Стрижка

Для отца это начинается с какого-нибудь утреннего осмотра, когда начальник, переминаясь с ноги на ногу, начнет своим хмыканием намекать на длину волос.

Потом папа будет ходить почти неделю за мамой, как сиамский кот Яков, упрашивая постричь его, в ответ будут сыпаться предложения сходить в парикмахерскую, там очень прекрасные женщины, на что последует длинная тирада от обросшего мужика о том, что там стрижет уборщица, которая ставит швабру в угол и начинает чикать ножницами.


Продолжение носит тоже затяжной характер, когда жена требует выполнения всевозможных условий типа: если постираешь свое вонючее корабельное белье, то постригу, или если погладишь его, то подстригу, но эти обещания регулярно не выполняются, потому что семейный парикмахер так устает к концу дня, что она падает на кровать почти обессиленная детьми и работой и жалкие клянчания отца, могут несколько раз остаться без внимания.


- Завтра строевой смотр!


Это последнее предупреждение отца - военнослужащего звучит почти как ультиматум и тут жене ничего не остается делать, как стричь, но она дипломатично спрашивает ножницы и расческу, эти два предметы регулярно похищаются мелкими и иногда их поиски ставят под угрозу сам процесс укорачивания волос.


Вот уже полуголый отец сидит в набедренной повязке из вафельного полотенца на кухне, неожиданно на кухню врываются контролеры состояния внешнего вида папки и когда они обнаруживают его "бедуинскую полуобнаженность", начинают нагло разносить эту мысль по всей квартире, и она, благодаря сверхзвукопроводимости наших стен становится достоянием всех соседей.


Сумасшедшее любопытство переходит все границы, самая мелкая начинает шипать папку за толстые ягодицы, он не может двинуться и готов заплакать от беспомощности своего положения.


Вот уже тупые ножницы превратили голову в часть уставной формы военнослужащего, начинаются поиски острой бритвы, чтобы подобрать затылок, но опять эти же мелкие перевели все лезвия на заточку карандашей и уже мать гоняет воришек, выясняя, где остались последние лезвия.


Пылесос и помывка в ванной заканчивает такую длительную и интересную операцию по укорачиванию головной растительности.


*   *   *


-Я ужасно обросла, надо подстричься.

С этого предложения начинается превращения жены из озорной заросшей женщины, похожей даже иногда на какую-нибудь старшеклассницу, которая за уроками потеряла контроль за своей внешностью.


Перед зеркалом самой себе высказываются предложения поносить длинные волосы, но никогда на ней не было волос, длиннее тех, чтобы сделать прическу типа "собачий хвост" и поэтому, наверное, прозвали ее в свое время Клеопатрой в резекненской школе.


Для семьи очередная подстрижка мамы грозит ее отсутствием в течение всего вечера.


Но когда она прилетает, вся накаленная предчувствием беспорядка от ее отсутствия, но это не самая главная угроза для мелких и толстого мужа.


С момента принятия нового товарного вида внешности жены начинается процесс самолюбования и самовозвеличивания, резко подскакивает частота заглядывания в зеркало, при этом лицо вытягивается, глаза принимают стеклянно - бурдовское выражение подстриженного манекена по названию популярного в то время тряпошного журнала «Бурда».


Слова при этом начинают нести унизительно-оскорбительный характер для страшного и толстого супруга - подводника, взгляд испепеляет это облученное ядерным реактором ничтожество в спортивных штанах без зубов с обоих сторон челюстей, как верхней, так и нижней.


Она, прекрасная и загадочная, вдохновенно ходит по квартире с петушиным выражением лица, готовая в любой момент дать достойный отпор всем насмешкам этого пошлого мужлана.


Неизбежное последствие такого поведения - домашняя ссора и небольшой скандальчик со стороны отца для компенсации незаслуженного отношения к себе.


В конце концов, надо кому-то помочь помыть посуду на кухне и погладить белье, а толстый нахал разлегся на кровати и только смотрит телевизор, и только потому лежит так, потому что ждет человеческого обращения к себе и нормальной просьбы помочь своей жене, а не снисхождения обалденной красотки, которая так вдруг сама себя полюбила и посчитала достойной более удачной партии в своей жизни.


В великому счастью, это быстро проходит, и раздраженная красотка превращается в нашу хорошую домашнюю жену - маму, но только слегка стервозную.


1977 г.