Террористы-эгоисты

     (из переписки)

     Вопрос: Как бороться с 6-летней террористкой-эгоисткой? – Лилия П., (Россия, Благовещенск)

Ответ: Попробуйте такой метод, как личный пример. Дайте ей испытать эгоизм на собственном опыте. Испеките свои любимые пирожки с мясом, а не пирожные, которые она обожает. Вместо прогулки – таскайте ее по своим делам, что бы ей скучно было. Она ждет любимую телепередачу – а вы для себя кино включите. И т. д. несколько раз в разных ситуациях. Потом обязательно обсудите эти свои террористические акты, объясните, что террористка испытывала дискомфорт потому, что вы вели себя эгоистично, т. е. так же, как поступает она сама.

     P. S. «Если вы никогда не знали, что такое ненавидеть своего ребенка, вы никогда не были матерью» - Б. Дэйвис.  Исходить из этого не надо, но правды в этом высказывании, на мой взгляд, изрядно. Вот послушайте, что я записал от имени одной мамы:
     «…Интересно, успеет ли закончиться переходный возраст моего старшего сына раньше, чем я застрелюсь…или утоплюсь…или повешусь??? Такой интересный момент, когда тельце уже выросло, вытянулось, красиво оформилось и взрастило в детской душе уже не детские амбиции, за которыми не успевает головка, которая еще частично застряла в детстве… Тело кричит: - «Посмотрите на меня! Я уже большое! Красивое! Я взрослое! Ничуть не хуже, чем у больших взрослых дядей! Так что вы уж меня, будьте добры, уважайте, как полагается там у вас, у взрослых!».
      Не столь быстро созревшая детская голова моего сына не может игнорировать эти сигналы и должна как-то реагировать. Вот в этом и загвоздка, потому что как именно это «грамотно» делать она еще не знает по молодости лет своих. От этого борьба за  уважение и независимость концентрируется на родителях и ведется самыми незамысловатыми способами. А именно – громогласно гася любимых родителей, благо голосок у нас торопится за тельцем и уже не детский. А подростковая хриплость лишь придает убедительности юношеским сентенциям… А ты сидишь, вся такая маленькая и беззащитная, перед 67 килограммами разыгравшихся гормонов, и раздираешься от противоречивого желания погладить ласково эту непутевую кудрявую головенку или убить все это, тобой рожденное, не сходя с места.
      Однажды, в редкую минуту просветления, сын сказал мне: - «Мама, знай, как бы я ни вел себя, я все равно очень люблю вас» Думаю, что именно эта фраза дает мне силы и удерживает меня от смертоубийства…
     Я ненавижу воспитывать. По моему глубокому убеждению, воспитание – это та кара, которую наложил Бог на человеческих родителей за какие-то провинности. Конечно, я понимаю, будь у меня хоть на грамм меньше сознательности и ответственности, мне было бы намного легче. Но такой уж я родилась…уродиной советской закваски… Поэтому утро мое начинается с мерзко занудливого: - «Убери комнату… вынеси ведро… убери комнату… вынеси ведро…», - гундю я, тихо себя ненавидя. Конечно, можно поспорить, что существуют более творческие способы добиться желаемого. Кто спорит, извращалась и я. Например, молча подбирала валяющуюся на полу любимую майку или любимые джинсы и прятала на недельку, лишая его возможности их одеть. По идее, у него в голове должно было закрепиться: бросишь вещь, лишишься ее на неделю. Не помогло. Еще я сгребала все плохо лежащее в одну кучу на письменный стол. Много чего делала…Победил сын. Теперь я превратилась в старую зануду, которая с закрытыми глазами вползает по утрам в детскую комнату, перешагивая через горы барахла, наступая ногами на трусы, носки, отгребая от лица свисающие сверху штанины и бубнит…бубнит…бубнит… - «Убери комнату… вынеси ведро… убери комнату…  вынеси ведро…»
     Понятно, что ведро не имеет прямого отношения к комнате сына, но зато оно имеет прямое отношение к его домашним обязанностям. Ну, я уже давно поняла, что моя будущая невестка мне спасибо не скажет. Мальчик очень любит диван по вечерам и компьютер с хорошей компанией – в остальное время. Посуду за него моет посудомоечная машина, родители и няня, стирает  - стиральная машина, готовит мама. Но на этот счет я уже расслабилась, стараться для невестки, сил моих уже нет. Придется ей уж как-нибудь самой. Зато я обещаю ей свое сочувствие как минимум…
     Я давно поняла, что мне не нравится быть мамой взрослого ребенка. Я хочу быть подружкой, первой учительницей, кем угодно, только не мамой. Обожаю ходить со своим сыном в кино, боулинг, сидеть в фотошопе, ездить отдыхать, просто болтать на разные темы – я люблю его и люблю себя. Нам всегда весело и всегда есть что вспомнить потом. Мы возимся, ржем и проказничаем, как два подростка. Но когда я становлюсь старой занудливой брюзгой, читай «мамой», я начинаю не любить себя и…его, засранца, я люблю все равно, но  - боже мой!, -как же  хочется мне иногда убить его! Или себя… застрелиться…утопиться…повеситься…
    Непонятно мне – он такой шоколадный был в детстве, чтобы потом на родителях отыграться? Только я проглочу в очередной раз, только я собак спущу, только повоспитываю и успокоюсь, и готова опять любить, как он снова начинает с нами воевать …вот неутомимый…и охота ему права качать каждые пять минут? Судорожно пытаюсь вспомнить — неужели же я была такой же противной?   Надо у мамы спросить…»