Аркадий Кутилов

Случайно вышел на поэта-
из интернета,
что времени того примета:
ВЕКА ВЫСОЦКОГО-
мелькнувшая комета...

ррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр


Аркадий КУТИЛОВ
(1940-85)
Стихи

Аркадий КУТИЛОВ
(настоящее имя - Адий, родился 30 мая 1940 года в деревне Рысьи Иркутской области, найден мёртвым летом 1985 года в одном из скверов Омска, место погребения не установлено) Стихи взяты из книг, изданных ИПК "Платина" (Красноярск, 2000, серия "Поэты свинцового века") и Омским книжным издательством ("Скелет звезды", 1998).

 
 ***
 А в детстве все до мелочей
 полно значения и смысла:
 и белый свет, и тьма ночей,
 крыло, весло и коромысло…
 
 И чешуя пятнистых щук,
 цыпленок, коршуном убитый,
 и крик совы, и майский жук,
 и луг, литовкою побритый.
 
 Как в кровь - молекула вина,
 как в чуткий мозг - стихотворенье,
 как в ночь июльскую - луна, -
 в сознанье входит точка зренья.
 
 
 ВАРВАР
 
 Идет полями и лесами,
 идет ромашковым ковром -
 мужик с невинными глазами,
 с фамильным тонким топором
 
 Душа в лирической истоме,
 в мазутной неге сапоги…
 Под ним земля тихонько стонет,
 пред ним дрожат березняки.
 
 Он понимает птичьи вопли,
 он любит беличью возню...
 Он колья, жерди и оглобли
 считает прямо на корню.
 
 Легко живет топорным счастьем,
 листает весело рубли.
 Трудолюбив, хороший мастер, -
 и тем опасней для земли!
 
 
 ОНИ БЕСКРЫЛЫ
 
 Боготворю их, солнечных и милых,
 люблю сиянье знойное зрачков...
 Они бескрылы, но имеют силы
 нас окрылять, бескрылых мужиков!
 
 Границы платьев берегут их прочно…
 Я, нарушитель ситцевых границ, -
 они бескрылы - видел это точно!
 А, впрочем, кто их знает, этих птиц…


 ВКЛАДЫШ К МОЕЙ ТРУДОВОЙ КНИЖКЕ
 
 Вот я умру, и вдруг оно заплачет,
 шальное племя пьяниц и бродяг...
 ...Я был попом, - а это что-то значит!
 Я был комсоргом, - тоже не пустяк!
 
 Я был мастак с багром носиться в дыме.
 Я с топором вгрызался в синий бор.
 Я был рыбак, и где-то на Витиме
 мой царь-таймень не пойман до сих пор.
 
 Я был художник фирмы "Тети-мети".
 Я под Смоленском пас чужих коров.
 Я был корреспондентом в райгазете
 и свел в могилу двух редакторов.
 
 Учил детей и им читал по книжке,
 как стать вождем, диктатором Земли…
 И через год чудесные мальчишки
 мою квартиру весело сожгли!
 
 Я был завклубом в маленьком поселке.
 Поставил драму "Адский карнавал"...
 И мой герой, со сцены, из двустволки,
 убил парторга. В зале. Наповал.
 
 Бродягой был и укрывался небом.
 Банкротом был - не смог себя убить...
 Я был… был… был... И кем я только не 6ыл!
 Самим собой?.. А как им надо быть?..
 
 
 ОМУТ
 
 Березка... Омут... Утопиться, что ли?..
 Утихнет совесть, сердце отболит...
 ...С какой надеждой, сладостью и болью
 на тихий омут смотрит инвалид...
 
 Не надо жертв, азартного горенья...
 Не надо боли, - пусть хоть рыбья боль…
 Блесну златую с черным опереньем
 забросил так... для видимости что ль...
 
 Но омут сам живет по-человечьи:
 по ком-то глухо стонет птица-выпь,
 кувшинки - в ряд, как траурные свечи,
 и месяц тонет в призрачную глыбь...
 
 Там пескари червей хватают мерзко!
 Там пескарям от щуки нету сна!..
 И в рыбьем небе весело и дерзко,
 как истребитель, носится блесна!..
 
 
 ***
 
 Если бабы недружно запели,
 значит, труп повезут со двора…
 Если морда опухла с похмелья,
 значит, весело было вчера...
 
 Если мысль выше крыш не взлетает,
 значит, кончился в сердце огонь...
 Если снег на ладони не тает,
 значит, мертвая это ладонь...
 
 Если умер, но ходишь, как прежде,
 если сдался, врагов возлюбя, -
 значит, слава последней надежде,
 что воскреснуть заставит тебя!
 
 
 
 ***
 
 Жизнь моя, поэзия, подруга...
 Я в стихах тонул, горел и мерз...
 Очи мне не выклевала вьюга,
 хоть прошел под вьюгой много верст.
 
 Скажут: поза? Да, возможно, поза...
 Жизнь - она из поз и прочих крох.
 Пусть сгниет раздавленная роза,
 а в гнилье взойдет чертополох!
 
 Я не жду бессмертья ни минутки,
 мне дороже- пальцы на струне,
 чтоб рядком сидели проститутки,
 весело болтая обо мне.
 
 
 ***
 
 Идеи дикие глотаю,
 читаю Брема и Дидро...
 Всю ночь сижу, изобретаю
 тарелку, ложку и ведро...
 
 Мне Джемс Уатт - прямой начальник,
 весь мир - не больше, чем товар...
 Я изобрел утюг и чайник,
 велосипед и самовар...
 
 Я луч звезды разбил на звенья,
 открыл породу новых рыб.
 В пределах музыки и пенья
 я изобрел тележный скрип.
 
 Я с неба звезды не хватаю,
 но плещет творческий экстаз…
 и я опять изобретаю
 топор, пилу и унитаз...
 
 Я - исключенье всяких правил,
 с мировоззрением кривым...
 Мой мозг трагично неисправен,
 и уж ничем не исправим!
 
 
 ГЕРОЙ
 
 Своей родне обиду я пою:
 я был в огне, во вшах, крови и поте,
 я танки опрокидывал в бою,
 а вы мне на похмелку не даете!
 
 Не цените раненьев и наград
 и цену вы не знаете герою...
 Я вам сейчас устрою Сталинград!
 И Курскую дугу я вам устрою!
 
 Пусть вьется ваша дрянь и ваша пыль,
 и брань моя гремит свинцовым градом!
 А ну, противотанковый костыль,
 шарахни хоть разок по этим гадам!
 
 И вспыхнет под злодеями земля,
 пощады эти "викинги" запросят.
 Пусть вынесут мне ровно три рубля,
 но чтобы на брильянтовом подносе!
 
 ...Стою один в пороховом дыму...
 Ну вынеси мне тройку, Акулина!..
 Ну вынеси, и я ее приму,
 как раньше - ключ от города Берлина.
 
 
 ***
 
 Эта пьеса шла под гром винтовочный,
 ухала мортира за горой,
 падала под пулями Дюймовочка,
 весь дырявый, падал главгерой...
 
 Но вставал и шел шагами быстрыми!
 Весь дырявый, песню запевал...
 Драматург! не надо много выстрелов.
 Лучше - бац! - и сразу наповал.
 
 Нам не надо мокрого и страшного,
 нам наскучил пистолетный лай...
 Ты слезу у зрителей выпрашивал?
 Мы заплачем. Только не стреляй.
 
 
 ГОЛУБАЯ ЗВЕЗДА
 
 "Я на башню всходил, и дрожали ступени,
 И дрожали ступени под ногой у меня."
 К. Бальмонт
 
 Я и Лидка, и ночь...
 Вышли Гончие Псята…
 День ушел до утра,
 и ничем не помочь.
 В сеть попалась луна,
 звезд ершистых десяток,
 и костром, как волненьем,
 вся охвачена ночь.
 
 Закипает уха
 из консервов "Ставрида",
 на транзисторе спит
 голубая звезда...
 В сеть попалась луна,
 н ничуть не обидно, -
 пусть живет карасей
 золотая орда.
 
 Вился пенистый след
 за кормой "Коммуниста",
 "фить-пирю" - перепелка
 за соседним кустом...
 Закипала уха,
 колыхался транзистор,
 голубая звезда
 танцевала бостон.
 
 Ноль часов...
 И с ударом Кремлевского гонга
 начиналась любовь -
 наяву, как во сие...
 Тихо бил барабан,
 и рыдала японка,
 и рыдала японка
 на короткой волне.
 
 Я люблю, я люблю,
 и пюбовь моя вещая
 опьяняет меня
 диким запахом трав!..
 Я творю, как гончар,
 и является Женщина!
 И рождается Мать
 с целым кодексом прав...
 
 Ноль часов пять минут...
 Месяц острый и тонкий…
 Я все ярче горю
 на любовном огне...
 ...Тихо бил барабан,
 и рыдала японка,
 и рыдала японка
 на короткой волне.
 
 
 ВОЙНА
 
 Есть я, есть ты в зеленом кимоно,
 и телевизор смотрит диким глазом…
 Я не люблю военное кино:
 там все не так, как в дедовых рассказах.
 
 Я скромный зритель, тютя и губан.
 Не для меня твоей прически грива.
 Тебе нужней экранный горлопан,
 который "умер" точно и красиво.
 
 Он после съемок бросится в такси,
 ты в мыслях сядешь рядом на сиденье...
 И вот тогда - о господи спаси! -
 мне так нужны войны цветные тени!..
 
 И я взовьюсь, как утка на лету -
 трофей твоей добычливой охоты.
 Вот пусть тогда распорют темноту
 брюхатые десантом самолеты!
 
 Пусть бомбы сядут к праздничным столам,
 пусть взрыв-букет цветет и руках у смерти.
 Лежит кругом людей кровавый хлам,
 и хлопья пепла носятся, как черти!..
 
 ...Я не люблю военное кино!
 Люблю тебя в зеленом кимоно!
 Репную дико, тупо. ослепленно!
 Люблю тебя в проклятии зеленом!..
 
 …Зачем ты смотришь в черное окно?!
 ***
 Сойти с ума не так уж просто, -
 но есть рецептик неплохой:
 любви душевная короста,
 чесотка ревности лихой...
 
 Жена, с отвагой партизана,
 слегка взбодренная вином,
 в кафе любовника-Тарзана
 знакомит с мужем-горбуном.
 Огонь и дым! Диагноз краткий:
 горбун рехнулся... Все в порядке.
 
 "Любовь и голод правят миром!"
 Не всяк удержится в седле...
 И горбунам - беднягам сирым '-
 все меньше места на Земле…
 
 
 ***
 
 Румяный ангел и змея -
 любви изысканное блюдо.
 любовь всеядна, как свинья, -
 весьма прожорливое чудо.
 
 Для нас с тобой - и тьма, и свет,
 и дождь поет, и гром бузует...
 Немым становится поэт,
 за мир фельдмаршал голосует.
 
 Христос, доступный, как во сне,
 у наших ног комочком сжался.
 И с диким визгом по стерне
 табун художников промчался.
 
 
 ***
 
 Таи, где райские комплексы высились,
 в черном небе, левее луны,
 две звезды неожиданно сблизились,
 как предвестье любви и войны.
 
 Все Джульетты в предчувствии замерли,
 донжуаны вскрутили усы...
 Две звезды, как на страшном экзамене,
 две таких ненаглядных красы!
 
 Обыватель прихлебывал с блюдца
 и хрипел дочерям и жене:
 "Если звезды внезапно сольются, -
 то любовь существует вполне..."
 
 Только звезды влюбленных измучили,
 только злость донжуанов взяла...
 Только свистнули звездные лучики
 и звезда от звезды отошла.
 
 "Вот наука влюбленным и глупеньким,
 закололи чижа без ножа!"
 И над блюдечком нежно-голубеньким
 хохотал развеселый ханжа.
 
 Разлетелись! Им больше не встретиться.
 И, вплетаясь в любовный мотив,
 у созвездия Малой Медведицы
 нежно грохнул космический взрыв.
 
 
 
 ПРОЖИТОЧНЫЙ МИНИМУМ ПОЭТА
 
 …На причале студентка и юноша
 целовались всю ночь, аж до судорог.
 А когда расставались, несчастные,
 на диване оставили книжицу.
 Прозывалась она "Геометрия",
 а раскрыта была на котангенсах…
 
 …Выпивали директор с любовницей
 во кустах во густых да неломаных.
 А когда их спугнула малиновка,
 убежали оне и оставили
 на траве ветчину да наливочку,
 да в пакетиках чтой-то малюсеньких…
 
 ...На песочке играла девчоночка.
 Вдруг закаркали черные вороны...
 Испугалась девчушка и скрылася,
 на песочке оставила стеклышко,
 дзинь-фужера зеленый осколочек...
 
 ...На прешпекте туманном на утреннем
 чей-то шаг неуверенный слышится.
 Бродит девушка, вся переплакана,
 кем-то брошена девка, обманута,
 синь-косыночкой горлышко стянуто…
 
 Лишь смеркло созвездие Рака,
 и мамонт гугукнул вдали, -
 проснулся под лодкой бродяга,
 хозяин рассветной земли.
 
 Прохладно, - и вывод короткий:
 Ядреная пала роса…
 Бродяга сквозь дырочку в лодке
 на улицу выгнал глаза.
 
 Бродяжьи метнулися очи,
 кругами обходят рассвет...
 Круги все короче, короче...
 Вернулись. Опасности нет.
 
 K дивану причальному двинусь...
 Чья книга? У черта спроси!
 "Котангенс", таинственный "синус"…
 Эвклиду - поклон и мерси!
 
 ...Бутылка, закуска, пакеты…
 В пакетах (сто тысяч чертей!),
 в пакетиках этих, ну, это...
 которое против детей...
 
 ...Шагов за четыреста сорок
 таинственный луч замигал...
 Иду. Поднимаю. Осколок.
 Возьму. Хоть недаром шагал...
 
 ...Девчонка на хладном прешпекте, -
 одна - в миллионной стране!..
 Вам что - и повеситься негде?
 Карабкайтесь в сердце ко мне!..
 
 Ура! Просыпается город.
 Увы! Просыпается город...
 А днем - будет радостей короб
 (но могут и сцапать за ворот).
 
 ...В двенадцать - бродяга на пляже.
 Сидит на песке, как святой.
 Но очи - шпионы бродяжьи -
 летают над людной водой.
 
 В воде, в первородной истоме,
 народу - почти полстраны...
 И кто-то сегодня утонет,
 оставив бродяге штаны...
 
 ...По-над городом звезды всамделишные -
 вперемежку с неоновым высверком...
 И в неверном таком освещении
 две души обнялись крепко-накрепко:
 та девчонка с прешпекта холодного
 да хозяин отеля подлодного...
 
 Сверху плотно укрылнся смокингом,
 что достался от парня утопшего.
 Пьют наливку, ветчинкой закусывают,
 в дзинь-стекляшку глядят на созвездия...
 И читают оне "Геометрию",
 и хохочут над страшным "котангенсом".