А у нас в Амэрике!

Мне выпало  счастье  прожить эту зиму  в  Санкт - Петербурге. Город настолько замечательный, что рассказывать о нём, можно бесконечно. Но о нём уже  столько рассказано и написано, что мои дополнения, пожалуй, уже  никого интересовать не будут.  А может быть, замечу что-то такое… интересное?

 Встал я возле узкой тропы, ведущей от метро в новый квартал, наблюдаю. Люди «бегут, бегут, бегут, бегут», по лужицам и кочкам, и этому потоку нет конца. Так я, подражая Валерию Леонтьеву, переврал его песню и мысленно стал перевирать другие. Ясное дело – катить по чужим текстам проще, чем сконцентрировать извилины и создать что-то своё.  Это каждый автор знает.

 В общем, смотрю я на пробегающих людей и удивляюсь – поток чёрненьких молодых людей, - как в Африку попал! Но, и другой масти были, тоже, крашеные.

 Бледнолицые  попадались, но реже, похоже, не местные, а приезжие, из деревни. Характерно, что у всех мозги заблокированы наушниками, взгляд: «стеклянный, деревянный, оловянный», а рот в работе – то жвачку топчут, то лопочут по мобильнику. Проскакивают и с планшетниками. Один налетел на световую опору, буркнул: «Извините!» и попёр дальше.  Интересно, аж, жуть!

Я приехал из небольшой, но гордой страны, где четверть населения живёт в столице, вторая четверть – в остальных городах, а завершающая счастливую жизнь – в деревнях, чтобы городским штучкам, было, куда приезжать за салом.
 
 Я тоже живу в деревне, тоже завершаю, но на старости обнаглел до такой степени, что стал писать книги…  Между прочим, у нас почти все грамоте обучены, но не читают.

 И вот, как-то раз, на ТВ, как обычно, дорвался до разговора НАШ, и обрадовал: «Писатели! Вы только дайте мне интересную книгу, да я….».

 Вот я, как глупый школьник повёлся на  шутку этого педагога, сказанную с серьёзным  видом НАШИМ Главным ветераном. Я откликнулся!  Побренчал надеждами и отправил ЕМУ свой роман  «Безотцовщина наша», изданный за мою рабоче-крестьянскую пенсию тиражом в 99 экз. затратив на неё полугодовую пенсионную сумму.
Правда, повезло, как раз плюнули нам добавкой к пенсии, эквивалентной стоимости килограмма ливерки. Я, как неисправимый государством оптимист и этому рад – уважили, улучшили, облагодетельствовали! В общем, жду толкования загадочных слов  «… да я…».  Жду реального результата.

Дождался! Получаю письмо: «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ». В нём сообщалось, что моя книга передана в Президентскую библиотеку, выставлена на достойном месте. Я им ответным письмом напомнил, что из мизерных тиражей издатель отослал ранее в эту библиотеку по экземпляру всех изданных книг моего авторства, соблюдая необходимое условие в издательской практике.   Напомнил, что писателей просил откликнуться САМ!  Вот я его и уважил.

Теперь иллюзий не имею,  понял, что причастные к этой библиотеке - книг не читают, их дети тоже читать не будут, а внуки – тем более…

А теперь я в Санкт-Петербурге! В оазисе культуры!
Так вот, глядя   на пробегающих мимо меня людей,  решил, выставить свои книги на продажу, прямо здесь, на этом бетонном ограждении, и не ошибся!
 
Первый, пробегавший без наушников человек, зацепился за меня языком и ушёл с книгой. Потом следующий, такой же приятный молодой человек.  И я подумал, что Бог, наказавший меня талантом, хочет помочь мне. Так оно и вышло. Моё общение с потенциальными читателями стало развиваться.

Подошёл, очень нерусский мужчина лет пятидесяти, рассматривает книги, перебирает их, щурится.
- Продаёшь?
- Продаю.
- Очки можно?
- Можно!
Гражданин берёт лежащие на книге мои очки и опять изучает книги.
- Нравятся? – интересуюсь я.
- Наравися!
- Какую выбрали? – спросил я, удивляясь, что он бормочет слова, отдалённо похожие на русские.  Как он читать-то будет?
- Такой нужин! Скольки денга? – говорит товарищ, и показывает мне мои очки.
- Самая раз! Нравися! Глаз карашо смотрит…
- Дорогой, мой, это мои очки. Они не продаются! – разочаровал я его.
- Пачиму? Таргаваться будишь? Давай таргаваться!
- Нет, дорогой. Знаешь, белорусскую пословицу: «Отдай жёнку дяди, а сам иди к … к тёте»!
- Ой, смишной тётя! Я знаю иё! Ха-ха-ха!
Так и пошёл этот читатель без книги и очков. Оглянулся, махнул рукой, взялся за живот и замотал головой.  Интересный народ, догадливый!
 
Подошла женщина, молодая, но уже интеллигентного вида. Ничего не задрано, ничего не вываливается…
-  А стихи есть? Так люблю авторское чтение! Прочитаете?
Прочитал! Пошла обливаясь слезами…

Следующая встреча тоже была интересная.
- Ой,  вы из Белоруссии? – спрашивает высокая дама, лет сорока.
 Вы такой энергичный человек! Найдите мне хорошего жениха.

- Где же они валяются? Хорошие имеют хороших. Какой едет, такую и везёт! – отвечаю я.
- Хочу, чтобы меня везли.
- Обращайтесь к Ларисе Гузеевой, на передачу «Давай поженимся»,  не опоздайте только. Она взялась кулинарной стряпнёй заниматься, так жениховство бросит и у вас такой шанс пропадёт.

- Что вы говорите? Они с напарницей свои шансы по карманам распределяют. Это шоу! Никого они не осчастливили. Так не желаете помочь? А жаль.

- Кстати, а у вас есть жена?
- Есть, такая большая и красивая, как вы! – сказал я и задирал голову вверх, чтобы разглядеть её лицо.

Мои слова запали ей в душу. Она заулыбалась, и медленно пошла по дороге. Оглянувшись, сделала мне ручкой.

Замечаю, что рядом стоит мужчина. Слушает, о чём я говорю, сам молчит, разглядывает книги. Смотрит на портрет, показывает мне, спрашивает:
- Ты?
- Я!
- Сам писал? Ты писател? Какой умний! Миня стрилят будит, я нэ напишит. А ты такая…
Рассматривает все книги, аккуратно кладёт на место. Протягивает сто рублей.
- Это тибе! Книга ни нада, ничего ни нада. Бери, не абижай.. Я слюшал, как ты гаварит. Умный, нравица.  Ты таджик?

- Нет, русский! – отвечаю я.
- Я думала таджик – у тибя зуби залатые. У нас многий такие ест.

В это время подходит ещё один мужчина, ранее стоявший в стороне, но к разговору прислушивался. Спрашивает:
- Ты гдэ живёт?
- Белоруссию знаешь? Братская страна такая.  СССР, помнишь?

- Я тожа бляцкая страна живёт! Били братья! А тибе паспарт есть?
- Есть.
- Пакажи! Хочит знать ты книга сам пишит или чужой продаёшь.

- Посмотри на книгу, там мой портрет.
Смотрит, сравнивает, кладёт на место. Спрашивает у земляка:
- Ты сколько ему дал? Сто? И обращаясь ко мне, протянул сотню.

- Бери, булка купишь. Вкусний ест! Книга нэ нужин. Я тибя уважает!
- Не нужно мне ничего! – возразил я.
- Не надо, «не нужно»! Обижешь! Мы один страна бил. Будим адин акопа с тваим сынам, если будит вайна! Живи долга, ты хароший челавэк.
На этом, общения не закончились.

Гуд дэй! -  поздоровался полненький мужчина, подойдя ко мне ленивым шагом, пощипывая за бочок, такую же толстушку, разукрашенную бижутерией.   Чувствовалось, что они не спешили, а проводил время в праздном любопытстве.

- А у нас, в Амэрике, книги тоже, как это сказать по вашему… «иес»!
- А ещё, что есть в Жмеринке?
- Откуда вы знаете, шо мы   из Жмеринки?
- По американскому акценту.

 Акцент, многим помогает. Вон, Пьеха до сих пор, его бережёт.  Удачно подобранный акцент её кормил всю жизнь. А теперь она ещё подсвистывать стала – бизнес, он многогранный, изобретательный.

Мужчина натопырив уши слушал меня, а жена предупредительно наступала ему на ногу.
- Чувствую, что вы в Америке не меньше года прожили?
- Полтора!
- И что же далее получилось?
- Прогнали гады.  Хочим у Питери робыти.

- Скажите, а книги тяжка пысаць?
- Умному, – сложно! А дураку – запросто! У вас получится…
Грыцько! Пишли вид сюда, вин ничога нэ разумее… - дёрнув за рукав, сказала его дама и повела к павильону с выпечкой.

Десяток моих книг разошлось. Я даже не ожидал. Но это не главное,  а главное  то, что я получил свежую тему для написания этого рассказа!