Под нашими ногами Глава 16

Ровно за неделю до дня рождения Роберта он поделился со мной своими планами, в которых, по его словам, я занимала лидирующую позицию. Мы сидели на крыльце нашего с мамой дома, и, хотя уже почти совсем стемнело, в воздухе ощущалось больше лето, нежели весна.
– Я возьму машину в прокат, – сказал мне Роберт, рассматривая какой-то цветок, сорванный им пару мгновений назад. – Мы можем поехать куда угодно.
Я не стала говорить ему, что «куда угодно» было слишком громко сказано, – я и так видела, что он находился в подавленном состоянии, хотя и не понимала, почему.
– Можно чуть конкретнее? – Спросила я.
Роберт посмотрел на меня.
– Разве это важно?
– Это будет важно, когда мы сядем в машину утром 27 апреля.
Он помолчал, после чего ответил:
– Я знаю неплохое место за городом. Думаю, ты была там сотни раз.
– Не уверена, что была там хотя бы однажды, – заметила я. – Я почти не знаю природу нашей местности.
– Тогда тебя ждет приятный сюрприз. – Роберт снова повернулся ко мне и протянул сорванный цветок. Я взяла его, и, облокотившись о стену, надела наушники.

Утро 27 апреля было настолько пасмурным, что я едва заставила себя подняться с постели. Когда я вышла из дома, застегивая молнию ветровки, машина Роберта, взятая в прокат, уже стояла у дороги. Это был старый пикап бирюзового цвета с изрядно облупившейся краской в некоторых местах. Я заметила два рюкзака, лежавших на открытой грузовой платформе.
Роберт вышел из машины, захлопнув дверь. Он выглядел, как всегда, спокойно и непринужденно, не светясь от счастья, как человек, которому исполнилось восемнадцать. Я понимала его.
– С днем рождения, – сказала я негромко, так что только он мог меня слышать.
– Спасибо, – ответил Роберт.
Я протянула ему подарочный пакет, в котором лежала копия альбома Pink Floyd «Animals», после чего, могу поклясться, я отдала бы все что угодно за ту улыбку, которая озарила его лицо, когда он достал плоскую коробочку с блестящей лицензионной наклейкой.
– Просто еще одно напоминание о том, что я ужасно неуклюжая, – сказала я.
– Я думал, это напоминание о том, что я обожаю Pink Floyd, – усмехнулся Роберт. – Но так тоже неплохо, спасибо.
Я снова посмотрела на пикап, стоящий за его спиной.
– Выглядит не очень, знаю, – сказал Роберт неловко.
– Он выглядит потрясающе, – я не хотела, чтобы Роберту было неудобно из-за того, какую машину он смог себе позволить, тем более что она, хоть и не была новой, выглядела по-винтажному необычно, если это слово вообще применимо к таким вещам, как автомобиль. – Мы словно пара хиппи из семидесятых.
Роберт улыбнулся.
– Ты, судя по всему, никогда не видела хиппи.

Пока мы ехали, в конце концов заставив старую магнитолу работать, я смотрела в окно, чувствуя, как прохладный, но невероятно приятный ветер трепал волосы. Впервые за всю свою жизнь я заметила, как красиво было то место, где я родилась. Бескрайние поля сменялись высокими деревьями, издалека казавшимися необычайно тонкими.
Где-то вдалеке расстилался туман, пряча в себе склоны, равнины, холмы, луга…дорога вокруг была пустой, так что мне жутко захотелось сесть за руль и набрать скорость, почувствовать, как ветер станет еще сильнее, еще яростнее.
– Роберт, – сказала я, все еще глядя за оконный проем.
– Что?
– Я хочу повезти машину.
Я тут же почувствовала, что мы начинаем тормозить; через мгновение мы уже стояли посреди пустой трассы, в то время как Роберт открыл дверь машины, и, выйдя, обошел ее, открыв дверь с моей стороны.
– Ты не боишься? – Спросила я.
– А ты?
– Нет.
– И я.
Он улыбнулся, после чего я заняла водительское место, и, нажав на газ, снова увидела замелькавший пейзаж вокруг нас. Где-то в небе начали пробиваться лучи солнца, и, хотя они были совсем незаметными, я могла чувствовать тепло. Роберт сделал музыку громче, после чего я начала громко подпевать, не сильно беспокоясь о том, насколько мелодично это звучало.
Не знаю, как долго мы были в пути, однако солнце успело полностью показаться из-за облаков, – теперь оно действительно грело. Иногда оно снова скрывалось в небе, однако мы не замечали этого. Я заметила, что Роберт смотрел на меня, – мои руки все еще были на руле, однако теперь я смотрела только на него.
– Отпусти его, – сказал он, улыбнувшись.
Я отпустила руль, продолжая смотреть на Роберта, – за его спиной было видно очередное бескрайное поле, лежавшее, словно лист бумаги. Даже если бы мы попали в аварию в тот момент, даже если бы погибли, – это вряд ли заставило бы нас перестать смотреть друг на друга.

Весь день мы провели, особо ничем не занимаясь, – но это был лучший день в моей жизни. Место, куда мы приехали, действительно оказалось приятным сюрпризом для меня; идя по дороге, засыпанной ветками и прочими вещами, составляющими леса, я не могла оторвать взгляд от верхушек деревьев, уходивших так высоко, что, казалось, терялись в небе. На мое удивление, мы ни разу не заблудились, в конце концов даже выйдя к полю, откуда открывался самый прекрасный вид в моей жизни.
Ближе к вечеру мы вернулись к пикапу, в котором, несмотря на открытые окна, было очень тепло. Обнявшись с Робертом, мы сидели внутри, слушая музыку и глядя за окно. Когда он заговорил, я снова почувствовала себя так, словно в моей голове накопилось слишком много мыслей, которые я бы хотела обсудить с кем-то. Я не знала, с чего начать.
– Почему ты выбрал это место?
– Не хочу звучать, как чертов романтик.
– Но ты и есть чертов романтик.
Роберт усмехнулся.
– Я когда-то был здесь с родителями. Понятия не имею, как я могу помнить что-либо, ведь мне было около трех.
– Я ничего не помню, – сказала я. – Странно, правда?
– Но ты же помнишь хоть что-то.
– Да, начальную школу. Словно мое детство началось в тот момент, когда я попала туда. Там же оно, кстати, и закончилось.
– Плохие воспоминания? – Спросил Роберт.
– Типа того. Я знаю, как все относятся к тебе в школе. Ты знаменитость.
– Не совсем так.
– Ты знаешь, что это так. Ты когда-нибудь чувствовал себя изгоем? Чувствовал, что ты словно отбился от остальных, чувствовал, что тебе нет места нигде, куда бы ты ни пришел?
– Кажется, ты забыла, что я – тот человек, который был с тобой на том чертовом поле.
Роберт говорил без злости, однако с явным раздражением. Я почувствовала себя неловко.
– Значит, ты тоже изгой?
– Я просто не нравлюсь слишком многим, вот и все. Может, я и не изгой, но порой лучше быть изгоем, чем таким, как я, – невидимкам не так больно, ведь их просто не замечают.
– Я – невидимка.
– Но я тебя вижу.
Видимо, Роберт посчитал это смешным, отчего мне захотелось отодвинуться от него подальше. Мы переглянулись, но я мгновенно отвела взгляд.
– Прости.
Мы молчали.
– Я не понимаю, – сказал Роберт через несколько минут. – Почему все это происходит с тобой? Я имею в виду, ты же классная.
– Это ты так считаешь, – усмехнулась я. – Но я сама виновата в этом, ведь просто не умею вести себя по-другому. Я закрывалась ото всех, в один момент осознав, что оказалась так далеко, что вернуться обратно было просто невозможно. Я не депрессивный подросток с суицидальными наклонностями, но мне больно.
Я замолчала, подбирая слова.
– Ты не представляешь, как сложно мне было заставить себя переступить этот барьер в общении с тобой. Каждый раз, когда какой-то парень пытался стать ко мне ближе, я чувствовала лишь смущение, а в худших случаях и отвращение. Иногда я думала о том, что просто не способна влюбиться. Мне казалось, что человек был классным лишь до тех пор, пока я держалась на расстоянии. Я просто решила смириться с этим.
– А потом?
– А потом встретила тебя. И поняла, что ошибалась, – поняла, что могу полюбить, прямо по-настоящему.
Я увидела, как Роберт улыбнулся.
Пока мы слушали музыку, я не могла выбросить из головы вопрос, мучивший меня довольно долгое время. Я вспомнила про девушку, чье имя было Моника, и хотя имя – это единственное, что я знала о ней, она отказывалась покидать мои мысли.
– Расскажи мне о Монике. – Сказала я вдруг, нарушив затянувшуюся тишину.
Роберт замер, словно посчитав, что ему просто послышалось.
– О Монике?
– Слишком личное? – Ответила я вопросом на вопрос.
Он неопределенно помотал головой, хотя его взгляд всячески избегал меня. Я почувствовала себя абсолютной идиоткой из-за того, что решила спросить его; не знаю, зачем вообще я сделала это, почему именно думала о ней. У меня больше не было желания или стремления узнать о Роберте больше, чем он бы этого хотел, ведь я понимала, что у каждого, и у меня в том числе, должно быть множество вещей, чья прелесть заключалась исключительно в том, что о них знал всего лишь один человек – и это ты сам.
– Извини. – Быстро сказала я. – Мне не нужно знать, правда.
– Но ты ведь спросила, – ответил Роберт, посмотрев на меня.
– Да, и понятия не имею, почему. Проехали, ладно?
Однако Роберт, судя по всему, и не слушал меня.
– Наверное, ты не сильно удивишься, если я скажу, что Моника – моя бывшая девушка?
– Смотря что ты имеешь в виду, – усмехнулась я. Я так и не поняла, имел ли Роберт в виду свою мега популярность, так что становилось понятно, что Моника – одна из его девушек, либо я просто могла привязать ее к Роберту исходя из слов того парня. Я не стала уточнять.
– Наверное, она была единственной девушкой, которую я действительно любил. До тебя, конечно.
Я ничего не ответила.
– Мы довольно долго встречались, – и она была в курсе всего того, что происходило со мной. Я имею в виду, все в школе были в курсе, а она была моей одноклассницей. Я не люблю вспоминать об этом, но с ней произошло практически то же, что и с тобой на том поле. Только в тот день она была одна, без меня. Когда она пришла ко мне, вся в крови, я едва не потерял рассудок. Больнее всего видеть страдания того, кого любишь. Это было отвратительно.
– И что было дальше? – Спросила я, откинувшись на заднее сиденье и не глядя на Роберта.
– Я не мог простить себе этого. Я понимал, что все это было из-за меня, и только из-за меня – это и было хуже всего. А Моника…– он взъерошил волосы правой рукой. – Моника поменяла школу. Я пытался связаться с ней, но она просто вычеркнула меня из своей жизни – и я не могу винить ее. Я ненавидел себя так сильно, что казалось, был готов умереть. Или убить. В ту ночь я не спал, сидя на кровати и трясясь. Мне было так невыносимо больно, что я не мог найти другого выхода. Да, у меня были наркотики в ту ночь.
Он, вероятно, думал, что это вызовет у меня множество неконтролируемых эмоций, однако я никак не отреагировала на его слова. Я не испугалась, не удивилась, не почувствовала отвращения, безысходности. В моей голове впервые возникла мысль, что, возможно, в моменты моей депрессии наркотики как раз могли быть той вещью, в которой я нуждалась. Во всяком случае, я не могла точно знать этого.
– Понятно, – ответила я, понимая, что Роберт ждал, пока я скажу что-то. – Продолжай. Я не собираюсь сбегать из машины.
Роберт даже не улыбнулся.
– Кажется, какое-то время я был в депрессии, но это прошло. Теперь я снова веселый парень.
Он сказал это с таким грустным и обреченным выражением лица, что я не смогла сдержать улыбку, заметив, что через мгновение Роберт и сам улыбался. Оставшуюся ночь мы слушали музыку, и, хотя я не помнила, в какой именно момент она закончилась, это все-таки случилось.