1. Мои попытки поднять зарплату в СОАН

Мы жили в Академгородке уже семь лет. За это время правительство провело деноминацию рубля, поднялись и цены на продовольственные товары – официально примерно на 20% на основные продукты питания, которые тогда регламентировались, и, неофициально, на огромное число нерегламентируемых товаров.

Цены росли, а ставки зарплаты – какие были вначале, такие и оставались. Если росла квалификация, зарплату могли прибавить. Например, младший научный сотрудник без степени мог получать в месяц 105, 120 и 135 рублей.

На самом деле, получить прибавку было непросто. Штатное расписание каждому институту давалось так, чтобы средняя зарплата всех младших научных сотрудников была 120 рублей. И более высокие ставки освобождались либо при увольнении, либо при защите диссертации, когда сотрудник попадал в другую градацию – младший или старший научный сотрудник со степенью.

Я был младшим научным сотрудником с 1959 года и получал 105 руб. в месяц. Эта зарплата была у меня неизменной в течение семи лет моей работы сначала в Институте гидродинамики, а потом Институте теплофизики.

Справедливости ради, надо сказать, что защита кандидатской диссертации являлась большим стимулом. Старший научный сотрудник, кандидат наук получал уже от 300 руб. в месяц до 350, а доктор наук – от 450 до 500 рублей в месяц. Ставок ведущих и главных научных сотрудников тогда не было. Но зав. лабораторией и зав. отделом получал чуть больше 600 руб. в месяц.

Звание члена-корреспондента давало 150 руб. в месяц дополнительно, а академика – 300 руб. Но у них были и другие льготы: им у нас давали коттедж. Продукты, включая дефицитные, приносили домой. Была и специальная закрытая секция в промтоварном магазине, не надо было годами стоять в очереди за холодильником или стиральной машиной. Можно было в любое время вызвать бесплатный легковой автомобиль из гаража Президиума. Медицинское обслуживание велось в специальном диспансерном отделе (доктора наук тоже были закреплены за диспансерным отделом).
Но вернусь к системе оплаты труда.

Ставки рабочих специальностей тоже не изменялись. И разрядная рабочая сетка тоже была незыблемой. Аналогичная ситуация была с зарплатой служащих.

Такая система зарплаты была установлена для всей Академии наук. Оплата шла по единым тарифным ставкам раздела «Наука». 

Тарифные ставки рабочих СО АН в механических мастерских были ниже ставок рабочих в машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности, а ставки рабочих наших химических институтов даже близко не могли сравниться со ставками рабочих химической промышленности.
Исключением был Институт ядерной физики. Там зарплата была такой же, как в Министерстве среднего машиностроения.

Когда-то все, работавшие над созданием атомной бомбы, были поставлены в исключительные условия. Потом это распространили на всю новую отрасль.

Все зарплаты там были выше на 20-40%. А в Западной Сибири к этой зарплате применялся еще и районный коэффициент, увеличивавший зарплату на 15%.

Строители «Сибакадемстроя», строившие Академгородок, входили в систему Минсредмаша. Поэтому, к примеру, маляр, работавший в «Сибакадемстрое» получал много больше, чем маляр в Управлении эксплуатации СО АН.

Можно себе представить, какие трудности с набором людей на работу испытывали Институты и службы СО АН.

Младший научный персонал, получавший в разы меньше, чем квалифицированные рабочие в «Сибакадемстрое», жил только энтузиазмом и надеждой. Энтузиазм проявлялся в том, что он был физиком, химиком и т.п. – что было высоко престижным тогда. А надежда – в том, что получение научной степени сразу выводила его в ряд более-менее обеспеченных по тогдашним меркам людей.

Но на одном энтузиазме жить было чрезвычайно трудно. Сейчас, оглядываясь назад, могу смело сказать, что мы были полунищими. Жили от зарплаты до зарплаты. Сажали картошку каждую весну, – это делалось по институтам и организовывалось профсоюзом. Арендовали землю у близлежащего колхоза или совхоза, вспахивали ее плугом сразу для всех и нарезали участки для каждого. Сажала, полола, окучивала и убирала картофель каждая семья самостоятельно. И это был не единственный способ хоть как-то сэкономить деньги, чтоб оставалось на покупку промтоваров, многие из которых были нам не по карману.

Мне было легче, – я получал еще полставки председателя ОКП. Ставка было 220 руб., я получал 110. Преподавая в НГУ, я получал еще 50 руб. в месяц, как почасовик (у меня было 12 часов в неделю). Правда, с сентября 1966 года я вынужден был отказаться от преподавания.

На профсоюзных собраниях вопрос о зарплате поднимался постоянно в каждом институте, в каждой службе. Причем, всегда говорили, как о ставках заработной платы, так и о районном коэффициенте. Руководители Институтов, служб и Президиум СО АН от этих вопросов отмахивались:

– Это вопросы Правительства. Мы сами ничего не устанавливаем, а получаем сверху утвержденные нормативы.

Это была установившаяся практика. Просить что-либо просто так было бесполезно. Вот если готовится постановление правительства по какому-нибудь важному вопросу, тогда можно пытаться внести в него пункт, связанный с какими-нибудь благами. В любых остальных ситуациях тебя просто никто не хотел слушать.

За прошедшие годы я зондировал эти вопросы не один раз. Самое бесполезное было, обращаться в свое родное ведомство – Академию наук СССР. Там просто никто со мной на эту тему не хотел разговаривать, ссылаясь на то, что они союзное ведомство, а СО АН – республиканское, и нам все плановые показатели спускает Госплан РСФСР и Комитет по труду и заработной плате.

Я систематически ходил по кабинетам и Государственного комитета по труду и заработной плате, и Минфина и, конечно, ВЦСПС. Я ходил по кабинетам, разговаривал с сидящими там людьми, задавал вопросы, рассказывал о Новосибирском научном центре, благо все с любопытством внимали моим рассказам. Но дальше чисто человеческого общения дело не шло. Никакие вопросы не решались и решаться не могли на уровне хороших отношений с работниками отделов и даже управлений.

Правда польза все равно была. Во-первых, я в деталях узнал почти все системы оплаты труда и овладел терминологией, во-вторых, у меня стало много знакомых, с которыми я мог поговорить, проконсультироваться, узнать достоинства и недостатки разных систем оплаты труда.

Не всё, что я хотел, удавалось узнать. Кое-что держалось в секрете. Забавно, но, например, ставки персонала, установленные Минсредмашу, держали в тайне, и мне долго не удавалось их получить.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/28/485