Рецензия на книгу Воспоминания дальневосточника

Глубокоуважаемый Александр Константинович, спасибо вам за ваши добрые слова обо мне!

В России память у большинства жителей страны имеет особенность  исчезать между вторым и третьим поколениями. На это обратил внимание  хорватский священник Юрий Крижанич, служивший  в середине XVII в. при дворе  Алексея Михайловича Романова. Крижанич  интересен тем, что впервые написал книгу о России, в которой сравнил ее с европейскими странами, а русских сравнил с европейцами. Он писал, что русские заявляют о приверженности старине, но при ближайшем рассмотрении  этой старины они знают максимум до прадеда. В Европе уже тогда было принято отслеживать родословную на 5 – 7 поколений.

Дело, скорее всего, в разном образе жизни. В плотно заселенной Европе, где культивировалась работа на собственное благополучие, после смерти  возникали наследственные отношения. Для того чтобы претендовать на часть  открывшегося наследства, нужно было не только хорошо знать как выглядело родовое дерево, но и уметь документально подтвердить свою принадлежность к нему.

Иное дело Россия, где жили маленькими селами, с удалением друг от друга на 15 – 100 верст.  Здесь, при не меняющемся сотни лет образе жизни, память поколений строилась по иному принципу.  Спасибо прадеду, что научил пахать деда, спасибо деду, что передал свои знания моему отцу, а тот уже мне. Тем более россияне были людьми  небогатыми, деревянные дома горели в среднем раз в 2-3 года,  и не представляли ценности в имущественном отношении, частной собственности крестьян на землю у нас не было до П. А. Столыпина. В России долго существовала организация жизни по общинной модели, при которой жители деревенек, будучи родней,  были обязаны помогать попавшим в беду или старшим. Это была долговременная форма социальной защиты, построенная на кровнородственных началах. У нас выживали сообща и плохо относились к более успешным согражданам, не желавшим делиться с другими. Поэтому у нас по наследству передавалась память без ее материального наполнения. А она для большинства россиян была очень короткой.

К сожалению, и на сегодняшний день у большинства наших сограждан славянского происхождения,  память до третьего поколения. Из тысяч студентов, с которыми мне приходилось работать, только единицы могут что-то рассказать про прадедушку с прабабушкой.  Евреи и выходцы из мусульманского мира, по своим традициям, сохраняют память на многие поколения. В России передача памяти по наследству тоже практиковалась среди  дворянства, так как она была составляющей целого дворянского рода. Но большинство россиян, в массе своей, не имеющих  глубокой памяти, очень удобный материал для политического манипулирования. 

К сожалению, даже в случаях, когда взрослые рассказывают детям о своей семейной истории, дети, до поры до времени, эту информацию не воспринимают как значимую для них. Они еще живут в условиях социальной самоадаптации, когда на переднем плане для них далеко не семейные ценности. Недавно улыбнулся по поводу изречения: «Скорость звука настолько мала, что сказанное тебе в детстве, иногда доходит лишь тогда, когда ты  сам достигаешь возраста, говоривших тебе родителей». А потом наступает время, когда хотелось бы разобраться в семейном прошлом, да только спросить о нем чаще всего уже не у кого.

Поэтому записанные, а лучше еще и опубликованные воспоминания о прожитой жизни, это обращение не только к своим детям и внукам, но и правнукам и праправнукам. Это способ подвигнуть их на сохранение, умножение и передачу памяти из поколения в поколение.

Я с благодарностью отнесся к возможности прочитать книгу ваших воспоминаний. Тем более что мы не только люди одного поколения, но еще и земляки, жившие в одном и том же районе им. П.Осипенко нашей огромной страны. С вашего разрешения позволю себе высказать мысли, возникшие в период чтения.

 «Мой прадед Щербаков Сергей первым из моих предков оказался на берегах нижнего Амура». Вероятно, именно он,  бравый военный  изображен на фото. Может известно, каким образом именно он, с каким статусом, так как форма интригует, да еще с супругой с необычной для России фамилией Рэнэ. При  виде этого фото возникает логичный вопрос.

 По поводу надела в 10 га земли, то на Дальнем Востоке, по утверждению исследователей  особых ограничений на землю не существовало. Чаще работало правило: «Бери, сколько хочешь, лишь бы не надорвался». И 100 га не были пределом. Мерили тогда площади в десятинах, а это 1, 09 га.  Не знаю, как потом менялась земельная политика на Дальнем Востоке, но на всей территории Сибири ограничения были введены только в 1896 г. в связи с началом строительства Сибирской железной дороги. Это понадобилось для того, чтобы знать, какие земли заняты старожилами, а какие можно давать переселенцам. Была установлена норма на мужскую душу в случае занятия земледелием – 15 десятин и 3 десятины леса, если он был по месту жительства, в случае занятия скотоводством – 30 десятин.

 в 1931 г. были расстреляны…. Вы не пытались разобраться, по какой причине это было сделано, так как практика расстрелов в подобных ситуациях применялась редко? Обычно практиковались либо арест с направлением в ГУЛАГ, либо высылка со статусом ссыльнопоселенцев. Вообще вся сталинская коллективизация, как до этого столыпинская фермеризация,  были направлены на перераспределение сельского населения в промышленность, строительство и на транспорт в целях индустриального развития страны.

Не знаю, в доме ли Щербаковых,  или другом специально построенном здании, с начала 50-х гг. учительствовала моя родная тетка Шевцова Галина Семеновна. Она  еще ребенком в 1931 г. с родителями была сослана  на север Красноярского края, в годы войны закончила Красноярский пединститут и получила направление на работу в Богородское, где преподавала историю.

 «Несколько лет семья мыкалась по разным поселкам». У В.С. Пастернака описана не  только  сложная, но и очень интересная жизнь. Я в свое время с удовольствием прочитал его воспоминания. Для меня они оказались откровением. В разное время мы жили в одних местах, ходили по одним дорогам и знали одних и тех же людей. Но до прочтения его книги я о Пастернаках не слышал. Это похоже на эффект от чтения книги с разрозненными листами, каждый несет свое описание, но цельной картинки не складывается. И я благодарен вам  за возможность ее прочитать.

 Очень подкупают теплые, с легким юмором, воспоминания своего детства и отрочества, сделанные с высоты прожитых лет. Хоть это был Херпучинский, а не Кербинский прииск, но подростковые обязанности и течение жизни у нас с вами были очень похожими. С другой стороны,  ни в каком справочнике не найти местных фразеологических оборотов и названий, типа речка под названием  «Е - мое», носителями которых являются конкретные люди или локальные землячества.

 Для меня  в  ваших воспоминаниях много узнаваемых названий, терминов и даже фамилий, как – никак мы жили в одном информационном поле, которое создавалось посредством работы районного радио, районной газеты, присутствия при разговорах людей, работавших в золотой промышленности, а также знакомых, имевших родственников в ваших местах.

 Позднее приобретение пальто, скорее всего, произошло не из-за отсутствия финансовых средств. Просто телогрейка была неотъемлемым атрибутом наших мест. Причем весьма теплым и удобным. Что касается приобретения бытовой техники  длительного пользования, то, во-первых, ее, как и ковров, было недостаточно, а во – вторых, даже при ее наличии у многих срабатывал синдром временных северян. Как помню по своему поселку, большинство жило по временной схеме, чтобы со временем заказать кооператив и уехать на «материк». Поэтому зачастую пытались обходиться малым. У отца, который был директором подсобного хозяйства прииска и отвечал за северный завоз, была возможность взять и холодильник и что-то другое, но мама стирала в ванне и категорически отказывалась от  трат. Это или инерция возраста, мои - то родители с 1911 г.,  или синдром инерции.
Многие покупали бытовую технику  перед отъездом из ОРСовских заначек. И увозили они нажитое в контейнерах в Хабаровск, но чаще в Белгород и Краснодар. Их дети, мои сверстники, отработав на северах, тоже обустроились в этих южных местах.


 «Учителя относились к элите поселка». У нас к ним относились с уважением, почтением и немного с сожалением. Это мои представления, почерпнутые в нашей поселковой бане, которая была «еженедельным клубом», в котором не было закрытых тем. При той модели, когда родители изо всех сил пытались дать образование детям, их уважали и ценили. С другой стороны, государство ценило их меньше, чем население. Зарплаты учителей и простых золотоискателей, особенно в промывочный сезон,  были несопоставимы.

 Даже не подозревал, что в наших местах росли дубы.

Ваши воспоминания о сальтисоне, вызвали собственные воспоминания и сильное слюноотделение. Вкусное было блюдо.

 Александр Константинович, в Сибири «общественное мнение»  очень сильно порицало девицу, лишившуюся невинности. Бывало, конечно, всякое, но чаще добрачные отношения считались страшным позором для родителей девицы. Это не мои изыски, это материалы исследований.

 «Ривхат Ширизданов…. работал на Комсомольском авиационном заводе». Я в школе учился с его племянником Олегом. Он на лето часто уезжал в Херпучи и Оглонги. До сих пор Олег работает инженером на том же заводе. Так что сложилась авиастроительная династия.

 И очень символично, что после описания своей насыщенной событиями, бесконечным трудом, подъемами, взлетами и проблемами жизни, вы вернулись к отцу – не просто учителю, а учителю жизни. Выше этой благодарности, уже покинувшему мир человеку невозможно представить. Здесь я хотел бы отметить ваши теплые слова о своих родителях, родных и близких, которые находятся уже в завершающем разделе воспоминаний. Лучшие слов благодарности отцу и матери, чем те, что вы сказали трудно найти.

 А дальше начинается ваша собственная, интересная, сложная, насыщенная событиями жизнь во время обучения в институте, службы на флоте, работы в здравоохранении и бизнесе. Очень подкупает рано оформившееся ощущение наличия  собственного кругозора, собственной силы, самодостаточности и готовности решать возникающие проблемы разного уровня сложности.   

В начале чтения, особенно исторической части работы, мне показалось, что анализ сделан с высоты опыта прожитой жизни. Но при дальнейшем чтении, удивило умение смотреть на события меняющейся жизни, через восприятие того возраста, когда происходили эти события. Это редкий дар говорить о времени и о себе. У римлян была сентенция: «Мир меняется,  и мы меняемся вместе с ним». А в вашем случае есть  еще и другая составляющая: «Меняясь,  я вижу, как вместе со мной меняется мир».

 Подкупает ваша способность передавать глубину своих ощущений, как это было в случае с последней поездкой в Херпучи… «…выйдя из самолета, я почувствовал, как на меня навалилось чувство тоски…»

У вас особый характер памяти, которая, похоже, ничего не утратила из своего арсенала с начала вашего познания окружающего мира. В какой-то песне есть слова: «…судьбы моей простое полотно». В ваших воспоминаниях вырисовывается чрезвычайно сложная, но филигранная по сложности и тонкости деталей картина, которая складывается из мельчайших событий, которые, у большинства людей со временем уходят из памяти. Я думаю, что если бы, как вы пишете,  вели с детства дневник, то не слишком бы много событий  добавилось бы  в тексте книги. У вас Богом данные  феноменальные  память и склонность к анализу

Что касается тонкого и талантливого описания вашей морской службы и работы в системе здравоохранения, то для меня это увлекательное повествование о  «параллельных мирах», с которыми я никогда не соприкасался. Я получил удовольствие от соприкосновения с ними.  Другое дело, что  принципы взаимоотношения индивидов и функционирования любых социальных систем вполне универсальны. И в моей сфере науки и образования, как и везде, много великого, еще больше посредственного, и немало очень мерзкого.

Книга воспоминаний очень личностная.  В ней  много очень интересного и общественно значимого с точки зрения человека, страны и человека в стране, которая два раза поменяла за последние сто лет вектор развития. В ней много того, что адресовано исключительно своим детям, внукам и тем, кто придет за ними.

Спасибо за доверие и возможность познакомиться с вашей прекрасной работой.  Я при ее чтении получил возможность  побывать  на своей родине, на той развилке, где у нас с вами есть сходные воспоминания и вашими глазами посмотрел на тот интересный для меня мир, с которым мне в моей жизни не приходилось соприкасаться. Прошу прощения за эмоциональную реакцию, возникшую при прочтении книги.

 Не исключаю, что написание вами этой  книги о времени и о себе, позволило памяти несколько уменьшить груз текущих воспоминаний, которые нашли место на страницах книги. Вероятно, постоянно носить такой объем фрагментированной информации носить непросто. Она должна была когда-нибудь выплеснуться. И грех бы был на вас, если бы вы не оставили своих воспоминаний.
Здоровья, благополучия Вам, очень умному и талантливому человеку.

 С признательностью ваш покорный слуга, С.Т. Гайдин, профессор, доктор исторических наук, Красноярск.