Я уже исчезла

Написано на основе  реальных событий.

 В ту ночь на меня опять напала бессонница. Такое со мной случалось.
Все в доме дрыхнут без задних ног, а мне даже не лежится. Слоняюсь бесцельно по квартире с закрытыми глазами. Вся  во власти  впечатлений от пережитого за день. Совсем  как у Джека Лондона в  его «Маленькой хозяйке большого дома». Отдаюсь им, по опыту знаю,что сопротивляться бесполезно этим впечатлениям, и только, когда удастся выплыть из их бурного и цепкого потока, впадаю в забытье.

Там, у Джека Лондона, бессонница закончилась плохо.
А в этом случае…

 *  *  *
Однажды, в такое же бессонье, уже далеко за полночь,   я услышала громкий крик. Кричала женщина.  Кричала громко. В  замкнутом колодце наших многоэтажек эхо еще и усиливало этот крик.
 
Я выскользнула на балкон, и внизу, в квадрате двора, увидела  смутные очертания бегущей женщины в белом, с развевающимися по ветру  распущенными волосами. Она кричала громко, надрывно, на одной ноте. "А-а-а..."

Это был какой-то странный крик. В нем не было ни ужаса, ни страха. Не было и зова о помощи. Скорее это был очень громкий и долгий стон, тоскливый и безысходный.
Женщина металась в замкнутом пространстве  двора, как в клетке. Металась,  временами обхватывая  голову руками.

Столько отчаяния, столько горя было в ее исступленном  крике, что у меня зашлось сердце от боли.

 Я было рванулась  сбежать вниз  с  одним желанием – хоть чем-то  помочь бедной женщине. Уже при выходе из подъезда,  мои глаза приметили мужчину, бежавшего за ней.  Нет, это не были насильник и  его жертва. Мужчина  кричал: «Прости, прости!».

Догнав женщину, он пытался  остановить, успокоить ее. Тянул к ней свои руки. Но она уворачивалась.

Крик все  продолжался. Метался по двору.  Спустя какое-то время наступила тишина. 

Скрываемая кроной деревьев, я смогла увидеть их поближе. Мужчина и женщина, полуобнаженные, медленно шли вместе по двору. Их освещал неяркий свет фонарей.   Он обнимал ее, крепко держа за плечи. Что-то говорил.   Она молча  слушала, низко опустив голову. На мгновение мужчина оглянулся и лицо его показалось мне знакомым. Но кто это был – вспомнить не могла.

«Семейная разборка. С истерикой», - решила я. И вернулась к себе.

Я  так и не смогла уснуть в эту ночь.  Откуда-то  из недр подсознания всплыла  картина   Мунка «Крик».  Когда-то, еще в молодости, она  произвела на меня огромное впечатление.  Огромный рот, открытый в  пронзительно-желтом жутком и отчаянном крике, испепелял душу. Кричал  в кроваво-красное пространство, громко и надрывно. Кричал  об одиночестве, в ощущении грозящей вселенской человеческой трагедии. Я задумалась.

Отчаянный крик женщины, беспомощно мечущейся в тесноте двора и  не находящей выхода - тоже трагедия, хотя  и меньшего масштаба. Но так же мучительна, наполнена таким же страданием. Трагедия невозможности выбора своего жизненного пути? Трагедия тупика и невозможности мира в  своей душе?
Нет,  это  была не просто истерика!

Крик – это всегда отчаянная  попытка вырваться из обстоятельств жизни, ставшей невыносимой. Отчаянная оттого, что все другие усилия захлебнулись, и выхода, кажется, нет.
 
Крик утих.Но  найден ли выход? Похоже, боль, обиды, страдания, все то, что казалось невозможным перенести,  – загнаны внутрь. Вглубь души. А это – тоже тупик. Как в том  дворе. И кричать теперь будет душа – тоской и депрессией…


В чем отказала я тебе, скажи?
Ты целовать просил –
Я целовала
Ты лгать просил, - 
как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не  отказала.
Всегда была такою, как хотел.
Хотел – смеялась.
А хотел – молчала…
 
 Через несколько дней я узнала его - в утренней электричке.
Свободных мест в вагоне уже не было. Я стояла в проходе, лениво разглядывала сидящих на скамьях.    Молчаливые, неулыбчивые пассажиры. Недоспавшие,  клюющие носами.  Кто-то тихо переговаривается. Кто погрузился в чтение,  кто – в разговоры по мобильнику.

И вдруг – вот он, тот мужчина! Чернявый,розовощекий. С интересом читает газету.  Ему за тридцать . В пиджачной паре,  на коленях "дипломат".  Так, ничего особенного. Рядом с ним женщина.   Того же возраста. Как бы сама по себе. Бледна,  тиха, малозаметна. Одета  неприметно,  в темное. Она  с грустью смотрит в окно, на мелькающую за ним жизнь. 
 "О,сколько  нервных и недужных,ненужных связей,дружб ненужных"...
 
Минут через двадцать – конечная станция. Они выходят вместе, молча  расстаются и каждый растворяется в привокзальной толпе.

Я от тебя молчанью научилась,
И ты к терпенью приучил меня…

Позже я встречала их еще несколько раз. Он был всегда спокоен, молчалив и уверен в себе. Она же напоминала мне  беспомощную птицу с обрезанными крыльями, потерявшую способность летать и пытающуюся хоть как-то просуществовать в навязанном ей  мире.

*  *  *
Прошло два года. 
Однажды утром я опять встретила ее в вагоне электрички. Признаться, я не сразу узнала ее.  В этот раз она была  одна. Ее молчаливый спутник куда-то подевался. Она прошла вперед. Молодой мужчина  предложил ей свое место у окна, и она, ответив ему приветливой, но такой отстраненной  улыбкой, с достоинством  села. Люди вокруг понимающе улыбнулись.

Она вела себя так свободно, что приковывала взгляды окружающих. Прежней молчаливой покорности, забитости и печали – не было и следа. Гордым и независимым выражением  лица   женщина напомнила мне портреты русских красавиц   позапрошлого столетия.

 Но гибкости душевной  есть предел!
 И есть конец у каждого начала.
 Меня одну во всех грехах виня,
 Все обсудив и все обдумав трезво,
 Желаешь ты, чтоб не было меня…
 Не беспокойся – я уже исчезла.

Выразительный взгляд. Естественная, природная красота, не испорченная макияжем. Все в ней было пленительным. Ее светло-розовое платье очаровывало  оттенками - от прозрачного до пепельного.  Она смотрела в окно вагона спокойно и открыто. На ненакрашеных губах блуждала загадочная  полуулыбка.Я не могла оторвать от нее взгляда.Я радовалась и торжествовала.
  Она все-таки смогла!
 Смогла стать счастливой. 
 

В рассказе приведены отрывки из стихов Вероники Тушновой,Евгения Евтушенко.