Скучные люди

               
- Может, все-таки, поспешил?
- Нет.
- Тебе виднее… Чем теперь будешь заниматься?
- Буду искать возможности заработать.
- Да,- согласился приятель,- конечно.
- Надоело за гроши работать.
- Честно теперь не прожить.
- Да и желания нет, когда тебя надувают. Все вокруг – надувательство.
- А их послушать – у нас все прекрасно! Не смотрел вчера новости?
- Нет.
- Там один наговорил...
- Не люблю я их слушать. Хуже этих прохвостов не придумать.
- Он и говорит: мол, если живем не так – сами виноваты! Надо добиваться, чтоб лучше жить.
- Добьешься тут... Да ну их, говорить тошно. У тебя есть выпить?
    Приятель достал из шкафа водку, два стаканчика. Мы выпили. Водка была теплой.
- Да,- сказал приятель,- денег всегда не хватает.
- Может, повезет, и у нас заведутся деньги?
- Неплохо бы.
- Вспомни, кем был Джим Кроули до того, как разбогатеть, а ребята из «Безумных мальчиков», а Эл Мерфи!.. Все они были как мы с тобой.
- Они были музыкантами, да еще в Америке. А мы с тобой кто?
     Приятель работал на кладбище, а жил рядом, в крошечном одноэтажном домике с черепичной крышей и узкой верандой. Было прохладно. Приятель топил печь. Дровами и углем его снабжали городские власти. Домик был служебный. Приятелю не приходилось платить за электричество, воду и остальные услуги. Это его устраивало. Он говорил, что работа была не пыльной, правда, платят мало, но люди обычно не скупятся, чтобы хорошо похоронили их близких.
   Приятель налил ещё. Мы выпили. Теперь спиртное не казалось таким противным. Тепло от него разошлось по телу. Приятель вставил кассету в магнитофон, нажал клавишу.
- Правда, неплохо,- сказал он.- Это последняя запись…
     Музыка действительно была  хорошая.
- Я иногда развлекаю своих друзей, – он кивнул головой в сторону кладбища.- Думаю, им нравится хорошая музыка.
- О музыке говорить интереснее, чем о политике.
- Еще бы, тут трудно надуть. Ты или умеешь играть, или убирайся к чертям!
- А мне нравятся «Домашние животные».
- Отличная команда, только я слышал, что Ален Блеквуд ушел. Они теперь, скорее всего, распадутся.
- Быть не может.
- Может, возьмут кого-нибудь на его место.
- Кто его сможет заменить? Жаль, если это так, и почему он ушел?
- Не знаю. Вряд ли из-за денег – тут что-то другое…
- Да…
- Помнишь «Сладкий дым»?
- Это их лучший альбом.
- В «Несбыточных грезах» есть хорошие вещи…
- Есть, но «Сладкий дым» – лучший их альбом.
- За «Домашних животных»!
- За Алена Блеквуда!
- За хорошую музыку!
- За нас с тобой!
- Давай…
  Они выпили. Водка показалась хорошей.
- У Хемингуэя есть рассказ, где двое выпивают и болтают о разном… Похоже на нас.
- Вот уж нет. Мы не о разном тут болтаем! Хорошая музыка – это не разное, приятель.
- Рассказ действительно хороший.
- Мы говорим серьезные вещи. Если парни в том рассказе болтают чепуху – мы не похожи на них!
- Ладно. Меня пригласили на пикник. Завтра поплывем на остров. Хочешь – присоединяйся.
- Завтра не могу – будет работа.
- Может, вечером на танцы сходим?
- Скучно там.
- А дома сидеть не скучно?
- Музыка у них не годная!
- Это верно.
- Лучше дома…
- Скучно.
- Дом есть дом.
- Тебе хорошо: есть дом и никто не учит, как жить. Можно подумать, они знают...
- Пока работаю – мой. Брошу эту работу, и – нет дома! Чтобы был свой нужны деньги.
- Деньги, деньги, где их взять?
- Всегда может подвернуться случай,- возразил приятель,- главное не упустить.
- А если не подвернётся?
- Нет,- твердо сказал приятель и повторил,- нет! Возможность есть, только нужно иметь голову, и не упустить.
- Я что-то устал, и поздно… Можно у тебя переночевать? Домой идти неохота, да и к пристани тут ближе.
- Оставайся, места хватит. Будешь спать в спальне, а я тут, на диване…
    Я лежал в постели с открытыми глазами, но это не играло никакой роли, потому что было темно – дверь в комнату была прикрыта, и только в щель, под дверью, был виден бледный свет от включенного телевизора. Приятель уменьшил звук. В ночной тишине какой-то чиновник негромко лгал с экрана, и я знал: приятель недоволен этим.
    Многие были недовольны правительством, хотя были и такие, кто находил ему оправдание, но, все же, многие были недовольны. Правительство было толстокожим или хотело казаться таким, и упорно не замечало, что слишком многие были недовольны происходящим. Никто не знал, чего ожидать в новой сводке телевизионных новостей, в первой части, где оповещались правительственные заявления, и правительство обычно не затягивало сроки введения непопулярных законов. Те постановления, которых многие ожидали, если и принимались, то оттягивались долгими сроками, оговоренными в тонко продуманных указах. Казалось, правительство вело войну, только противника нигде не было видно, а недовольных – сколько угодно.
      После новостей приятель выключил телевизор. Луна светила в окно, отпечатывая на полу, наискось, перекрестье оконной рамы. Засыпая, я подумал: неплохо бы начать новую жизнь… еще подумал о том, что я должен изменить в себе. Кое-что отыскал, но сильно хотелось спать, и я решил: остальное додумаю после. В доме было тихо. Я уснул, еще не зная того, что нельзя доверять мыслям перед сном.