Ошейник

        Так получилось, что щенок овчарки Черныш оказался на улице. Добрый, ласковый такой, умный пёсик.
        Что произошло, он не понял. Просто однажды в доме, где он жил, что-то случилось. Хозяева бегали, спорили, суетились, словно, боялись чего-то. Черныш и сам тоже испугался и в страхе выбежал на улицу. Какое-то неведомое несчастье постигло его жилище, не хотелось ему на это смотреть, и Черныш удрал.
        Маленький он и был и неразумный ещё. Заблудился и не смог найти дорогу домой. Да к тому же увязался за сворой бродячих собак. Интересно было ухоженному домашнему щенку, наконец, познакомиться с этими грубыми, неотесанными, но наученными жизнью животными. Раньше Черныш наблюдал за ними только издали и рвался к ним навстречу, натягивая поводок изо всех сил.
        А теперь поводка не было! Какая свобода! Только вот ошейник на шее остался…
        Так прошло время. Повзрослев, Черныш, конечно, смог найти свой дом, но там уже почему-то жили совсем другие незнакомые люди. Впрочем, лица своих хозяев пёс уже помнил смутно. Но остались навсегда в его сердце запахи родной квартиры, мебели, книг, еды, одежды и вещей его хозяев. Чернышу снились порой сладкие сны, что он снова дома, на мягкой подстилке, рядом с которой полная миска корма.
        Да, нелегко пришлось прирученной овчарке в дикой собачьей стае. Только поначалу, в первые дни всё было в диковинку, необычно, волнующе. А потом оказалось, что всё не так-то просто – жить на природе без постоянного питания, теплого дома и заботливых хозяев.
        Мыкался Черныш по улицам, по кварталам, по лесам, по полям со своими новыми товарищами. Скрывался от работников службы отлова, да от подростков пакостливых, норовящих сигаретой в глаз ткнуть. Одичал горе-питомец, стал чураться людей, и больших, и маленьких. Но так рад он был подчас немногим подачкам с их стороны, ведь, естественно, самому приходилось теперь добывать еду. То по помойкам шарить, то мышей, крыс ловить, а иногда и наведываться в деревенские огороды, кур да кроликов подстерегать.
        Не заметил Черныш, как превратился он в самого настоящего волка, каких он только когда-то по телевизору видел. Да и не Черныш теперь он был вовсе, давным-давно никто его так не называл, не кликал, не свистел, не кидал палку и не гладил по лбу…
        Так или иначе, смирился пёс со своею бродячей жизнью. Вот только что-то стало беспокоить его в последнее время. То ли хворь какая, то ли что-то ещё… Но с каждым месяцем всё больше и больше сила неведомая сдавливала ему горло. Невдомёк было горемыке, что это ошейник, из которого он уже давно вырос, постепенно душил его, несчастного, как удавка…
        И без того нелегко было Чернышу держать себя в стае. Он, будучи некогда избалованным и выхоленным зазнайкой, вынужден был завоёвывать себе место в диком племени, мирясь со всеми лишениями и сложностями. Некоторые ушлые собратья всегда так и норовили отнять добычу, подкараулить да куснуть за лапу. Тут на чеку нужно постоянно быть! А коли сам Черныш не поймает ничего, так озлобится, да и сам накинется на собаку с добычей, отнимет и глазом не моргнёт! Но такое случалось только по крайней нужде, карались такие проступки вожаками стаи. Закон – есть закон, и в собачьей общине он действует также, как в любой человеческой цивилизации.
        Бежали дни, месяцы своим чередом, Черныш стал своим среди чужих, завоевал он неплохой авторитет. Городское домашнее воспитание не помешало смекалистому и умному псу освоиться в незнакомой обстановке. Больше всего он славился своим заливистым звонким лаем, а сородичи научили Черныша превосходно выть на полную луну. Вой его был бесподобный, чистый и хрипловатый, заманчивый и настораживающий, печальный и одухотворённый, слышна была красивая волчья песня далеко-далеко. Но злой рок, смыкавшийся кольцом вокруг шеи Черныша всё плотнее и плотнее, постепенно отнимал его прыть, здоровье и необыкновенный голос…
        Не мог теперь пёс так же проворно, как раньше гоняться за добычей и сражаться с соперниками за самку. Одышка сковывала его дыханье, Черныш жадно, ненасытно заглатывал воздух через смыкающееся горло… Силы быстро его покидали.
Постепенно он скатился до самых низов собачьей общины. Как известно, слабых всегда обижают в первую очередь, с ними никто не считается и никто не помогает. Черныш больше не мог сам охотиться, и ему приходилось тайком воровать у своих собратьев. Но украсть – это ещё полбеды, надо ведь ещё быстро и незаметно скрыться, чтобы одышка не подвела, чтобы тебя не догнали и не наказали. А в городе показываться уже было ещё рискованнее, не ровен час, как тебя схватят, повяжут да запрут в клетку. А то и вовсе усыпят…
        Однако ж, не долго так могло продолжаться. Однажды застукали Черныша на месте преступления, когда он попытался отнять пищу у какого-то молодого щенка. Старожилы стаи задали ему хорошую трёпку, что тот еле ноги унёс. Стоило только потом псу снова появиться среди бывших товарищей, его тут же прогоняли. В конце концов, бедолаге пришлось покинуть свою стаю.
        Так Черныш остался совсем один. Щенячий ошейник когда-то был ему очень велик, а теперь уже просто врос в кожу, дышать было почти невозможно, и бедняга стал терять рассудок. Иногда он в беспамятстве катался по траве, отчаянно скуля и лая, но вместо прежней звонкой брани из его пасти вырывалось только жалкое, еле слышное сипение. А в другие дни он вдруг камнем застывал на месте и часами лежал не двигаясь, положив морду на лапы. Казалось, что пёс мёртв, только прерывистое резкое содрогание его тела свидетельствовало о том, что животное ещё живо.
        О чём размышлял этот несчастный зверь? Неизвестно.
        Быть может о том, как несправедливы и злы оказались его новоиспеченные «друзья», прогнавшие его из стаи и оставившие помирать в глухом лесу. О том, почему же ему, обычной овчарке, пришлось стать изгоем, отщепенцем не по своей вине, а из-за непонятного недуга? О том, что не удалось ему стать обычным диким псом, обосноваться прочно в собачьей общине, обзаведясь постоянной самкой и потомством.
        Быть может о том, как коварна и жестока оказалась судьба, обрекающая его на неминуемую гибель из-за проклятой «болезни». Почему именно он должен умирать?! Ведь так хочется жить! Бегать и лаять, распугивать голубей на площадях и гоняться за шустрыми кошками! Ничем не заслужил Черныш такого быстрого и бестолкового конца!..
        Быть может о том, какой он был глупый, нерадивый маленький щенок, зачем-то убежавший из дома. Как хорошо было жить в тепле и уюте, быть согретым лаской и заботой своих добрых хозяев. Где они теперь и что с ними случилось?..
Жизнь покидала его… И в последние минуты Черныш вдруг отчётливо вспомнил лица своих «родных» – всех троих – мужчины, женщины и ребёнка. Никак не мог он знать, что именно по их косвенной вине – из-за неснятого ошейника – ему суждено покинуть этот мир. Так захотелось псу снова обратно в город, хоть краешком глаза посмотреть на человека, почувствовать его запах… А уж если человек подойдёт и погладит Черныша по макушке… Нет, всё кончено, это всё мечты, чудеса… А в чудеса Черныш, как и любой здравый человек, отнюдь не верил…
        …Но чудо произошло!
        Случайно проходивший недалеко старый охотник заметил несчастного зверя, бившегося в предсмертных конвульсиях. Как будто незримая сила потянула человека к умирающему животному. Мужчина подбежал к Чернышу и несколько мгновений осматривал его, не понимая, почему такая молодая, здоровая, сильная овчарка еле-еле дышит. «Эх, браток, какая же беда с тобой приключилась?» - сказал охотник и растерянно погладил пса по шее. И вдруг, совершенно случайно мужчина нащупал под густой шерстью еле заметный ремешок. Лихорадочно найдя застёжку, он расстегнул наконец злополучную удавку и сделал Чернышу массаж горла. Тот, уже приготовившийся помирать, внезапно почувствовал облегчение и прилив долгожданного воздуха. О, чудо! Собравшись с силами, пёс поднял морду, радостно и с благодарностью посмотрел он в глаза своему спасителю. «Ну вот! Другое дело! А то уж думал, помирать можно? Э нет, братец, не тут-то было! Поживём еще с тобой! Поохотимся! А то мой Полкан-то околел недавно, а ты ему достойной заменой будешь! Не сомневайся!» - и старик дружески потрепал Черныша за ухо.