1996-11-01 Меморандум одессита

Опубликовано в «Russian reporter» (Нью-Йорк) от 1-7 ноября 1996.
 
Н о в о р о с с и й с к а я    г у б е р н и я    в    п о д а р о к . Я родился и полвека, до переезда в 1989 году в Нью-Йорк, прожил в Одессе, а значит в Украинской ССР. Так что Украина – это как бы моя родина и как бы страна моего гражданства.
Почему "как бы"? А вот почему.
В Одессе с детства естественным, родным языком для меня был русский, – потому что как мои родители, так и соседи, так и подавляющее большинство людей на улице говорили по-русски. А ещё слышалась иногда еврейская, армянская и другая речь – как речь национальных меньшинств. Слышалась иногда и украинская речь, но она воспринималась большинством одесситов как признак "деревенскости" – признак того, что человек приехал в Одессу из сельской местности.
Словом, я ощущал себя русским. Впрочем, в 16-летнем возрасте я получил паспорт, в пятой графе которого значилось  армянин  (по отцу, – хотя и он родился в Одессе; по материнской же линии во мне есть и еврейская, и венгерская кровь); но поскольку армянского языка я не знал, то, несмотря на запись в паспорте, продолжал ощущать себя по родному языку русским – вполне в соответствии с международными и дореволюционными российскими стандартами.
Среди окружавших меня одесситов было немало людей и с явно украинскими фамилиями, – но все они, как и я, говорили по-русски, а украинского почти не знали. В школе такие украинцы "катали" у меня, неукраинца, диктанты по украинскому языку, потому что я писал их грамотнее.
Тем не менее моим основным языком всегда оставался русский. Свою русскость я ещё "усугубил" тем, что, окончив русское отделение филологического факультета Одесского университета, стал учителем русского языка и русским журналистом.
Проработав один учебный год школьным учителем в селе Широком Коминтерновского района Одесской области, я с удивлением обнаружил, что не только в городе Одессе, но и тут, в области, что-то не видать настоящих украинцев. Говорили тут на смеси русского и украинского языков – например, я записал такую пословицу: «У колхозі гарно жить –/ Один робить, сто лежить!» («Хорошо в колхозе жить – Один работает, сто лежит!»)
Колхоз – это по-русски; по-украински же правильно – колгосп: от "господарство" – 'хозяйство'.
В селе Широком я снимал комнату у украинцев с русской фамилией Каневы. Вообще же у местных украинцев, кроме явно украинских, встречались также фамилии и с различной другой национальной окраской. Широковцы объяснили мне, что люди тут действительно различного национального происхождения:
– Но когда Хрущёв дал паспорта и крестьянам, то всех нас как жителей Украины сельсоветы записали украинцами.
В ежегодной кампании по подписке на газеты и журналы даже в сёлах Северного Причерноморья – естественно, менее интернациональных, чем города, – всегда возникала напряжённость, так как почти все хотели лишь русские издания, а им навязывали украинские: вместо "Литературной газеты" – "Літературну газету", вместо "Крокодила" – "Перець" и т. п.
Только став взрослым, я разобрался в причине всего этого.
Украинские националисты любят жевать жвачку о том, что, мол, Северное Причерноморье – исконные украинские земли; мне приходилось неоднократно спорить с ними на эту тему. Во-первых, само аппеляирование к исконности земель есть атавизм, не совместимый с современным международным правом, ибо в противном случае Пакистан должен был бы вернуть Индии долину Инда, Россия – вернуть Германии Калининградскую область (бывшую Восточную Пруссию), Соединённые Штаты Америки – вернуть всю свою страну индейцам и т. д. Во-вторых, ссылок на отдельные археологические и исторические следы украинцев в Северном Причерноморье далеко не достаточно, ибо тут имеется гораздо больше следов других народов; и если уж действительно опираться на науку историю в определении исконности этих земель, то придётся признать, что до нашей эры они были дальней, северной окраиной Греческой, а затем Римской империй, а после нашей эры – Византийской, а затем Османской (поэтому до самых сталинских национальных чисток тут жило много местных греков, итальянцев, армян, турок...)
Когда крепнущая Российская империя отвоевала у слабеющей Османской империи выход к Чёрному морю, то в Северном Причерноморье – с Крымским полуостровом и Приазовьем – была создана Новороссийская губерния, во главе с губернским городом Одессой, построенным возле разгромленной турецкой крепости Хаджибей. Большинством населения Новороссийской губернии стали активно переселявшиеся сюда русские, соответственно и общим языком, вместо недавнего турецкого, стал русский. Переселялись сюда также и представители многих других национальностей: украинцы, молдаване, болгары, евреи, немцы, французы... Причём на первых порах украинцев было вряд ли больше, чем, например, французов (один из которых – герцог Ришелье – стал родоначальником Одессы).
Как же бывшая Новороссийская губерния оказалась вдруг в составе Украины? Да из-за обычного большевистского произвола, который практически был осуществлён в два приёма.
Сначала "крутой" грузин Сталин разделил Российскую империю на республики, с очерченными по его, грузина, разумению границами, в результате чего Северное Причерноморье – но пока без Крымского полуострова – оказалось в пределах не Российской СФСР, а Украинской ССР. Спустя же три десятилетия "щырый" (прямодушный, бесхитростный) украинец Хрущёв сделал своим соотечественникам такой же царский подарок, оторвав от России и присоединив к Украине ещё и Крым.
Недаром ведь украинское правительство имеет сейчас постоянную головную боль из-за крымского сепаратизма! Уроки Крыма заставляют киевских политиков уже десятилетие (после начала "перестройки") тянуть и с предоставлением статуса свободной экономической зоны Одессе – главному окну в Европу не только для нынешней Украины, но и для всего СНГ – и это при том, что, став свободной экономической зоной, Одесса – а она уже имела когда-то опыт  порто-франко – скорей всего оказалась бы тем звеном, за которое можно было бы вытянуть из кризиса всю украинскую экономику. Но что экономика, когда державные амбиции да страх "второго Крыма" больше беспокоят сейчас киевских политиков!
Надо сказать, что и восточная Украина, во главе с Харьковом, тоже русскоязычна – с проблемами, подобными тем, какие имеются в Северном Причерноморье (о чём с горечью говорил не так давно известный русский поэт, харьковчанин Борис Чичибабин)... Впрочем, это не моя тема, а тема харьковчан – я же пишу в данной статье лишь о моей локальной родине: Северном Причерноморье.
 П я т а я    г р а ф а    на    У к р а и н е . Зацикленность многих украинских евреев на проблеме антисемитизма может создать впечатление, что, мол, другой национальной дискриминации на Украине не существует. Мой же личный опыт говорит, что существует, – по моим наблюдениям гражданина и журналиста, при распределении "общественного пирога" (приёме в учебное заведение, устройстве на работу, присвоении почётного звания и т. п.) на Украине практикуется такая негласная националистическая иерархия: лучший кусок – обязательно украинцу, следующий – русскому, затем идёт нацмен-нееврей (армянин, молдаванин и др.), затем – еврей... Как видите, я не отрицаю, что евреи на Украине – действительно самая дискриминируемая национальность; но надо быть справедливым – не единственная дискриминируемая: даже русские относятся там ко второму сорту.
...Получив аттестат зрелости почти со всеми пятёрками, я в течение двух лет не мог пройти в Одессе по конкурсу в вуз, а прошёл лишь с третьего захода – в то время как украинцы-троечники из моего класса прошли с первого захода.
Вполне из добрых побуждений некоторые знакомые советовали мне:
– Езжай поступать в вуз в свою Армению.
Но почему в свою? Ведь родина – это страна, в которой мы родились и гражданами которой являемся! А я и даже мой отец-армянин родились и живём не в Армении, а в Украинской ССР...
...Руководитель литобъединения при Союзе писателей Вадим Сикорский говорил нам:
– Пишіть вірші не по-російські, а по-українські – тоді вас надрукують!
(– Пишите стихи не по-русски, а по-украински – тогда вас опубликуют!)
Следуя его совету Борис Нечерда, сделав над собой насилие, перешёл с русских стихов на украинские – и действительно стал со временем известным украинским поэтом. Я же этому совету не последовал, продолжая писать стихи на родном русском языке, и поэтому публиковал в среднем по одному стихотворению раз в 5 лет...
...На русском отделении филфака университета известный в Одессе профессор-националист Иван Дузь поставил мне двойку по украинской литературе, – и "на основании" этой единственной двойки исключил меня из университета:
– Українську літературу ви, може, й знаєте, – "дружелюбно" объяснил он мне, – но розмовляєте по-українські погано.
(– Украинскую литературу вы, может быть, и знаете, но говорите по-украински плохо).
А ведь учился-то я – повторяю – не на украинском, а на русском отделении филфака. И вообще, откуда было мне, армянину – по официальным советским понятиям, – живущему в русскоязычной Одессе, разговаривать по-украински хорошо?
Пришлось идти к ректору университета, утвердившему этот националистический приказ декана, – и пригрозить, что я выступлю с протестом против их национализма в московской прессе (к тому времени я уже имел некоторый журналистский опыт). И угроза, представьте себе, подействовала: ректор срочно аннулировал приказ об исключении...
...Не смотря на то, что у меня были научные публикации по педагогике, проректор по научной части другого одесского вуза – педагогического института – даже просто не принял у меня документы на конкурс в аспирантуру...
...Запланированное повышение меня по должности в книжном издательстве "Вища школа", за отличную работу, было вдруг отменено, – а вместо меня повысили редакторшу, не справлявшуюся с работой. Заведующий редакцией Василий Цветков опять-таки "дружелюбно" – как раньше Иван Дузь – объяснил мне:
– Потому что вы не украинец, а она украинка!
Ирония ещё заключалась в том, что сам-то Цветков, в отличие от Дузя, был не украинец, а русский.
На моё заявление по этому поводу, посланное на имя первого секретаря ЦК КПУ Щербицкого, я так и не получил ответа...
Привожу эти факты национальной дискриминации меня вовсе не потому, что считаю их исключительными – увы, они не исключительны, а типичны, – привожу же я их лишь для того, чтобы показать, что знаю национальную дикриминацию не по наслышке, а испытал её на собственной шкуре. И хоть вся моя профессиональная биография гражданина Украинской ССР была этой Украинской ССР исковеркана, как и биографии других миллионов(!) её граждан-неукраинцев, – тем не менее я считаю, что главная беда тут даже не столько в наших биографиях, сколько в общей атмосфере, когда граждане с "хорошей, державной" пятой графой, пользуясь узурпированной националистической привилегией, только и озабочены тем, как бы побольше урвать от "общественного пирога", а граждане с "плохой, недержавной" пятой графой живут всю жизнь с ощущением, что находятся не на родине, а во враждебной стране, где в любой момент можно ожидать очередного удара под дых: так родина-мать оказывается на деле родиной-мачехой.
Украинцы протестовали против постоянно давившего на них русского шовинизма – и правильно протестовали. Но надо не забывать, что этот русский шовинизм всегда приходил на Украину извне, в то время как внутри Украины свирепствовал – и продолжает, увы, свирепствовать до сих пор! – именно украинский национализм.
У к р а и н ц ы    или    о к р а и н ц ы ? Каково же, в свете всего вышесказанного, моё отношение к особо актуальной сейчас проблеме украинской самостійності, незалежності? (Самостійність – самостоятельность; незалежність – независимость).
Из истории Украины я знаю, как долго и мужественно боролся украинский народ за свою независимость. Как журналист, писавший о науке и экономике, я знаю, что Украина – одна из крупнейших стран Европы, с богатейшими ресурсами: от чернозёма до научных кадров. Среди моих друзей – немало украинцев, людей широкой эрудиции, прекрасных организаторов, которым вполне по силам собственная государственность, и они не нуждаются в опеке "старшего брата"... Кстати, об этой идиоме "старший брат": Русь-то началась не с Москвы, а с Киева, так что в действительности "старший брат" – украинцы, а "младший" – русские.
Хоть мне ненавистны крайности любого национализма, в том числе и украинского (в поэме Шевченко "Гайдамаки" воспевается убийство жидів та москалів – евреев и русских; а Тарас Бульба в одноименной повести Гоголя с упоением убивает поляков), – тем не менее я с пониманием отношусь к стремлению украинцев освободиться от империалистического диктата Москвы.
В связи с этим хотелось бы сделать замечание и о самом названии страны "Украина". История этого названия такова.
С ХIV века реальная политическая столица Руси перемещается из Киева в Москву. Территория же бывшей Киевской Руси на три века становится провинцией иноязычных государств: сначала Литвы, а затем Польши (поэтому на Украине ещё и в наши дни так распространены фамилии Литвак и Поляк, Литвин и Полянский, Литовченко и Полячянко...) Для Литвы и Польши бывшая Киевская Русь была лишь окраїной – україной: "...Україна, область с краю государства... Нынћ Україной зовутъ Малую Русь" .
В течение трёх веков русский язык Киевской Руси и Московской Руси эволюционировал по-разному. И когда на Переяславской Раде эти две части единого русского народа были воссоединены, то за киевской, украиноязычной его частью так и закрепилось название "украинцы". Тем более, что для стремительно расширяющейся на восток и на юг Российской империя Украина тоже уже стала окраиной, как была прежде для Литвы и Польши.
Впоследствии русские-великороссы стали присваивать себе и саму историю Киевской Руси – как историю, мол, не украинцев, а русских. А русские-малороссы, вместо того, чтобы протестовать против такой фальсификации, стали даже недальновидно подыгрывать ей, как бы открестившись от Киевской Руси и начиная свою историю чуть ли не с ХIV века (вместо IХ) – с Запорожской Сечи. Между тем русские из Киевской Руси и украинцы – это не разные народы, а один и тот же народ; украинцы, малороссы – прямые потомки и наследники русских из Киевской Руси, более прямые, чем великороссы. И поэтому Киевская Русь – это колыбель всех современных русских, но в первую очередь – украинцев.
Чтобы устранить данную историческую фальсификацию, по-моему, существует лишь один действенный способ. Украинцам надо было бы отказаться от дискриминирующего названия своей страны "Украина" – окраина и вернуться к истокам: если и не к названию "Киевская Русь", то хотя бы к названию просто "Русь", в отличие от великоросской "России". Вот тогда будет наглядно, что Украина – вовсе не окраина, а наследница великого государства Киевской Руси, бывшей в свою очередь наследницей Византии; а окраина скорее как раз Московская Русь – Россия.
Х а й    ж и в е    Р у с ь !    ( Д а    з д р а в с т в у е т    Р у с ь ! ) Если Украина действительно хочет стать современной цивилизованной державой и перестать быть окраиной, то она непременно должна, на мой взгляд, внести коррективы в некоторые свои не делающие ей чести традиции.
1. Учитывая печальный опыт крайнего украинского национализма – в том числе и погромного антисемитизма, – на Украине необходимо в законодательном порядке запретить даже само упоминание национальности не только в паспортах, но и в других массовых документах: листках по учёту кадров, читательских билетах и т. п. – только гражданство: "гражданин Украины" (подобный закон существует, например, в Венгрии); необходимо перекрыть пути для любой реставрации пресловутой советской пятой графы. Должен быть также принят закон об уголовном преследовании за кадровую и всякую иную национальную или религиозную дискриминацию равноправных граждан Украины.
2. На моей локальной родине – в Северном Причерноморье (бывшей Новороссийской губернии) – необходимо провести референдум о воссоединении с Россией. И если большинство скажет "да" – а я нисколько не сомневаюсь в этом! – осуществить такое воссоединение.
Если вы, украинцы, не хотите диктата над собой иноязычной России, – то почему мы, жители Новороссии, должны терпеть диктат над собой иноязычной Украины?
При выполнении этих двух условий я первый провозглашу лозунг:
– Хай живе самостійна та незалежна Україна!
А ещё лучше:
– Хай живе Русь!