бя не­нави­деть, от­да­ва­ясь тя­желы­ми вос­по­мина­ни­ями? Зе­лена не уве­рена. По­тому что в лю­бом слу­чае – что в А­идо­вом царс­тве, что в ми­ре жи­вых, ее ждет увя­дание и раз­ру­шение. Так не все ли рав­но, где увя­дать?

       Это страш­но. Зе­лена да­же вздра­гива­ет от осоз­на­ния то­го, нас­коль­ко это страш­но – что она, не­ког­да на­ив­ная меч­та­тель­ни­ца, же­ла­ющая сво­ей ма­ги­ей по­могать лю­дям, сна­чала прев­ра­тилась в чу­дови­ще, а за­тем в аме­бу, го­товую сгнить за­живо в царс­тве мер­твых и об­речь на это свою но­ворож­денную дочь, лишь бы не воз­вра­щать­ся в царс­тво жи­вых, где все и вся ее не­нави­дит и где всех не­нави­дит она са­ма. Но имен­но это про­изош­ло – та­кой ре­зуль­тат ее жиз­ни. Пе­чаль­ный удел, ко­торый вряд ли зас­лу­жила да­же Злая ведь­ма За­пада.

       Кру­эл­ла, оче­вид­но, ре­шила, что ее мис­сия здесь вы­пол­не­на, и вста­ет с та­кой рез­костью, буд­то вот-вот дос­та­нет то­пор и сей­час же стук­нет им Зе­лену по го­лове. Мол­ча, гор­до вски­нув го­лову (стран­ное де­ло, у нее еще ос­та­лась гор­дость, да­же не смот­ря на то, что она – все­го лишь труп, ду­ша, что ме­чет­ся в Чис­ти­лище, не же­лая по­пасть в Ад и не зас­лу­жив Рая), она идет к вы­ходу. У са­мой две­ри обо­рачи­ва­ет­ся. Зе­лена не смот­рит на нее по-преж­не­му, за эту их ко­рот­кую встре­чу она ни ра­зу не под­ня­ла на Де Виль глаз, но чувс­тву­ет – Кру­эл­ла смот­рит на нее. С през­ре­ни­ем. С не­навистью. С не­дове­ри­ем. Как вся­кий и всег­да смот­рел на нее.

       - Те­бе луч­ше пос­ле­довать мо­ему со­вету. Это – твой пос­ледний шанс. Будь ум­ной, ведь­ма. Я слы­шала, что ты чрез­вы­чай­но ум­на. Не зас­тавляй ме­ня ра­зоча­ровать­ся, до­рогая.

       Она ухо­дит, уно­ся вмес­те с со­бой то­лику смер­ти, ко­торый каж­дый тас­ка­ет здесь на хвос­те. Зе­лена грус­тно ус­ме­ха­ет­ся: на­до же, ей по­руче­на ве­ликая мис­сия не ра­зоча­ровать со­бач­ни­цу, за­виси­мую от ал­ко­голя. Это, не ина­че, как ве­нец ее ведь­мов­ской карь­еры. Всю жизнь о та­ком меч­та­ла.

       Нем­но­го по­годя, она все же то­же вста­ет и мол­ча по­кида­ет ка­фе. Ей вслед да­же не пя­лят­ся. Всем пле­вать. Все дав­но уже пог­рязли в сво­ей без­на­деге, по­ка Зе­лена то­нет в сво­ей.

       Доб­равшись до ком­на­ты, Зе­лена бро­са­ет­ся к кро­ват­ке со спя­щей до­черью. По­цело­вав кро­шеч­ный ло­бик и паль­чи­ки, дол­го смот­рит на ма­лыш­ку. Как всег­да в та­кие мо­мен­ты, улы­ба­ет­ся, поч­ти ра­дос­тно. Поч­ти счас­тли­вая.

       Кро­шеч­ные руч­ки ма­нят к се­бе, но Зе­лена не тро­га­ет ре­бен­ка. До­чень­ка мо­жет прос­нуть­ся, а это не бу­дет пра­виль­но. Пусть луч­ше спит, без­за­бот­но и слад­ко. Пусть луч­ше ан­ге­лы скло­ня­ют­ся над нею, лю­бу­ясь ее кра­сотой. Она – единс­твен­ное су­щес­тво здесь, кто зас­лу­жива­ет ра­дос­ти. Она – единс­твен­ная, кто ни­кому ни­чего не сде­лал. Ма­лень­кая, не­вин­ная жи­вая ду­ша. Ее сок­ро­вище.

       Толь­ко те­перь Зе­лена об­ра­ща­ет вни­мание на ле­жащее на кро­вати в чех­ле платье. Рас­па­ковав че­хол, по­нима­ет – оно сдер­жанное, не смот­ря на свой кри­чащий крас­ный цвет. Ви­димо, А­ид же­ла­ет уви­деть ее в цве­те страс­ти.

       По­дой­дя к зер­ка­лу, Зе­лена прик­ла­дыва­ет платье, скло­няя го­лову на­бок. В об­щем-то ей все рав­но, как она выг­ля­дит. Бес­ко­неч­ное рав­но­душие, зав­ла­дев­шее те­перь ее ду­шой, чре­вато пос­ледс­тви­ями. Де­воч­ке, что од­нажды, в детс­тве, меч­та­ла иметь кра­сивые ве­щи и но­сить чуд­ные платья, все рав­но, ка­кое платье ей по­дари­ли. Де­воч­ка, что всег­да хо­тела лю­бить и быть лю­бимой, го­това бе­жать от сво­его мо­гущес­твен­но­го пок­лонни­ка на край све­та. Де­воч­ка, что меч­та­ла по­могать сво­ей ма­ги­ей лю­дям, прев­ра­тилась в злую ведь­му.

       Впро­чем, платье хо­рошо. Оно дей­стви­тель­но прек­расно, что тол­ку от­ри­цать? И хо­тя Зе­лена не осо­бен­но жа­лу­ет крас­ный цвет, счи­тая его слиш­ком крик­ли­вым, се­год­ня она сде­ла­ет ис­клю­чение. В кон­це кон­цов, ве­ро­ят­но, одеж­да бы­ла са­мой ма­лой при­хотью здеш­не­го гос­по­дина, так что, впол­не мож­но бы­ло бы эту при­хоть удов­летво­рить.

       За­пис­ка от Кру­эл­лы, дей­стви­тель­но хо­рошо спря­тан­ная, гла­сила, что ей сле­ду­ет дер­жать­ся от А­ида по­даль­ше на праз­дни­ке, бли­же к две­ри, ког­да нач­нется це­ремо­ния ви­нопи­тия. Что Кру­эл­ла по­даст ей знак, ког­да нач­нется ее по­бег, ко­торый Зе­лена дол­жна бы­ла по­нять. Что, ес­ли она не сглу­пит, се­год­ня ночью бу­дет сво­бод­на вмес­те с до­черью.

       Зе­лена вздох­ну­ла. Ей сто­ит по­думать о пос­ледс­тви­ях при­нято­го ре­шения. Ес­ли она сог­ла­сит­ся на по­мощь Кру­эл­лы, нет ни­каких га­ран­тий, что та ее не убь­ет. Ведь в лю­бом слу­чае, сбе­ги ведь­ма, Де Виль бы не поз­до­рови­лось. Она не мог­ла прос­то так под­ста­вить се­бя под удар быть сос­ланной лю­бов­ни­ком пря­мо в Ле­ту. Так что, ни­чего не ме­ша­ет Кру­эл­ле ра­зыг­рать сце­ну со слу­чай­ным убий­ством ры­жей гостьи и ее ма­лыш­ки, что­бы по­том уте­шить стра­да­юще­го Бо­га. Этот ва­ри­ант ка­зал­ся та­ким ре­аль­ным, что, имей Зе­лена еще хоть ка­кие-то жи­вые, а не ат­ро­фиро­ван­ные чувс­тва, она бы ужас­ну­лась ему.

       С дру­гой сто­роны, ос­тань­ся она с А­идом, его тя­желая страсть, его одер­жи­мость и бо­лезнь ею, ни­чего доб­ро­го для нее же не не­сут. Ведь платье крас­но­го цве­та – это один лишь кро­шеч­ный шаг к ее па­дению, окон­ча­тель­но­му и бес­по­ворот­но­му. Он все так же бу­дет ею ко­ман­до­вать, при­вязы­вать к се­бе все боль­ше, не от­пускать ни на се­кун­ду и не да­вать ды­шать, хо­тя, ка­залось бы, здесь это и так ник­то не де­ла­ет – воз­ду­ху слиш­ком ма­ло и он слиш­ком от­равлен. Даль­ше это бе­зум­ное чувс­тво, ис­пы­тыва­емое мо­гущес­твен­ным бо­гом смер­ти к ко­вар­ной ры­жей ведь­ме, мо­жет по­губить и ее и до­чень­ку. Так что, в лю­бом слу­чае, нуж­но бы­ло бе­жать. Бе­жать, сло­мя го­лову и не раз­ду­мывая. Да­же ес­ли этот по­бег свя­зан с рис­ком быть унич­то­жен­ной от ру­ки бе­зум­ной Кру­эл­лы или дес­по­тич­но­го А­ида, ко­торо­му со­бач­ни­ца мог­ла рас­ска­зать о нем, пре­под­не­ся в све­те доб­ро­воль­но­го ухо­да и не­пови­нове­ния его во­ле.

       Зе­лена взды­ха­ет сно­ва, по­нимая, как мно­го в пос­леднее вре­мя этих пе­чаль­ных вздо­хов. А все по­тому, что слу­чилась страш­ная, поч­ти не­поп­ра­вимая бе­да – ко­вар­ная ведь­ма, рас­став­ля­ющая всем вра­гам ло­вуш­ки, из ко­торых нет вы­хода, по­пала в та­кой же кап­кан са­ма.

       Ма­лыш­ка за­шеве­лилась в люль­ке и не­доволь­но хнык­ну­ла, мор­ща но­сик. По­дой­дя к до­чери и об­на­ружив, что она уже прос­ну­лась, Зе­лена бе­рет ее на ру­ки и при­нима­ет­ся лас­ко­во по­качи­вать, слад­ко шеп­ча сло­ва люб­ви.

       У нее нет вы­хода. Но ра­ди сво­ей крош­ки она дол­жна поп­ро­бовать бе­жать. Да­же ес­ли по­бег оз­на­ча­ет смерть, ос­тать­ся здесь бу­дет смертью еще боль­шей.

       Са­мо­убий­ством.

       Зе­лена на­ходит за­пис­ку от Де Виль на сто­ле и нес­коль­ко мгно­вений смот­рит на нее, свер­ля гла­зами, как буд­то она от это­го взгля­да ис­пе­пелит­ся.

       Они с доч­кой се­год­ня убе­гут.
       Они поп­ро­бу­ют.