Глава 25

В понедельник она пошла в школу с цветами, которые все дарили на первое сентября.

         Семь червонных роз, три белых хризантемы и столько же золотистых веточек мимоз. Букет выбирала в цветочном магазине сама, вдыхая аромат бутонов и пытаясь их вспомнить. Пытаясь вспомнить, где нюхала их раньше.

          В воскресенье Рената устроила себе спа-день. Натерла тело скрабом и какими-то кремами, позаимствованными у Светланы, и оно стало благоухать жасмином и розами. Сдобрила каждый миллиметр кожи найденными лосьонами и маслами. Ногти на руках и ногах подстригла и отполировала, загрубевшую кутикулу удалила кусачками из медицинской стали. Волосы вымыла с кондиционером и нанесла укрепляющую и увлажняющую маску «У бабушки Агафьи».
         
         В этот день на Ренате были одеты пышная черная юбка на высокой талии и кокетливые чулки. Изысканная, шелковая блузка цвета слоновой кости с вышивкой изящных цветов из органзы длинными рукавами надежно скрывала шрамы на теле. Пшеничные волосы девушка убрала в низкий причудливый узел, на ступни натянула черные туфли-лодочки из замши. Образ дополняли жемчужные серьги, гвоздиками блестевшие в ушах. Она впервые — впервые! — одела серьги, и ей казалось, что на уши повесили две десятикилограммовые гири. От косметики она вновь отказалась. Но тем не менее образ выглядил идеально, особенно с крохотной сумочкой из блестящей кожи, в которую едва удалось впихнуть тетрадь по информатике, учебник по алгебре, задачник по физике и сборник пушкинских стихотворений на литературу.

          Шестым уроком у Ренаты была физкультура, но от нее, по словам Светланы, девушку до второго семестра освободили. Радовало одно — два часа алгебры. Вот, где Рената могла забить голову и не думать об Игоре. А вот мысли о нем, его объятиях, поцелуе с ним, танце и злосчастном финале продолжали лезть в голову.

         Будильник девушки зазвонил ровно в семь. Она опрометью кинулась в ванную и, расчесывая калтун на голове, выплюнула остатки зубной пасты в раковину.

           — Утюжок? — заботливо предложила предмет для укладки волос появившаяся в дверях Светлана.

          Даже без косметики и с размазавшимся по всему лицу прошлодневным макияжем она выглядела идеально. Девушка покачала головой и кинулась в столовую.

          — Ты даже после аварии так и не научилась рано завтракать, — печально вздохнула Шура, убирая приготовленную селедку под шубой и советскую шоколадную колбасу в холодильник.

          Но в голосе женщины звенело облегчение — хоть что-то в её внучке осталось прежним. Виновато улыбнувшись, Рената сделала себе в школу сэндвич с брынзой и помидорами черри и уже хотела проскользнуть в прихожую, но ее перехватил взъерошенный и невыспавшийся Гориславыч. Девушку выдал стук ее железных каблуков на новых сапожках.

           — Вчера был корпоратив, — пояснил мужчина свой вид. — Давай, я тебя подвезу.

          Рената было заспорила, желая освоиться в городе, и сказала, что сама все найдет по карте в серебристом тоненьком айфоне, который ей вчера подарили родители, но Гориславыч и слышать ничего не желал.

          — Будет еще время, — утешил он и схватил с полки ключи с брелком дельфина. Судя по надписи, из Геленджика.

           Шура практически через силу впихнула девушке кофе в термокружке, и Рената была выдворена вон. Пришлось тут же пожалеть, что не нашла зонтика. Серое калужское небо плакало слезами осеннего дождя.

          Гориславыч объехал гостиницу с другой стороны и въехал на гору, между частными домами и другими коттеджами. В зеркало заднего вида девушка увидела удаляющуюся кромку стального Яченского водохранилища. Автомобиль свернул возле минимаркета «Праздничный» к третьей больнице и проехал Октябрьскую улицу до конца. Ренате из окна виднелись лишь бесцветные панельные пятиэтажки и бело-зеленые аптеки. В самый последний момент она успела заметить кондитерский магазин «Шоколадка», но не вспомнила его.

         На перекрестке, перед коричневой стеклянной шестнадцаэтажкой, Гориславыч вильнул вправо, и перед ними развернулась прямая и бесконечная улица Суворова. Мимо проплыли музей тысяча восемьсот двенадцатого года, продуктовый «Елена» и парковка торгово-развлекательного центра «XXI век». Автомобиль затормозил после следующей развилки, у рощицы цветущих ив, и мужчина, включив «дворники», неуверенно обернулся к девушке.

          — Ну, ни пуха, ни пера, — пожелал он.

          — К черту... — слабо улыбнулась Рената. — Кажется, так говорят.

          А именно к черту на табакерки все и катилось. Едва девушка зашла в четырехэтажное и прямоугольное розовое здание школы, прятавшейся за этими ивами, как все пошло наперекосяк. Все, что только можно было вообразить. И нельзя — тоже.

            Сперва Рената мысленно десять тысяч раз отблагодарила Гориславыча за то, что довез. Едва она оказалась в таком большом скоплении людей, как поняла, что на улице не выживет в буквальном смысле. Чужие эмоции наступали со всех сторон, душили, грызли, хлестали, терзали. Услышь нас, кричали они в самое ухо, отдаваясь дискантом и сливаясь в одно слово. Услышьнас, услышьнас, услышьнас. Сжав дрожащие пальцы в кулаки, Рената шагнула в бурлящее море ощущений.

         Затем ей пришлось целых пятнадцать минут и сорок две секунды объяснять охраннику, не пропускавшему без карточек, кто она такая и почему без пропуска. Наконец вышла директриса и, все уладив, увела Ренату в свой кабинет.

          — Надеюсь, ты не сильно огорчилась, — сказала Инна Геннадьевна, излучая сосредоточенность, жалость и спешку, и протянула ученице формуляр.

          Та покачала головой и быстренько заполнила анкету.

          После этого её ждало новое разочарование. Игорь, которого она пока избегала, и остальные ребята, в особенности понравившаяся Тася, учились уже в выпускном, одиннадцатом классе. Ренату же перевели только в десятый, потому что перед аварией она едва успела сдать ОГЭ.

         Она, конечно, не помнила свой старый класс, но идти в новый все равно было как-то страшно. К счастью, её тут же под свою опеку взял Денис Крутинских — парень с угловатым лицом и черными, как антрацит, волосами, собранными на затылке в маленький пучок. Одетый в мокасины и объемный черный свитшот до середины тощего бедра, он казался Рената еще больше эксцентричным, чем Лина. Хотя позавчера утром она еще и предположить такого не могла.

          Денис рассказал, что они до аварии немного общались, по большей части бегая, как первоклассники, по школе и отвешивая друг другу смачные подзатыльники. Никто из них не считал это достаточной причиной для дружбы, особенно шаткой дружбы между мальчиком и девочкой. Но Денис ни с кем их своей параллели не общался, кроме Ромы, встречавшегося с бывшей Викиной одноклассницей и косящего под Джастина Бибера, а Рената была настолько подавлена чужими эмоциями, что боялась подходить знакомиться. Поэтому по негласному обоюдному согласию Денис и Рената стали друзьями.

           Парень, забыв про все их прошлые драки, приобнимал новоиспеченную подругу за плечи и знакомил со школой. В частности он рассказывал о тех местах и фишках, о которых ученики узнают лишь со временем. Например, вредная уборщица в очках, имени которой никто и пытался запомнить, всегда ровно со звонком закрывала на ключ раздевалку — комнату с параллельным стеллажами, покрытыми пронумерованными крючками.

         — Так что, если ты опоздала, — поиграл бровями Денис, — лучше всего повесь в детскую раздевалку. Увидев нас в верхней одежде, учителя приходят в ярость.

            Или про то, что в столовке за стеклянной стеной запретили доставать учебники, и если она захочет списать домашнюю работу, то следует идти в библиотеку или в спецкабинет на четвертом этаже или прятаться по уголкам.

            — Камеры есть только в раздевалке, холлах и возле туалетов, — предупредил Денис, поправив свой хвостик.

            Рассказал он и про расположение кабинетов, и потаенные места на лестницах, и даже про то, что в средней кабинке женского туалета не работает кнопка смыва.

            — Очень полезное знание, — рассмеялась Рената, не смотря на то, что не голова трещала от посторонних эмоций, особенно от эмоций Дениса, мельташащих со скоростью света. — Ты-то откуда знаешь?

           — А меня не раз туда головой окунали одиннадцатиклассники, — ответил парень так просто, без пауз и хитростей, и даже не покраснел, но девушке все равно стало неловко. Словно она зашла на чужую территорию. — Один раз захотели смыть мои волосы, вот тут-то сломанная кнопка и спасла меня.

         На алгебре они сели вместе, на первую парту, третьего от двери ряда. Весь первый урок Рената старалась держаться молодцом, но когда на втором сразу три девочки получили двойки и на нее обрушилась их свинцовая ненависть, девушке пришлось отпроситься и убежать в туалет. Около десяти минут она обнималась с унитазом той самой средней кабинки, выплескивая чужие эмоции.

          Но Ирина Ивановна — учительница алгебры и геометрии — Ренате понравилась. Она то и дело облизывала палец перед тем, как перелистнуть им страницу. Ребята говорили, что у нее такой фетиш. Ирина Ивановна вызвала девушку к доске, задав ей пример с третьей степенью, и та получила свою первую пятерку. Сама школа — просторная и светлая, с росписными стенами и отдельными спортивным и актовым залами, к которым вел дополнительный коридор со стеклянными стенами, — ей тоже понравилась.

          С информатикой дела также обстояли не плохо. По крайней мере, Рената понимала все формулы и легко училась работать в Экселе. На физике она получила четыре за механику. А вот с литературой оказалось все хуже. Её учительница просто на дух сразу не стала переносить девушку, и та, стоя перед всем классом и заикаясь, рассказывала о творчестве Александра Сергеевича в Михайловской ссылке.

          На большой перемене Рената зашла к завучу, который вел у нее биологию, и получила расписание на всю неделю. Назавтра никаких уроков, к счастью, делать не надо было, зато она узнала, что изучает два иностранных языка. Теперь было понятно, откуда девушка знала немецкий и английский алфавиты.

          После последнего урока Рената встретилась на первом этаже, в холле, с Линой, Тиной и Тасей и наконец получила возможность перекусить. Денис уже ушел из школы, сказав, что спешит к репетитору, и они договорились встретиться на следующей день возле раздевалки без пятнадцати восемь. Девчонки устроились на синих танкетках напротив входа и стали обмениваться впечатлениями от первого учебного дня. Лина съела батончик Сникерса и упаковку М&М's, а Тина выпила бутылочку йогурта. Тася с завистью посмотрела на подруг и ограничилась минералкой. Около двадцати минут девушки обсуждали фильмы, новую прическу Иванова и джинсы Аксеновой. Рената никак не принимала в беседе участия, но старалась поскорее вникнуть в круговорот неизвестных имен через эмпатические потоки подруг.

        Когда Рената пожаловалась на несправедливую русичку, ей полегчало.

          — Да ней обращай ты внимания, — зевнула Лина, выкинув фантики. — Она всегда такая.

          Сегодня на ней были черные брюки и кофточка, обнажающая тонкую полоску загорелого упругого живота. Ее красные волосы свободно лежали на плечах, глаза, как и позавчера, были ярко подведены черным.

          — Ага, — поддакнула Тина. — Ее потому и назвали Колючкой. У каждого найдет к чему придраться. Тебе еще повезло.

           Тина была одета в простое черное платье, её каштановые волосы струились по спине, некоторые пряди были заплетены в «колоски» на висках.

            — А вот нам тебя жутко не хватает, — вздохнула Тася, поправляя юбку-карандаш и белую рубашку в тонкую серебристую полоску. — Класс без тебя словно опустел. Даже пошутить некому.

          — Да ладно вам, — смущенно хмыкнула Рената. — А как же Игорь? Кстати, где он?

         — Скорее всего, опять со своим отцом, — пожала плечами Лина, доставая из хипстерской сумки расческу. Длинные винтажные серьги заколыхались на ее ушах. — Тот у него автомастерской управляет.

          — А школа? Разве ему не надо готовиться к экзаменам? — удивилась девушка.

           — Да Игорь будет сдавать только русский, математику и физику. А он у нас отличник, гордость школы, не смотря на свой отвратительный характер, так что учеба дается ему легко, а учителя во многом потакают.

          — Так непривычно, что ты ничего не знаешь о своем парне, — улыбнулась Тася.

          У Ренаты возникло двоякое чувство. Ей показалось, что подруга говорила не об Игоре. Она задумчиво кивнула.

          Открылись двери, и с улицы донесся хриплый мальчишеский хохот. Едва Рената подняла голову, как через турникеты перепрыгнули  три парня. Они обменялись с охранником парой дружеских слов и прошли в угол напротив девчонок, слева, сев под стенд с расписанием. Один из них, высокий, худощавый и неуклюжий, с огромными глазами, как-то странно поглядел на Ренату, но тут же потерял к ней интерес. Вернее, претворился, что потерял, судя по его эмпатическому потоку.

          Девушка посмотрела вслед троице, любопытство жгло ее. Идущий рядом с долговязым азиат был гораздо ниже, но таким же костлявым. По его смуглому лицу блуждала нахальная улыбка, презрительный взгляд взирал на всех свысока. На Ренату он даже не взглянул, хотя кроме девушек, здесь больше не было старшеклассников. Но больше всего её привлекал, точно магнитом тянул, впереди их идущий брюнет. У него были черные-пречерные раскосые глаза, темные волосы, выбритые на висках и высокие скулы. В нем был особый, но безымянный шарм.

          Рената словно завороженная, наблюдала, как парни сели и принялись о чем-то разговаривать. Брови азиата сошлись к носу, долговязый приятель сосредоточенно пощипывал переносицу. Загадочный брюнет был чем-то одновременно и раздосован, и разозлен. Девушка забыла, как дышать, и прыгнула под поезд его эмоций, как вдруг парень поднял голову в её сторону.

          Его насмешливый взгляд пересекся с изучающим и растерянным взором Ренаты. Её будто пробило электрическим током. Она сидела, словно обухом ударенная по голове. Его зрачки обжигали ее, как раскаленная сковорода.

         Черты его не были излишне грубыми или аристократичными — это были черты лица юноши, привыкшего справляться со своими проблемами. Да, юного, но уже самостоятельного, и эта решительность выражалась в резкой линии губ, волевом подбородке и прямом взгляде.

          Зато мышцы его переливались под белой рубашкой, играли по золотистой кожей, и само тело было напряженным, натянутым, словно трость. И все бы ничего, если бы не одна деталь. Крохотная деталь, титанически опасная в своей ювелирности. Насмешливый взгляд незнакомца детально обследовал фигуру Ренаты, как если бы она была на кастинге. А потом он и вовсе потерял к ней интерес и отвернулся. Девушке показалось, что он раздел ее донага, залез в самую душу, и она поежилась от неуютного чувства.

          Но через несколько мгновений его взгляд стал скептически скользить по аппликации ее костей. Рената выхватила у Таси бутылку и опрокинула ее. Горячая жидкость шаром от боулинга прокатились по ее горлу, и она закашлялась от неприятного ощущения в животе. Вдруг очертания школы, как и все остальное вокруг, поплыли перед глазами, и ноги превратились в две палки безвольного теста.

          — Кто это? — через силу прохрипела Рената, обернувшись к подругам.

          Те с презрением поглядели на троицу. От одной из девушек исходила глубокая, теплая симпатия, но ее заглушал гомон из страха и отвращения двух других.

           — Отбросы общества, — скривив пухлые губки, ответила Тина. — Изгои лицея. Тебе не стоит тратить на них свое время, — в её голосе явственно послышалось предупреждение.

         Кому? Ренате?..

          Лина шумно вздохнула, и девушка поняла, что симпатия исходила от нее.

           — Я сгоняю за «Кентом» с мятными шариками, — сказала красноволосая, подскочив, и одернула свой топик. — Вы со мной?

           — Да, — кивнула Тина, чинно поднимаясь. — Все равно до экономики сидеть еще целый урок.

            — Идите, — махнула рукой Тася. — Я должна еще найти Ирину Валерьевну и отдать свое портфолио.

           Рената чувствовала, что она она лжет. Но едва подруги ушли, девушка обернулась и испуганно стрельнула взглядом в троицу парней.

            — Я не должна тебе этого говорить, — пробормотала Тася. — У меня будут проблемы.

           Рената не знала, как себя повести, что ответить и подсказать, помочь Вике или Тасе, но эмпатический поток девушки уже сам излучал решительность, непоколебимость и храбрость. Схватив Ренату за запястье, она притянула ее к себе.

           — Одно могу сказать точно. Держись от него подальше. Та авария произошла из-за него.

           Рената пораженно уставилась в серо-зеленые глаза Таси. Бульдожьей хваткой страх впился в её сердце. Все мысли скоротечно закрутились в голове, как барабан стиральной машинки. Чувствование герметично накрыло ее со всех сторон, отгораживая от чужих эмоций и оставляя наедине со своими. Балахон эмпатических нитей окутал ее, ударив капюшоном страха, и кровь наполнилась тромбоцитами. Стало трудно дышать. Та авария произошла из-за него.

           Лаконичное поскрипывание сопровождало ее, когда девушка резко вскочила с танкетки, не в силах больше сидеть. Внутри трепыхались бабочки неизвестных чувств. Микро-эмоции сменялись на ее лице: удивление, паника, растерянность. Рената и не подозревала, что была когда-то знакома с этим брюнетом. Она обратила на него внимание по совсем другой, непонятной остальным причине.

            У незнакомца не было эмпатического потока.