Позволить дать слово

Когда-то нам стало казаться, что плескаться в море и нежиться в шикарном доме это и есть то самое заветное желание всех людей и народов.



Маэстро Кинг прибыл в город, чтобы найти то, что украсит его унылую жизнь. Что именно может быть этим ТО, он еще не догадывался, однако некоторые предчувствия желаемого, время от времени посещали. Эти предчувствия иногда неожиданно пощипывали его подбородок, заглядывали в укромные места пальто и щекотали в самую неподходящую минуту затылок.

Маленький городок вдали от Адриатики с независимым названием Эго стоял в тихом глухом месте, без выхода к морю и без выхода, куда бы то ни было. Маэстро прибыл сюда ранним осенним утром, когда всё уже отцвело, отшумело и почти сгнило в его душе, но еще могло удивить какой-нибудь безделицей. В центре города вместо площади, как это обычно бывает в городах, находилась кривая улочка с мусорным баком во дворе. Кинг остановился у мусорного бака, задумался. Запах содержимого не мешал его скромным раздумьям, напротив, придавал им особую остроту ощущений. Сбоку, в куче разбросанных бумаг копошился обычный человек - немного грязный, чуть потрепанный, с множеством морщин на лице и густыми спутанными волосами по всему телу. Маэстро засмотрелся на этого Обычного. Даже позавидовал. У него есть цель – выжить, ему неведомо чувство, когда всё вокруг не мило, потому что ему некогда думать, ему хочется есть. Обычный человек оглянулся, встряхнул в руках какую-то вещь, выкопанную в куче, и направился прямо на Кинга.

-Видал? Это не твое? – обычный человек смотрел на Кинга, как дитя, которое впервые попробовало прохладное сладкое мороженое в жаркий июльский день.

-Что тебе надо от меня? – брезгливо дернул плечом маэстро и очень пожалел, что сентиментальность навалилось на него именно в эту минуту. Хотелось бежать, но любопытство обняло его за ноги и удерживало взгляд на вещице, которую ему протянул Обычный.

Внезапно пошел дождь. Промозглая поздняя осень обволакивала своей неприязнью и страстно теребила холодом, не жалела..

- Гляди, здесь есть кое-что для тебя, - обычный человек дернул Кинга за штанину и уселся прямо у его ног, в слякоть, в грязь и холод.

В доме слева внезапно открылось окно и оттуда, словно специально, вылетел куплет песни в исполнении Барбары Стрейзанд:

The falling leaves drift by the window
The autumn leaves of red and gold
I see your lips, the summer kisses
The sun-burned hands I used to hold


У маэстро затряслись колени. Внезапный страх навалился, как приходит без позволения старость, дряблый зад которой, бесповоротно и беспардонно занимает чье-то место, словно ее приглашали. Кинг закричал:
-Выключите! Сволочи, оставьте меня в покое, закройте окно!

Обычный человек, не обращая внимания на истерику маэстро, отковыривая ногтем засохшие шкурки от картофеля, прилепившиеся к дощечке, которую он держал, прочел весело, непринужденно:
-Kovas. Ты знаешь, что это означает?
- Март по-литовски, - машинально ответил маэстро и с удивлением почувствовал, как страх отпустил его.
-Вон оно что, а почему именно так? – косматый человек выглядел чуть-чуть счастливее, чем пять минут назад. Ему показалось, что этого Кинга прислала судьба.
-На всех языках мира март звучит похоже, лишь несколько народов его называют по-своему,– маэстро как-то крякнул, словно одобрял продолжение беседы и присел на корточки рядом с обычным человеком.
-А ты знаешь, какие народы называют март иначе, нежели все остальные? – глаза вопрошающего были такие необыкновенные! Из них струились все былые радости маэстро. Там было и юношеское увлечение географией, и первый опыт сближения с языками, запах морских путешествий и страстные ночи с новой книжкой.
Кинг с удивлением ощутил необыкновенное чувство любви. Он любовался этим странным человеком в грязи. Его грязный ноготь, который тыкал в деревянную дощечку, вызывал в нем давно забытое чувство восхищения. Кинг прикрыл с наслаждением глаза и промолвил несколько заговорщически:
- Их не так уж много, мой дорогой, - слова были сказаны с искренним теплом и симпатией. Они не были вымученными или вынужденными, когда надо что-то ответить, а не хочется. Маэстро говорил так, словно вкушал природу всеми тонкостями своей сути, - если посмотреть на карту мира, поселения этих народов находятся рядом и составляют в совокупности что-то похожее на подкову.

-Да? – обычный человек встал, выпрямил плечи и, ни с того ни сего принялся отряхиваться от мусора.
Маэстро тоже встал и, обняв собеседника, просто перечислил:
-Литва, Белоруссия, Украина, Чехия, Хорватия.

Два разных человека шли по кривой захолустной улочке, обнявшись.
Им не было холодно. Их не волновала старость. Один из них знал, что ничего не знает. А другой не знал, что счастье, которое он тщетно искал по всему миру, было с ним всегда рядом.

Надо было лишь позволить дать ему слово.