завидки оголтелого

приобщають - не
приобщаютьси, норовят
фсе взбрыкнуть самопохвально,
ездануть в прискок да подпрыгивая.

пароксизм уподобилси
монументальности предвечной,
умопомрачительностью безысходности
тупик бытия предвосхищая, преобразовывая.

ента хистори исчо и навязана,
повязала устроителей глупостью,
трескотней и щебетанием, впрочим,
схавають и ладошками хлопать будут.

кншно, моно было и шило
на мыло, аднакоси, ужо молниями
швырятьси не обучены будим, поентому
сидим тиха, какоси мыша в закромах, и не хрумам.

внутри ихних мыслеуловителей
чого-й-то тамо исчо разговаривало,
но ужо нипанятна переливалось как-тось,
спутано, не представляясь ни коим образом.

дранконтачи глубоко
замыслили, поверхностно
проелозили по кайфу, исподволь
западлянку прочухавши, отогреватели.

и в какой-такой
обрыв оне миня толкають?
фсе контакты фурычат, обрывов цепей
ни наблюдаитси, позиционные объекты в целости.

ну, кншно жи, барьер ентот
преодолевается на раз, и чого-й-то
тута нипонятного будит, а то фсе
мудрят и мудрят, тожи нашлись.

плоскость мерил
плоского мира плоско
цыркулировала, не броско,
на вытяжку иссушала, обезвоживая.

прынцсипы были прутьями
клетки, в к-рой металси
челик, осознавая евонное
несовершенство в раскладе.

ех-х, был бы алигархушкой,
юльку с фарионшей диржал бы в
отдельной клетке в зооатраксионе,
показывал бы фсем, шоб завидовали мине.