М. М. Кириллов Старость очерк

М.М.КИРИЛЛОВ


СТАРОСТЬ

Очерк

      В последние годы я всё больше концентрируюсь на том, что связано с завершением жизни. Молодым людям этого не понять, и они эту тему не приветствуют. Но это не значит, что её нет.
      Старость - это естественный «концентрационный лагерь», в котором подчас уже угасающая жизнь человека ещё тлеет, но из  которого ему уже не выбраться. Как сказал мой Учитель: «Это ждёт каждого из нас». Он сказал правду. Это было  сказано 20 лет тому назад, за полмесяца до его смерти, но я запомнил его слова. Это – образно - удел «изрядно полежавших срезанных грибов». Разве они что-нибудь ещё могут?
      За эти годы уже точно «ушли» из жизни трое моих друзей. А на самом деле, наверное, больше. Связь плохая.
      Конечно, у всех окончание жизни  происходит по-разному, но суть одна. И каждый старик хочет ещё пожить, даже те, у кого синдром Альцгеймера. И это желание у каждого увеличивается с уменьшением возможностей.
        Мне уже 84 года, и я уже знаю это по себе. Перефразируя Энгельса, можно сказать: «Старость (болезнь) – это жизнь в ограниченных пределах».
      Сам-то, я ещё ничего. Но стареют мои друзья и близкие. «Бомбы рвутся вокруг». Исчезают целые пласты времени, людей и даже памяти. Я понимаю, что это естественно и даже необходимо: вечность неэффективна и бессмысленна. Действительно, какой смысл оставаться жить после смерти самого смысла жизни?  А так бывает. Но бывает и наоборот. Можно умереть по своей воле, лишь бы Родина осталась жива. К примеру, смерть панфиловцев в 1941-м году под Москвой. Или гибель Зои Космодемьянской.  Или, что почти одно и тоже, умереть за конкретных людей. Говорят же «смерть на миру красна», то есть, во имя чего-то.
      Известен случай, когда один профессор, известный в нашей стране акушёр-гинеколог, оказавшись в море в результате кораблекрушения рядом с тонущей беременной женщиной, отдал ей свой спасательный жилет  и этим спас её и будущего ребёнка, а сам утонул. В этом был смысл. Он рассудил, что он-то уже пожил, а им жить.
      Как говорят, незачем жить, если не знаешь, за что умереть. Такие примеры нередки в крайних обстоятельствах (на фронте, на пожарах). Это случаи самопожертвования. Их забывают, но от этого они не перестают быть осмысленными и великими.
      Предстоящее короткое оставшееся будущее у старого, особенно у неверующего, человека мрачно.
     С детства помню картинку в книге: в мраморном полу ярко освещённого зала прямоугольная щель со ступеньками ведёт вниз в непроглядную темноту - в могилу.  По ним  спускается худощавый,  седой Дон-Кихот с гордо поднятой головой, в латах, но без головного убора. Он так уходит в Мир иной. Просто, печально, но по доброй воле. Этой картинкой та книжка так и заканчивается. Меня тогда поразила именно безыскусность и простота конца жизни  этого бунтаря и воина. Есть выражение: «Перед смертью каждый остаётся один. И вот тут-то и важно, кто этот один».
   Как там жизнь в «концлагере» старости? Несмотря на общую судьбу, у всех по-разному.
    Сроки, причины и обстоятельства – разные, одинаков только итог.
     Один мой знакомый уже несколько лет страдает желудочными язвенными кровотечениями и глубокой анемией. Шестой раз выкарабкивается благодаря переливаниям крови. Когда тебе за 80 – это тяжело вдвойне.
          У другого моего восьмидесятилетнего друга оба тазобедренных сустава искусственные, металлические. Ездит на работу в клинику (профессор) на такси и летом,  и зимой.  Но держится.
           Третий – приятель мой - после инсульта головного мозга. Домашний режим, односторонний паралич,  судя по телефону, речь невнятная. С помощью родных как-то существует.
           У моего однокашника, хирурга, спинномозговые расстройства, боли в ногах. Больше полувека до этого простоял он  у операционного стола.
           Соседке по этажу больше 90 лет, она уже почти ничего не помнит и ничего сама для себя сделать не может. Но соматического  здоровья ей хватает, чтобы жить годами. Но каково родным этой старой женщины?
         Одна очень старая бабушка, оставшись в квартире одна, бывает, уходит из дома, не  закрыв дверь, и бродит по ближним улицам, не помня, кто она и откуда. Приходится близким людям искать её и возвращать домой. Иногда она выходит на улицу и у подъезда просит у прохожих кусочек хлебушка. Как будто её родные не кормят. Невольно позорит их. А дома же всё есть.
          И так далее, и так далее. Я - врач, поэтому ко мне и стекается эта информация. Это, как правило, те, кому хуже, чем мне. Они звонят мне или звоню я. Но есть среди знакомых стариков и такие, которым по 85-87 лет, а они,  разве что  на лыжах не ходят. На работу торопятся.  По утрам бегают рысцой в соседнем парке. Есть и театралы. Молодцы! Завидую.
      А я спасаю себя тем, что последние годы, оставив профессорскую кафедру и клинику, уже болея всякими хворями, пишу и издаю художественные книги. Пишу исключительно по памяти. Это не графоманство, на старости лет настоящий талант открылся. Не Чехов, конечно, но читателям нравится, к тому же работа на компьютере и голову держит в нужной форме, мешает стареть. Жена помогает мне в этой работе, держит дом и  тоже держится неплохо. Многого мы уже не можем себе позволить, но  убеждаемся, что  и после 80-ти лет - тоже жизнь.
     Молодость беременна жизнью, старость – смертью. Страшна не смерть. Смерть, видимо, как прыжок с парашютом – минута, и всё кончено. Привожу такой пример, так как в прошлом я был врачом парашютно-десантного полка и в течение 7 лет прыгал с парашютом в рязанском небе. Страшна старость, особенно немощная старость, когда возникает одиночество и  полная зависимость от окружающих.  Без  помощи родных не прожить. Тут уж, как в песне поётся: «Если смерти, то мгновенной…».
    Старит людей относительное одиночество, когда ослабевают или даже разрываются родственные узы. Когда, хоть изредка, некого обнять и сказать доброе слово. А вокруг чужие и безразличные люди. В этих ситуациях возникают даже фантомы доброты: в снах к нам приходят наши родители и друзья, которые когда-то были рядом и которых уже давно нет. Пробуждение, конечно, огорчает. Один знакомый мне старик всё время ждал какую-то, прежде им любимую женщину и жил этим безнадёжным ожиданием.
     Выход есть, хотя он не всем под силу: идти к людям, которым хуже, чем тебе, помогать несчастным. Ещё и ещё вспоминаю слова врача и гуманиста Ф.П. Гааза, нашего соотечественника, сказанные им в начале 19-го века: « Самый верный путь к собственному счастью - сделать счастливыми других». Он добровольно сопровождал кандальных ссыльных на их пути к местам заточения и чем мог, помогал им.
     Люди, которые и в старости остаются полезными другим, умеют радоваться жизни и радовать окружающих, сохраняют творческие интересы и трудовые навыки, - легче переносят старость, чем те, кто замыкаются в себе и постоянно ноют. А люди, у которых дело, которому они себя посвятили, больше, чем они сами, а это, к примеру, коммунисты-революционеры, такие, как Феликс Эдмундович Дзержинский или Фидель Кастро, своей старости не замечают и её трудностями не живут.
     В нашем доме очень старых мужчин почти нет, доживают до поздних лет только женщины. В погожие дни только они и сидят на скамейках у своих подъездов.
      А побеседуешь, и они неожиданно открываются своим трудовым прошлым. Район наш заводской. Оказывается (если спросишь), все они в прошлом – рабочие ближних крупных заводов: станочницы, клёпальщицы,  строители. У большинства из них с тех пор спина и суставы болят: наработались за свою жизнь. Их прошлое – советское прошлое. Вспомнят то время и былую свою значимость для людей, и лица их молодеют и светятся. Тогда они были людьми. И всё, что было вокруг, было плодами их труда. А что сейчас? Образно говоря, «срезанные грибы» на скамейках.

      P.S.   Зачем этот очерк? Кому он нужен? И каждому и, в то же время, никому. Всё это все и сами знают. Разве что, «поплакать в жилетку»? Когда-то уже было, что «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благославил». И ничего, мир не перевернулся. Вовремя уходить из жизни, всё равно, что вовремя уходить из гостей. Иначе можно пережить самого себя. Скажут: засиделся, зажился.
Февраль 2017 г., Саратов.