Главный Госпиталь

Если представить главный корпус госпиталя в виде корабля, то ему свойственны все прелести плавающих и ныряющих гигантов:

- страшная неразбериха, которая выражается в том, что внешне, созданное по европейским стандартам здание, самым варварским образом превращено в сарай, точнее - караван - сарай, где уйма всяких переходов, лесенок, все самые удобные для перемещения пути перекрыты и здание представляет собой огромный лабиринт, в котором никто не может тебе объяснить, что где находится, потому что неразбериха ТРЕХМЕРНА!

Сразу приходит в голову, что мы - это, в конце концов - АЗИЯ!

Умственно, потому что загадочность нашего мышления выливается в эту невероятную запутанность нормального вначале здания, где проектировщики все продумали, эти широкие и светлые коридоры, лестницы и так далее, но со временем, все запасные выходы заколачиваются и забываются, что они есть, коридоры перегораживаются и создаются вместо проходных пространств скопище аппендиксов, у которых в экстремальной ситуации вероятность выгореть и быть не эвакуированным, давно равна 1.

- страшная забюрокраченность, когда человек как личность, теряется в этом гигантском механизме. Кабинеты начальников нагло выпирают свои дерматиновые двери- животы, подозрительно рассматривая всех своими бирками - бойницами. Каждая из них - как орден, как этап в жизни бюрократа, со специфическим табелем о рангах .

Специальные выражения лиц как маски закрывают физиономию каждого актера этого театра бюрократии:
-больные со своими лицами в зависимости от степени заболевания и выздоровления - они просто не могут сильно врать, обстоятельства загнали их сюда и они как народ, - играют только самих себя;

-больные - женщины, на стадии выздоровления представляют собой вполне подиумное собрание разноцветных халатов, невероятных спортивных костюмов, причесок и вариантов раскраски лица современными средствами косметики.
На них, естественно, обращают внимание, они парами или тройками шелестят по коридорам, вызывая заворачивание шейных позвонков у мужской части населения, которые немедленно дают оценку всем их компонентам, даже если последние плотно запахнуты в халаты;

-другое дело - врачи -мужчины -это озабоченная походка, отработанный взгляд сквозь толпу и специфическое движение головой, которое они делают, когда встречают коллегу;

- женщины из числа обслуживающего персонала - эта главные актрисы этой больничной сцены и на них максимальное количество косметики и украшений, максимально собирающие взгляды в свою сторону, и производят испепеляющий взгляд на нижние слои этого человеческого материала.
Иногда они занимают удобную позицию в оживленном коридоре и как дань, собирают мужские взгляды в свою сторону;

- младший медперсонал - находится во взвешенном состоянии над плебеями - больными и им это порхание весьма нравится, они наиболее многочисленны, некоторые сильно симпатичны и стреляют своими накрашенными глазами на самцов среди всех слоях населения.



Филиал


Так очень культурно называют кожно- венерическое отделение в большом лечебном учреждении, самом главном на Северном Флоте.

-Вы из филиала? - в голосе медицинских работников сквозит специфическая интонация и далее идет внимательное разглядывание пациента, павшего жертвой этого специфического отделения. Сразу приходит в голову историческая практика великого индийского народа делить народ на всякие - там касты, среди которых есть и неприкасаемые.

Тут же, чтобы не заполучить элемент межкастового общения, не мешкая, приходится называть свою невенерическую болезнь и напряженность в разговоре быстро спадает.

Филиал представляет собой по старой классификации три двухэтажных барака довоенной постройки: чахоточный (легочное отделение), заразный (инфекционное отделение) и барак для грешников (кожно-венерическое отделение).

По коридору второго этажа широкой поступью проходит младший медицинский персонал, в палатах начинаются смешки:

-Идет бронетехника, всем в укрытие! - это произносится под тяжелый скрип половиц в коридоре, потому что все медсестры по своим массогабаритам скорее медбратья или медбраты.

-Шагающие экскаваторы,- продолжают острить кожвенбольные, вдруг резко открывается дверь и тоталитарно настроенное медбратство начинает вопить насчет беспорядка на столе и на подоконниках.

- Вот почему вы, офицер, в тапочках на босую ногу? - превышая все возможные ранги субординации задает вопрос уборщица и не слушая ответа, продолжает:

- Вы, наверно, хотите грибок на ногу намотать?

- Нет денег на носки, получку с декабря не выдавали - доносится на нее  свысока из облаков табачного дыма в мужском туалете.


- Вы должны мочиться каждые три часа в баночки,- инструктирует серьезная немолодая дама в белом халате. Через час прибегает подопытный и зажимая руками мошонку, выдавливает:

- А гд-е-е эти ба-ноч-ки? Следует быстрый ответ:

- В женском туалете на подоконнике. Конечно, более секретное место для столь ценного материала трудно себе представить!

Самая приятная часть дня в филиале - прием пищи, это воспринимается с энтузиазмом и столовая, состоящая из комнаты с плотно уставленными столами на 4 человека, мигом набивается голодными больными и немедленно начинается процесс поглощения не соленой и не острой пищи (диета- стол №-1!).

Есть изолятор, в котором едят отдельно от других, прямо в палате, тесно усевшись вдоль длинного стола, изображая два ряда спирохето -трихомонадных носителей.

Никаких обходов врачей не бывает, потому что болезни у всех страшно секретные и общение происходит через ординаторскую за стеклянной дверью с желтыми занавесями, где происходит таинство обнажения и  рассматривания воспаленных фаллосов, пятнистых и бугристых тел.

Самый популярный вопрос в отделении - это моляще - просящая сентенция:" У вас есть закурить?".

Бывалые на этот вопрос просто не отвечают, а рассчитан он только на вновь прибывших, которые могут от неожиданности предложить сигарету, но после советов бывалых это уже не повторяется.

Вечером телефон облеплен молодыми людьми с очарованными физиономиями, когда им звонят оттуда и интересуются результатами анализов, разговор тоже засекречен, термины носят конфиденциальный оттенок и большая часть разговора идет с прикрытием рта рукой.

Редкие молодые санитарочки по вечерам на дежурстве окружены обалденным вниманием и ведут с сексуально - опытной публикой длинные разговоры прямо на посту дежурной сестрицы.

Вечером в палатах процветает регулируемый карточный разврат в виде преферанса или кинга, а большей частью - это обыкновенный подкидной дурак на шалабаны или на компот или сок.

Крутая деревянная скрипучая лестница, как в старых борделях, ведет на первый этаж, где кабинет начальника и помещения всей хозяйственно- бюрократической части персонала, которая очень громко разговаривает и ходит с ключами в карманах и руководит засохшими моряками.

Также процветает и преступность в виде воровства денег из сумок незадачливых дам из числа персонала,  при  этом  элементарно вскрываются всевозможные замки при помощи ножниц или скрепки.

Во избежание физического уничтожения пойманного вора младшим медперсоналом полутяжелой и тяжелой весовой категории больной немедленно выписывается, несмотря на диагноз и стадию лечения с напутствием: "Пускай у тебя он хоть и отвалится!"

Есть также очень редкие больные - женщины, страшно таинственные с своих невероятных халатах, с прическами и макияжем. Им носят пищу прямо в номер, они вообще не появляются на людях просто так.

Когда их приглашают к телефону, они всегда просят, чтобы ей перезвонили через полчаса, а при повторном звонке из палаты выходит не просто больная, а больная для подиума, в очень легкой степени, в зависимости от степени выздоравливания, пахнущая духами и косметикой.

В коридоре у самого сортира на досках буквально над головой стоит-висит гигантский ящик телевизора "Радуга" с сине- белым цветным изображением, вся кожно- венерологическая публика без телевизоров в палатах таращится на чудо советского телевизионного производства.

Вообще обстановка в этом лечебном учреждении напоминает уют дореволюционной богадельни с неотъемлемой частью - страдальцами от бога (кожное отделение) и грешники (венерологическое отделение), которые честно искупают свои и еще чьи-то грехи через телесные страдания.

Командование представляет собой как бы вельможную часть населения и их видно не только по взгляду и походке, но им хорошо подыгрывают окружающие, создавая некоторое движение среди плебса, похожее на то, которое создает магнит, когда приближают к железным опилкам.

Самая непостоянная часть - посетители - это как морской прибой, каждый день он приносит новые и новые лица, новые разноцветные и шепчущие краски на однообразное полотно госпитальной жизни.

Дежурный врач в белом халате красными от недосыпания глазами обычно никого и ничего не видит, кроме начальника, которого он денно и нощно стережет, как самого главного в этом айсберге белого здания.

Помощница дежурного хватается за телефонные трубки и быстро и оперативно отвечает на все нормальные и дурацкие вопросы, иногда подводя глаза ко лбу и сквозь зубы: -Ну, блин и...

По коридорам возят на каталках несчастных с одеялами поверх и ужасными глазами предстоящего операционного или послеоперационного будущего.

Есть буфет, где продают все подряд: от пирожков до кастрюль и детских подштанников. Цены не сильно кусучие, но впечатляющие.

Приемный покой поражает страшным сходством с газовой камерой, потому что посреди помещения висят распылители душа, совершенно непонятно расположенные вне ванны.

Вот так стоит стул, а над ним - душ. Так и хочется спросить, когда свежий газ "Циклон" завезут, а то от этого страшно голова болит?

Вообще в этом заведении генетически зашита доброта и сострадание, свойственное русскому человеку и человеку Севера, которые так и не удалось выжечь бюрократии. Вас приветливо встретят, участливо спросят и расспросят о ваших болячках, если вы попадетесь на глаза не первый раз, с вами поздороваются и даже улыбнутся.

Потоком идут больные, и белое здание их поглощает, чтобы через некоторое время вернуть к нормальной жизни, которую постоялец будет еще более и более ценить, потому что больничная жизнь - это больничная жизнь, хотя и составляет часть всей нашей жизни.

Тут разворачиваются трагедии, жестокого театра жизни, с которым постоянно сталкивается медицина, чувствуя свою ограниченность возможностей и неспособность спасти человека от страданий...

1994 г.