Мама в детдоме. Нападение

Рассказ мамы: «Было уже тепло, снег начал подтаивать и оседать. Под снегом зажурчали ручьи. Я помню, как несколько раз теряла, проваливаясь в снег, валенок. Его засасывала вода, и приходилось разгребать снег, чтобы освободить пустой валенок.

В эти тёплые дни большие ребята избили воспитательницу. И надо же было мне оказаться неподалёку и всё видеть! Многих ребят я уже знала, а вот что рассказывать директору о том, что случилось, значит – ябедничать, этого я ещё не понимала. И попалась.

Кто-то сказал мне, что парни меня караулят, чтобы отлупить. Я стала прятаться. После школы уходила к деревенской подруге (её бабушка жила в Сатюках, а родители – в Белой), сидела там до темноты, а потом потемну пробиралась в детский дом. Сначала в столовую, потом сразу в спальню.

Но в какой-то день я потеряла бдительность и оказалась в кругу больших парней. Они и не разговаривали со мной. Столкнули в снег и начали пинать ногами. Мне кажется, я даже потеряла сознание.

Или кто-то спугнул моих обидчиков, или они сами решили, что так и убить можно, но, когда я очнулась, никого уже не было. Рот, карманы, валенки – всё было полно снега. Всё тело болело. Я даже сразу подняться не смогла и долго ещё лежала в снегу. Было темно. Всё же я заставила себя подняться, и пошла в здание.
 
Синяки сходили долго, но переломов не было. И я считаю, что ещё легко отделалась. Но поняла одно: ябедничать никогда и ни на кого нельзя.

Осознав это, я поняла и другое. Не надо бояться, когда тебя бьют, надо только голову не подставлять. С тех пор я старалась в обиду себя не давать. В драку лезла смело, но помнила: надо беречь голову…».

Добавлю от себя. Всю жизнь, до конца дней своих, мама  страдала от сильных, а порою невероятных головных болей… Читаешь дневники, которые она мне оставила, вручила со словами: «Бери, может быть когда-нибудь напишешь обо мне….»,  и часто об этом – «голова болит»… Когда начинались приступы головной боли, мама ничего не могла делать, больше лежала, и дом словно накрывался тенью. И мне всегда думалось, что они – последствие того нападения…

Много чего из маминых рассказов осталось только в устных рассказах. 
Как однажды весь класс наказали многочасовым стоянием за надпись на школьной доске «Людочка Пучеглазка»… Как собирали поздней осенью колоски в поле и шли с окоченевшими ногами, а мимо проезжала машина с солдатами, и один бросил ей ботинки: «Носи, сестрёнка!». Ботинки были непомерно велики, но это было тепло и радость…

Рассказ мамы: «Незаметно прошло лето. Бегали на речку рыбу в банки ловить и купаться. Тогда я и плавать научилась.

А  июле детский дом расформировали, и нас, будущих четвероклассников, повезли в Омутнинский район Кировской области, и я, впервые в жизни, увидела поезд на станции Фалёнки. Мы стояли на перроне, на нас медленно надвигалась громада локомотива. С любопытством и испугом смотрели мы на приближающийся поезд. Но когда он поравнялся с нами, машинист дал гудок, и мы бросились врассыпную.

На этом поезде мы и поехали до Омутнинска. А там на машине до села Афанасьевка, что расположено на берегу реки Камы. Село таёжное, кругом лес и уйма заключённых, которых везли и везли на лесозаготовки.

Помню машину с женщинами-украинками. Они сидели на скамейках в кузове и пели какую-то протяжную песню. Пели печально и красиво. Мы слушали их, пока машина не ушла.

Здесь, в Афанасьеве, я встретила первую учительницу, которую запомнила. Весной её наградили то ли медалью, то ли орденом, и мы все радовались за неё. Всем классом встречали её перед занятиями и провожали домой после школы. Здесь я впервые стала учиться без троек…».

На фото – мама-детдомовка. Из семейного архива.