Добротолюбие Гоголя. 111-117. Немощи

Добротолюбие Гоголя.

"Добротолюбие Николая Васильевича Гоголя" составлено по его письмам к родным, друзьям и знакомцам.
Две сотницы.


Немощи.

111. Ты не слышал еще значения тайного и страшного слова "Христос", слова, которое сопровождало нас от колыбели и которое глухо звучало нам в сонные уши наши. Может быть, кое-что и слышит твой ум, но еще не слышит твое сердце; а ум наш дрянь и не в силах даже оценить и постигнуть подобного нам человека, и этой ли дрянью, этим ли глупым умишком проразуметь что-либо, не подлежащее уму? Но горд человек: он воображает, что все может понять, и не может вынести даже и малейшего упрека в своем незнаньи и несовершенстве.
(А. С. Данилевскому. <20 июня (н. ст.) 1843.Эмс>)

112. А иногда мне приходит в ум и то: да что за уверенность смешная в безошибочности моих заключений? Как будто я не могу ошибиться и принять за мое дело то, что только похоже на него. Разве не случается нам видеть насмешливые физиономии? Думаешь, что этот человек обсмеет все, а как узнаешь его, увидишь просто, что он сам даже боится насмешки. В последнее время я поступаю в подобных случаях еще умнее и благодарю за это Бога ежеминутно. Я говорю себе: да что же я за дрянь такая? Что за сокровище, чтобы меня даже никто и оскорбить не осмелился, и что за душонка у меня такая, что я не в силах даже перенести и подобного оскорбления? – и, клянусь, у меня после этого всегда рождается жажда, чтобы мне сию же минуту нанесли тысячу подобных оскорблений в наказание за низость души моей.
(А. С. Данилевскому. <20 июня (н. ст.) 1843.Эмс>)

113. Да и точно ли так сильно виноваты плохо видящие в том, что они плохо видят? Если ж они, точно, в том виноваты, то правы ли мы в том, что подносим прямо к их глазам [носу] нестерпимое количество света и сердимся на них же за то, что слабое их зренье не может выносить такого сильного блеска? Не лучше ли быть снисходительней и дать им сколько-нибудь рассмотреть и ощупать то, что оглушает их, как громом? Много из них в существе своем люди добрые, но теперь они доведены до того, что им трудно самим, и они упорствуют и задорствуют, потому что иначе нужно им публично самих себя, в лице всего света, назвать дураками. Это не так легко.
(Н. М. Языкову. Апреля 5 <н. ст. 1845>. Франкф<урт>.)

114. Мне подчас так бывает трудно, что всю силу души нужно вызывать, чтобы переносить, терпеть и молиться. Как подл и низок человек, особенно я! Столько примеров уже видевши на себе, как все обращается во благо души, и при всем том нет сил терпеть благородно и великодушно! А Он так милостиво и так богато воздает нам за малейшую каплю терпенья и покорности! И среди самых тяжких болезненных моих состояний он наградил меня такими небесными минутами, перед которыми ничто всякое горе.
(В. А. Жуковскому.Рим 16 марта <н. ст.> 1846.)

115. Я изумился только тому, как могут упасть духом те, которые только молятся Богу, а не живут в Нем, как Бог наказывает их помраченьем рассудка.
(М. И. Гоголь. Неаполь. Января 25 <н. ст. 1847>.)

116. Мне кажется, как будто еще недостаточно любви у всех нас (хорошо, по крайней мере, то, что мы это более или менее чувствуем); мне кажется, как будто мы все еще действуем не собственно против нечистой силы, подталкивающей на грехи и на заблуждения людей, но против самих людей, которых подталкивает на грехи нечистая сила.
(Князю П. А. Вяземскому. Франкфурт. Июня 11 <н. ст. 1847>)

117. Все на этом свете опутано недоразуменьями, все в облаке взаимных недоразумений, – может быть, затем, чтобы напомнить человеку сильней, что жить он должен в Боге, даже и тогда, когда вся жизнь его, по-видимому, отдана людям.
(А. А. Иванову. Остенде. Июль 24 <н. ст. 1847>.)