Молчание

Что если я расскажу вам, как устроен мир? Вы продолжите читать? Нет? А если скажу, почему люди умирают и как спасти их души от страданий, вы останетесь со мной? Вас это заинтересует? Да? Что ж… Начнем… Я не представился, возможно, вы подумали, что я забыл, но это суждение далеко от правды. Обо мне вы узнаете чуть позже, когда у вас сложится хотя бы малейшее представление о необходимости моего присутствия в вашей жизни. Чтобы избежать дальнейших бессмысленных и глупых вопросов с вашей стороны (а они, без сомнения, будут), скажу сразу, что мой рассказ посвящен не страстной любви, спасающей весь мир, не счастливой сказке, которой учат детей и даже не о выдуманных приключениях. Все, что вы прочтете дальше, каким бы резким и строгим вам не показалось, чистой воды правда.

Перед тем как начать, я хочу вас предупредить: уходите пока не поздно, отложите в сторону рассказ и займитесь своими насущными делами, которых, без сомнения, накопилось за эти несколько минут, потому что ни одна душа этого чёрствого и слабого мира не сможет выдержать натиска моих монотонных, угрюмых и бесконечно грустных мыслей. Но если все же вы решите проигнорировать мою просьбу и оставить в стороне свои проблемы в желании узнать мой секрет, прошу вас, не злитесь на меня после прочтения этого рассказа.

Сколько себя помню, я страдал практически всегда. Я еще не до конца смог осознать, хорошо это или плохо, но страдал я не от своей необдуманной привязанности к людям, а скорее от самих людей. Сейчас, когда вы только начали знакомство со мной, мои слова вам могут показаться достаточно запутанными, но поверьте мне, все куда проще, чем вы думаете. Как в книге, так и в жизни.

Однажды я просто решил высказаться. Меня останавливала лишь совесть, и я не мог позволить себе предать души верных, нуждающихся во мне людях. Что ж, единственным способом не сойти сума в таком безумном, нереальном и душераздирающем положении было письмо. Я стал писать много и порой совершенно необдуманно, но именно это спасло меня и вытянуло из пропасти забвения.

Ах да, чуть не забыл. Хочу дать вам один небольшой, но все же необходимый совет. Не подумайте, что я пытаюсь создать о себе впечатление важного человека, пытающегося привить свое мнение всем без разбора. Просто помните, что если вам вдруг неимоверно захочется приписать чужую радость или даже боль себе, то лучше не стоит. Излишнее внимание ни к чему хорошему не приведет. Я делаю данное суждение лишь исходя из собственного опыта и ничего более.

А теперь, пока вы будете гадать, кто же я такой, я расскажу вам несколько историй, с которыми мне пришлось столкнуться и которые я слушал так же смиренно, как вы сейчас будете их читать.

Меня словно силком вытянули из тошнотворного водоворота мыслей, грубо швырнули на землю и попытались растоптать с такой жестокостью, с какой самый дикий зверь справлялся бы со своей беззащитной добычей. Это случилось, когда я встретился с Марком. Вполне приятное первое впечатление, вам так не кажется? Я не до конца понимал, почему именно такое необычное состояние возникло у меня в тот день, видимо, все было куда хуже, чем я предполагал. Он хмуро стоял у окна своего кабинета, облокотившись о блестящий от солнечных лучей подоконник. Галстук сжимал его шею, тонко намекая, что он уже давно запутался в этой непростой жизни. Это был рослый белобрысый красавец, слегка потрепанный жизнью, но в достаточной мере награжденный ею. Марк внезапно кашлянул, от чего меня пробрала дрожь, и вновь наступила тишина. Я стоял уже совсем рядом, а он почему-то продолжал молчать, словно не замечал или, по крайней мере, делал наглый вид, что не замечает меня. А хотя, это могло войти в привычку: директору крупной акционерной компании порой многое приходится скрывать. Только так я мог объяснить эгоистичное игнорирование моего исцеляющего (чего он не знал) присутствия. Но тут вдруг он посмотрел на меня. Знаете то чувство, когда ты смотришь в глаза человека и видишь там пропасть? Нет? Тогда вам повезло, потому что это полностью уничтожает твою веру в самого себя, когда ты не способен помочь человеку никоим образом.

*…не знаю…, - вдруг услышал я от моего друга, - я так устал, Господи… когда же все это закончится?!*

Марк, как я уже сказал, генеральный директор акционерной компании, которая вот уже несколько лет занимает лидирующие позиции на рынке. Как бы парадоксально это не звучало, но чем быстрее его компания процветает, тем сильнее он страдает. Марк – тот человек, который несмотря на все жизненное дерьмо, продолжает успешно ползти по карьерной лестнице, потому что полагается только на себя самого. Ему уже за 40 лет, но, к моему удивлению, я познакомился с ним совсем недавно. Многие люди с раннего подросткового возраста начинают иметь дело с таким, как я, но Марк в этом их обошел, и за это от меня ему низкий поклон. Человек ведь никогда не жалуется на то, что он впереди, потому что, когда он впереди, он не замечает вокруг себя ровно ничего, поэтому и жаловаться не на что. Вот и Марк один из таких.

*Я через многое прошел и никто никогда не слышал от меня ни одной жалобы, но почему так получается?! Я ведь тоже человек, и мне свойственно быть слабым. Люди думают, что я бесчувственный робот…без семьи…без друзей…вообще без ничего…без жизни. Что теперь делать? Продолжать так же терпеть всю эту псевдолюбовь? Единственное чего мне не хватает… Неважно. Просто не хватает этого и все. *   

Пару дней назад был тяжелый рабочий день, когда Марк возвращался домой. Как обычно, его встретила жена, сидящая на веранде, трепетно теребя пальцы в ожидании своего «единственного и неповторимого». Марк присел рядом и, возможно, посчитал, что его отношения с семьей куда более близкие, чем есть на самом деле. Разговор зашел о том, что он «устал изо дня в день пыхтеть в этом мрачном, шумном офисе», и не успел мой друг договорить, как его перебила жена, удивленная услышанным. «Марк, прекрати жаловаться, ты взрослый человек, все нормально в твоем офисе, я тоже, знаешь ли, устала постоянно слушать твоей нытье». Конечно, вам может показаться странным, откуда я могу знать эту историю, когда познакомился с Марком буквально пять минут назад. Но вы ведь не до конца еще разобрались, кого я из себя представляю, поэтому не спешите делать ошибочные выводы.

*Устала постоянно слушать твое нытье, так она мне и сказала, но я до сих пор не понимаю, когда я ныл? Когда я за все пятнадцать лет супружеской жизни смел на что-либо жаловаться?! Это невыносимо…*

В дверь постучали. Я вылетел из кабинета ровно за столько, сколько солнечному свету потребовалось бы в него попасть. Со мной такое случалось часто, поэтому я уже привык. Смирение. Как же много в мире людей, скрывающих свои чувства, мирящихся с мерзкими пороками этого мира. Смирение. Вся человеческая слабость скрыта в этом слове. К сожалению, чрезмерное общение с людьми ведет в потере личности, что и происходит со мной в последнее время. С этим необходимо быть поосторожнее. Итак, пока я кружился в очередном водовороте мыслей, где-то вдали отдавалось биение неутолимого сердца. Эх, любовь… Что может быть сильнее и в тоже время глупее любви? Лиза стояла у входа в университет, поджидая свою подругу. Я подошел к ней, нежно обнял и почувствовал тот самый аромат, отличающий ее от всех остальных людей. Он пахла… собой. Да, девочка-подросток, верная своим принципам. Редкое, но поистине ценное явление.

*Черт! Только не это!  - прокричала она про себя – Только тебя тут не хватало! *
Я повернулся на предмет ее восторженно-испуганных возгласов и увидел вдали черную фигуру, уверенно приближающуюся к Лизе. Она стиснула мою руку и затаила дыхание.

- Привет, Лиз, - раздалось от высокого худощавого парня, голос которого был весьма обнадеживающим, - на улице ниже нуля, почему ты не заходишь?
Ох, я и забыл вам сказать, что на этот раз оказался в Санкт-Петербурге, в котором царила знаменитая русская зима. Удивительно, как быстро мы забываем вещи, несколько секунд назад составляющие основу наших мыслей. Некая такая деградация.
- Я жду Анну, - робко ответила Лиза, и что-то подсказало мне причину моего появления.
- А вот и я!
Как всегда, появление Анны не осталось незамеченным. Знаете, бывают такие люди, которые жаждут внимания. Внимание! Внимание! Внимание! Это единственный их наркотик, поддерживающий жизнь и придающий ей смысл. Однако наркотики имеют свойство убивать. Об этом к сожалению эти люди не знают.
- Я тогда пойду, - робко проронил парень и скрылся из виду.
- Зачем ты общаешься с этим нищим дурачком? – Брезгливо спросила Анна, поправляя свои длинные локоны десятый раз с момента появления на сцене.
- Анна! Нельзя так говорить о людях. Он не дурак, - возмутилась Лиза.
- Дурак, еще какой. Пошли!
Приказной тон Анны в достаточной мере отталкивал от нее вполне разумных и уважающих себя людей, но, почему Лиза оставалась с ней, мне было не понятно.
- Постой, я хочу поговорить…
- Я вчера нашла себе новые туфли, они идеально подходят под платье, на вечеринке я буду в центре внимания, как впрочем и всегда, - эти слова я воспринял достаточно мерзко.
- Анна..
- Ты даже не представляешь, как я устала! Господи! Это такая мука – ходить по магазинам, я думала, у меня ноги отвалятся! Хотя куда там, ты не знаешь, что такое прогулки по магазинам, дорогая, ведь ты всегда дома, почему-то.
- Да, я дома, потому что я не могу оставить отца одного, и ты это прекрасно знаешь.
- Но вот только я не могу понять, почему?
- Так мы можем поговорить…
- Просто пойми, что тебе надо выглядеть на людях в нормальном состоянии….
Анна продолжала беспрерывно разговаривать, пока Лиза, сдержав всю боль внутри, плелась за ней следом.
Я подошел к ней, и она начала разговор

*Мне просто нужен совет! Совет! Всего лишь чуточку внимания. Неужели я этого не достойна? Что мне делать? Я не знаю, как поступить дальше, потому что никто не хочет мне помогать, понимаешь. Почему нельзя уделить крошечную часть своего свободного времени, чтобы просто выслушать меня и попытаться помочь? Признаться ему в своих чувствах или нет? Как ты думаешь? Как я буду выглядеть? А если его чувства не взаимны? Как же мне не хватает мамы…*

Прозвенел звонок. Я хотел дать совет, но было слишком поздно. Я оказался очень далеко от нее и уже ничем не мог помочь. Каждый раз, когда я влюбляюсь в очередную блуждающую душу, нуждающуюся во мне, она проскальзывает мимо так же беззаботно, как и все, обреченное на вечное страдание. Порой мне кажется, что этот мир именно так несправедливо и устроен. Но вопрос в другом: зачем? Сколько бы я не размышлял над этой проблемой, к сожалению, найти разумного ответа я не смог, но вывел всего два варианта: либо люди так несправедливы к самим себе, либо их страхи так быстро порождают эти пороки. Но ни один из этих вариантов, к сожалению, не звучит обнадеживающе. Ну что ж… О чем это я говорил? Ах да, вы, вероятно, думаете, что уже догадались, кто я, просто хотите дочитать рассказ до конца, чтобы пополнить свой список прочитанных произведений. Если это так, то уверяю вас, вы напрасно теряете время, потому что вы все еще не видите разницы между мной и вами. Вам не свойственно мыслить. Вы лишь куча бракованных роботов, которые называются себя разумными существами. Поверьте, ваши суждения совершенно несуразны. Продолжим.

Я оказался в пыльном, пропитанном алкоголем и потом подъезде. Казалось, в этом доме не смеют жить люди, ибо слишком бесчеловечны условия. Но это только казалось.

-Ты никогда не думаешь о нас! Никогда! Чертов ублюдок! Зачем я тебя только усыновила?! Всю жизнь мне испортил!
Я услышал эти крики ровно за несколько минут до того, как случилось неизбежное. Мне до сих пор жаль, что в том момент я ничем не мог помочь.
- Мам, просто выслушай меня…
Соседи уже давно жадно столпились на лестничной площадке только верхнего этажа, надеясь тем самым не привлекать к себе внимания, но их жаждущий сурового продолжения вид только порождал во мне еще большую ненависть к этим существам. Уже тогда я почувствовал в сердце Давида крошечное желание увидеть меня.
- Если ты завтра же не найдешь работу, то можешь считать, что эта дверь для тебя закрыта!
- Мамочка, пожалуйста, послушай…
- Не собираюсь я слушать твои глупые оправдания, чертов нахлебник! Забирай свои вещи! Катись отсюда!
Хлопок дверью раздался настолько сильно, что в воздухе закружилась пыль, медленно оседая на свое прежнее место.
- И не смей возвращаться без работы!

Голос раздался в ту же секунду, как послышался знакомый скрип двери. Потом она вновь закрылась, пылая от ругательств, и я услышал шаги, с каждым разом становящиеся громче.

Давид, спускаясь вниз, заметил меня и присел совсем рядом, так что я мог чувствовать каждое его движение.

*Как мне быть, скажи пожалуйста? Как? Я просто хочу объяснить, что смогу стать музыкантом. У меня получится. Я верю в себя, а значит и родители должны верить. Почему она так кричит? Разве мама должна так вести себя, разве мамы не должны поддерживать детей? Чего стоит накричать на ребенка, чтобы он отстал. Но куда лучше ведь уделить ему всего пару минут. Но она хочет, чтобы я умер, это единственное, что ее успокоит…*

Когда я взглянул на него, чтобы попытаться отговорить от мыслей, посетивших его светлую голову в тот момент, он продолжил свой монолог, и я не стал его перебивать.

*Знаешь, очень тяжело смириться с мыслью о смерти. Полтора года я пытаюсь высказаться, но… но ей все равно. Да и вообще, всем в этом мире все равно. Особенно на меня. Если у человека умрет родственник, он наденет траур, а если в мире за день погибнет миллион чужих детей, он об этом и не задумается. К сожалению, такова жизнь…*

Давид, томительно вздохнув, поднялся и направился наверх. Я поплелся за ним, и, как вы думаете, больше мы с ним не обмолвились ни словом. Он вышел на крышу, а я шел за ним.

*Какой приятный теплый воздух*

Он подошел к краю крышу, а я встал рядом. Мы смотрели друг на друга очень долго, и в моих глазах он пытался прочесть ответ… Но ответа не было… Потому что не было и меня.

Судьба, назовем ее так, закинула меня в далекую провинцию, которую я так и не смог определить. Я оказался в небольшой закусочной рядом с пожилым мужчиной, перед которым на столе расстилалась шахматная доска с расставленными по местам фигурками. Он обрадовался мне. Не подумайте, что я себя люблю. Эмоции я всегда определяю по глазам, а его глаза, окутанные морщинами времени, блестели, как если бы перед ним сидела его погибшая жена. Более того, эти глаза я узнаю из тысячи других, таких же грустных и потерянных.

Я помню, что впервые я увидел их в далеком для вас, но достаточно недавнем для меня, тысяча девятьсот сорок третьем. Это было необычное прохладное бодрящее утро. Юный испуганный солдат посмотрел на меня робким взглядом, вдохнул немного свежего воздуха и вновь исчез под звуки летевших самолетов. Точнее сказать, исчез я, ведь разговаривать передумал именно этот парень. Конечно, я очень часто появляюсь и нахожусь рядом даже против воли людей, но иногда страх сковывает их действия и им приходится скрываться даже от меня. Я бы рассказал еще больше, но вы все равно не поймете.

И вот теперь после той мимолетной встречи, он спокойно сидел передо мной и неторопливо бормотал что-то себе под нос. Его слова затронули мое сердце, которое раньше брезгливо отворачивалось от любых слащавых нежностей. Конечно же, руки многих из вас тоже покроются мурашками и глаза нальются слезами, но я уверен, что это будут лишь единицы.

*Я прошел через длинную, очень тяжелую, временами губительную жизнь. Мне почти 75 лет, но я не видел радостного взросления детей, трепещущих от волнения в первый день школы, испытывающих первую любовь и плачущих от достигнутых целей… Я не видел сияющие глазки внуков, которых мог бы аккуратно и боязливо держать на своих дрожащих руках. Я никогда не был счастлив, потому что у меня не было ни детей, ни внуков. У меня не было счастья. Моя жена погибла ровно через шесть лет, как мы с ней обручились, и больше жизни я не видел. Тебе когда-нибудь было настолько плохо, что ты целыми днями запирался в комнате и плакал? Плакал! Плакал! ПЛАКАЛ! От безысходности, от боли, от одиночества?! Ты когда-нибудь пытался найти утешение в смерти, которая каждый день все чаще и чаще подходила к твоей комнате и тихо стояла за дверью в ожидании твоей ошибки. Когда ты вглядывался в тень под дверью и понимал, что она здесь… она рядом… БЫЛО?! НЕТ! Не было, и надеюсь, не будет. Люди перестали ценить то, что у них есть, поэтому и смерть им не страшна. Я всего лишь хочу найти друзей, всего лишь… таких же потерянных и сбитых с толку друзей… Но мне 75. Никто не хочет играть с дедушкой в шахматы. Никому это не интересно! Презрение. Это единственное, что я вижу в их глазах. Презрение к такому как я. Одинокому и старому. Я ведь пытался им объяснить, что ничего от них не хочу. Но ведь кто-нибудь в этом мире еще умеет слушать?!*

Руки его задрожали и стали мокрыми от слез, пролитых из этих уже грустных и расстроенных глаз. Либо я стал настолько чувствительным, либо этот мир безмерно жесток. Неужели этот дедушка не заслужил человеческого внимания и уважения?! Неужели бездомные, скитающиеся по улицам и в стужу, и в жару, совершающие порой героические поступки обязаны выслушивать насмешки и ругательства?!  Причина одна. Это жестокое общество породило в людях страх. Бездушные подонки заставили всех усомниться в добре.

Когда ты слышишь рыдания, боль, страдания людей и ничем не можешь помочь, то страдаешь сам. Я рассказал вам лишь парочку историй, концы которых так и не смог стереть из своей памяти, потому что эти люди все еще со мной, все еще в этом мире.

Марк погиб через три года после нашей встречи. Молчание. Молчание. Молчание. Он держал внутри все свои эмоции достаточно долго, чтобы они смогли убить его. Его жена еще долго будет сожалеть о том дне, когда не выслушала его, когда отвернулась и убила его своими словами. Она не понимала, что всем людям нужно высказываться. Это молчание… Понимаете, оно как ком в горле. Это болезнь. Люди должны быть услышанными! Стоит только почувствовать сжатие в сердце, как вы должны излить душу.  Целиком и полностью без тайн и прикрас.

Лиза так и не решилась признаться в чувствах тому парню, потому что Анна продолжала игнорировать ее всеми своими силами. Бедная неопытная девочка оказалась в рамках, стиснутых суровой несправедливой жизнью, и все потому, что в нужный момент ее просто не выслушали.

Давид упал с крыши того здания ровно через несколько секунд, как я исчез, хотя на самом деле все время был с ним. А ведь он мог стать великим музыкантом… Просто для родителей его молчание было дороже самых нужных денег.

Дедушка… Я так и не узнал его имени. Его вытащили из сгоревшего дома, от которого не осталось ровно ничего, кроме пары стен. Ему было 75 лет, отчего он и не заметил, как забыл выключить плиту. Когда он проснулся, то дом уже пылал в огне, но на помощь он позвать никого не мог, потому что никого и не знал. Люди, привыкшие ничего вокруг себя не замечать, даже не подумали, что внутри может быть человек. Глупые эгоистичные подонки.

Просто поймите: в ком-то спрячется во тьме великий человек; кто-то станет черствым комком ненависти; а кому-то и вовсе не захочется жить. Причина одна. Молчание. В свое время их не выслушали, а, следовательно, уже загнали в угол.

Ну а теперь перейдем ко мне. Я ненавижу людей, но без них я ровно ничто и никто. Мне презренны люди, но они моя единственная обитель. Я - то, что внутри вас. Я ваше отражение, приходящее именно тогда, когда нужно осуществить самый важный выбор в жизни. Признайтесь, каждый из вас разговаривает по вечерам в голове. Так вот, ваш собеседник – это я. Но я не положительный герой, ибо никогда ничем не помогаю, но без меня вам сложно так же сильно, как курящему без сигареты, а наркоману без дозы. Я и есть ваш наркотик, спасающий и убивающий одновременно. Чем дольше вы со мной, тем спокойнее вы умрете, но умрете лишь изнутри. Ведь высказываться нужно живым дышащим людям, а наши разговоры всего лишь иллюзия стабильной жизни, иллюзия существования. Поэтому выбор за вами. Либо вы будете мертвой личностью со мной, либо живым мертвецом среди людей. Две крайности одной и той же сущности. Иначе и быть не может.