Новые ощущения

 1.
Слава обещал подъехать к восьми. Но хорошо зная его, можно предположить, что появится он не раньше полдевятого. Это один из немногих недостатков, который меня в нем раздражает. Лично я не люблю когда приходится чего-то ждать. Во время ожидания невозможно заняться каким-нибудь другим делом: будь то ремонт старой мясорубки, которую я обещал жене починить еще на прошлой неделе или чтение любимой книги(к слову книгу Марка Твена я не могу прочитать уже два месяца). Все мои мысли, все мои мышцы, каждая клетка моего немолодого, уже тучного тела тоже ждет. Ожидание - это своеобразная временная яма, которая переносит тебя из точки А в точку Б, где А - начало ожидания, а Б - долгожданный конец, когда происходит то, чего ты ждал. А остальное время, которое расположилось между двумя этими точками, исчезает, замирает, проваливается в пустоту.
 Не люблю ждать. Даже пузатый низкий стакан с коньяком "Курвуазье" и игра Барселоны против Реала, которую показывают по телевизору, не могут меня хоть как-то развлечь. И дело не в том, что я не люблю коньяк, считая его чересчур горьким. И не в том, что футбольный матч больше похож на игру молодых  не молодых миллионеров, а стариков. Нет. Я просто не люблю ждать. Особенно сейчас.
 Я с жадностью опустошил стакан, пытаясь утолить жажду. Чувствую, как огненная река молниеносно пробирается по горлу и падает куда-то туда, где находится мой желудок. Там она быстро угасает, превращаясь в приятное тепло.
 Кажется жажда стала еще больше. Я смотрю на бутылку, которая одиноко стоит на журнальном столике, как голодный пес на кусок мяса. Стеклянный солдат с темной жидкостью внутри преданно стоит на своем месте. Ждет, когда я снова воспользуюсь его услугами. Мне кажется, что у бутылки появились пара крошечных глаз, которые смотрят на меня, вызывающе наблюдают. Хотя, наверное, я выпил лишнего и разыгралась моя фантазия.
 Давно не напивался. Была бы рядом Света, она забрала бы у меня бутылку. Она всегда так делала, когда замечала, что моя дикция становится чересчур невнятной, а выражение лица приобретало все более бессмысленный вид. В такие моменты я начинал ее ненавидеть. Бывало в мыслях хотел ее задушить или утопить в ванной, воображая себя маньяком из какого-нибудь американского ужастика. Но когда утром я просыпался в постели, без головной боли и сухости во рту, все заклятья и проклятья рассыпались. И передо мной вместо злобной ведьмы появлялась моя любимая королева, добрая фея, которая желает мне только добра.
 Но сейчас Светы рядом нет, некому творить "добро". Поэтому ничто не мешает мне встать, сделать пару шагов и окунуться глубже в омут опьянения, который растекается по моему телу приятной слабостью. Я чувствую, как бутылка начинает превращаться в своеобразный магнит. Она становится больше, но я должен держаться. Жажда стала сильнее, но я должен понять, что алкоголем ее не унять - здесь другое. Это как есть бутерброд с дешевой колбасой и сыром, и думать, что на куске хлеба намазан толстый слой красной икры. Думать, конечно, можно, но удовольствия ты не получишь никакого. И сколько бы ты не съел этих бутербродов - если ты хотел красной икры, то ты и будешь продолжать ее хотеть. Именно поэтому я с ненавистью посмотрел на бутылку, плотно сжал губы и отвернулся к телевизору. Пока Слава не пришел, я должен сохранять более-менее светлую голову.
 Славный парень. Я бы даже назвал его своим другом. Мне всегда нравились его шутки и пошлые анекдоты, которых у него в арсенале было больше, чем запас солдат во всей народно-освободительной армии Китая. Обычно он выдавал порцию новых анекдотов когда мы отдыхали в каком-нибудь баре, будь то "Ночная гавань" или "Папа Карло ". Хотя "Карло" мне не очень нравится: музыка скучная, да и их слоган, который красовался на входных дверях, вызывает у меня легкую неприязнь. "У нас найдется лекарство от всех болезней, которые не дают Вам спать ночью". Иногда я думаю: если ночью меня будет беспокоить расстройство желудка, мне тоже к ним бежать? Но сейчас не об этом.
 Когда Слава хотел рассказать новый анекдот, то он зажимал кончик сигареты "WInstone" между зубов и, немного жуя рыжий фильтр, задумывался. Именно после этого незамысловатого ритуала, он выдавал анекдот. И поверьте, я ни разу не помню, чтобы он хоть раз повторялся. Иногда я смеялся так, что слезы текли из моих глаз, а люди за соседними столиками начинали смотреть в мою сторону. Можно было только предположить, что они думают обо мне. Но если бы они тоже слышали эти анекдоты, то поняли бы что я ничуть не сумасшедший. Я люблю называть его "Генератор анекдотов." Вообщем, он хороший парень.
 Я мог всегда на него положиться. Он был один из немногих моих знакомых, который никогда не бросит в беде, всегда придет на выручку. В отличие от моего двоюродного брата, который до сих пор обещает мне сделать абонемент на все домашние игры "Ак Барса".
 Помню, когда Света была беременна, именно он примчался к нам домой. У нее начались схватки и лучшее, что она придумала - это позвонить мне. Я был в командировке, в одном небольшом городе, где пытался открыть магазинчик с нашей фирменной продукцией, а Света осталась дома одна. Ее истеричный крик в динамик мобильного заставил меня почувствовать себя маленьким сопливым мальчишкой. Как легко может мужчина превратиться из уверенного, спокойного человека в испуганного юнца. Стоит только размеренному, запланированному течению жизни встретить на пути опасный порог, как лодка уютной жизни кажется уже не такой надежной, да и бравый капитан этой посудины из тебя получается так себе.
 Все, что пришло мне в голову набрать дрожащими руками, иногда всхлипывая, номер телефона Славы. Именно всхлипывая, наплевав на всю свою мужественность. Едва подбирая слова, с трудом собирая их в предложения, я попросил Славу, чтоб он приехал к нам домой. Я умолял его отвезти жену в больницу.
 - Роды начались раньше запланированного, а скорую придется долго ждать, - вроде так я ему сказал. Хотя не уверен, мой разум тогда укрыл густой туман.
 - Не вопрос, приятель. Все будет хорошо, - только и ответил он. Как всегда немного весело, словно я предлагал ему съездить на рыбалку. Вроде обычная фраза, всего лишь несколько слов, но именно они подействовали на меня волшебным образом. Словно какая-то невидимая волна окатила меня, смывая весь мой страх и жуткую дрожь. Одним предложением он вышиб из моей головы головную боль, будто находился рядом со мной и хорошенько врезал мне пощечину, чтоб я пришел в себя. Я ему ничего не ответил. Я знал, что если Слава взялся за это дело, то все будет в порядке. В тот вечер я изрядно нализался пивом, потом водкой, потом снова пивом. Жаль, что кроме жестяных банок "Балтики Семерки", да "Тройки" и подозрительно дешевой водки "Березовая" в местных магазинах больше ничего не было.
 Пока я распевал песни в небольшом гостиничном номере, пропахшем клопами и мышиным дерьмом, Света родила чудную девочку. Слава успел приехать ко мне домой и вовремя отвезти мою жену в роддом. Славный парень...
 Опять этот приступ жажды. Я чувствую как мой рот слегка приоткрылся. Готов поспорить, сейчас мои губы растянулись в зверином оскале. Зубы... Именно они и стали виновником того, что я сижу в одиночестве дома, иногда отпивая из литровой бутылки коньяка, да бесцельно пялась в телевизор. Точнее не так. Это Слава виноват, что я остался один. Да, тот самый славный парень.
 2.
 Снова этот приступ. Я крепко вцепился руками в кресло, словно в дикого необъезженного скакуна. Я опять уставился на бутылку умоляющим взглядом. Я ждал от нее помощи. Ведь многие пьют алкоголь, чтобы забыть хоть на время о своих проблемах. Но я знаю, что коньяк мне не поможет. Поэтому мне приходится пить его небольшими порциями, чтобы попытаться обмануть их. Выходит плохо. Волна непреодолимого желания, как электрический ток, проходит через меня, заставляет дрожать, как осиновый лист на холодном осеннем ветру. Ноготь на безымянном пальце левой руки откалывается, как скорлупа от вареного яйца. Я чувствую это, но сейчас мне наплевать на все. Я готов вырвать все ногти, если это мне поможет. Но это не поможет, как и не поможет бутылка коньяка. 
 Я начал скулить. Наверное, со стороны я сейчас похож на душевнобольного, которые извивается в кресле, как уж. Не хватает только пены изо рта. Но если так будет продолжаться дальше, ее не избежать. Так и представляю, как меня найдут спустя пару дней, если я не подчинюсь им.
 Игорь, мой приятель с работы, как обычно заедет за мной в восемь утра. После выходных у него хорошее настроение, поэтому он будет насвистывать какую-нибудь песню под нос, а в руках у него будет небольшой букет цветов. После выходных он всегда приходит с букетом. Иногда я даже ревную, но он меня уверяет, что это только  "дань прекрасной улыбке моей жены". Он поднимется по ступенькам крыльца и поправит галстук. В голове он будет прокручивать прошедшие выходные. Он будет решать с чего начать рассказ: со скучной поездки к своей теще, где его как обычно заставили копаться на огороде, или рассказать о покупке новой блесны для своего спиннинга. Он постучит два раза. Только два. Я ни разу не помнил, чтоб он стучал один раз или больше двух. В ответ он не услышит знакомый голос моей жены, которая готовит мне яичницу на кухне. Возможно, это его насторожит. Он подумает, что постучал слишком тихо и снова ударит два раза, да так, что стекло в двери немного задребезжит. В ответ снова тишина. Игорь подойдет ближе к двери и попытается посмотреть в дом сквозь стекло. Но тщетно, я специально выбирал затемненное акриловое стекло, чтобы никто не заглядывал внутрь - соседские мальчишки иногда бывают чересчур любопытными.
 - Ребята, просыпайтесь! - позовет он.
 "Утренняя" после выходная улыбка слезет с его губ, лицо приобретет немного настороженный вид. Он снова постучит, но двухэтажный каменный исполин будет хранить молчание.
 И тогда он повернет ручку двери. Не из-за того, что он очень любопытен, как соседские дети. И не из-за того, что он наглый, бесцеремонный тип. Нет. Он просто подумает, что я проспал на работу. Дверь, открываясь, легонько заскрипит. Раньше он не замечал этого скрипа, но сейчас он прислушивается к каждому шуму, к каждому шороху.
 - Кирилл, ты где? - крикнет он еще раз в пустоту. И дом снова проглотит его слова. Его встретит темный зев прихожей и ужасный запах, который напоминает запах, который бывает жарким летом в уличных туалетах. Зловоние ударит ему в нос, но он лишь скорчит кислую мину и неуверенно переступит порог. Каждый его шаг будет эхом разлетаться по затихшему дому, ударяться о стены, нестись дальше, растворяясь где-то в глубине. Игорь немного пригнется, как осторожный охотник. Галстук съедет на бок, а на лбу выступит пот. Ему очень не нравится запах. Такой запах не будут терпеть люди. Он быстро поймет, что что-то произошло. Он смышленый парень.
 "Может их ограбили? Может в их дом вломились какие-нибудь сумасшедшие грабители? А возможно, они просто уехали к родителям Светы, ведь они живут за городом? А Кирилл мне сказал, а я забыл. Точно, наверное, они уехали," - возможно эти мысли будут роиться в его голове. Но он быстро отмахнется от этих идей, как от назойливых мух - запах, такой запах никто не оставит дома, даже если уезжает.
 Чем глубже он будет проникать в дом, тем сильнее будет становиться запах. Он станет совсем невыносим, когда Игорь пройдет мимо кухни, которая располагается слева от коридора. Он взглянет на кухню: солнечный свет будет ласково трогать яркими лучами помещение. Стол, стулья, чашки на столе, газовая плита, где застыл круглый металлический чайник, пачка открытого печенья слева от плиты - все будет аккуратно убрано, все будет на своих местах, будто ожидая, когда хозяева дома проснутся и примутся за свои привычные дела. Может это немного успокоит Игоря - грабители бы точно оставили в доме много следов и разбитой мебели и посуды. В фильмах часто показывают, как злодеи разносят полдома, перед тем как найдут чем поживиться. Игорь быстро поймет, что это бред. Что он никогда не встречался с настоящими грабителями и не знает, как они себя ведут. А еще он знал, что запах доносился не из кухни.
 Он миновал кухню, приближаясь к гостиной. Именно оттуда доносился слабый звук, который немного разбавлял тревожную тишину. Игорь воспрянет духом. Этот звук станет для него старым приятелем, которого он давно не видел. Он даже разожмет челюсть, которую до этого крепкого сжимал от напряжения. Игорь вступит в комнату и тут же снова сомкнет челюсть. Звук доносится с телевизора, где милая телеведущая в строгом голубом костюме, рассказывает новости погоды. Игорь как раз успел, чтобы узнать, что в Нижнем Новгороде сегодня ожидается небольшой дождь, а температура воздуха днем прогреется до плюс пятнадцати.
 Но не ненастная погода в Нижнем заставит его снова напрячься: он увидит макушку моей головы, которая будет торчать из-за спинки кресла. Игорь точно поймет, что это я. Меня всегда можно легко узнать по изрядно поседевшим волосам, которые с каждым годом все больше и больше превращают меня в блондина. На работе меня даже в честь этого прозвали "высокий блондин". Именно клок белых волос будет торчать, как сигнальный флаг, указывающий, где меня можно найти. Игорь увидит рядом со мной стол и изрядно початую бутылку коньяка.
 "Да он пьян", обрушится на него эта мысль, как обрушиваются морские волны на песчаный берег. Игорь решит, что я сильно набрался, поэтому не отвечаю ему. Возможно, это его даже немного развеселит. Но этот запах. Запах испражнений, который, казалось, проник в каждый уголок моего дома, который уже впитался и в Игоря. В его чистую, белоснежную рубашку, которую он надел с утра. В его отутюженные брюки. В его лицо и шею, которые с утра он побрызгал водой "Antonio Banderas". Ведь он так любит эту воду...Этот невыносимый запах не заставит его расслабиться. Наоборот, он поймет, что случилось что-то страшное.
 Один раз он рассказывал, как нашел своего дядюшку в машине на северной окраине города. Дядя внезапно пропал и на его поиски были брошены все силы. Но именно Игорь обнаружил его машину, недалеко от закусочной "Пицца и водица", которая располагалась на выезде из города. Он открыл дверь и первое, что он почувствовал это ужасный, чудовищный запах, от которого заслезились его глаза. А потом он увидел дядю, который скрючившись, лежал на передних сидениях. У него случился инфаркт и все, что бедняга успел сделать, это припарковать машину. Врачи потом сказали, что он пролежал там пару дней, изрядно греясь днем на солнышке, как курица-гриль на сковороде. Игорь любил повторять, что навсегда запомнил тот запах, как он запомнил в свое время таблицу умножения, или тот день, когда лишился девственности. Этот запах прочно закрепился в его памяти.
 Вот и сейчас запах в доме был подозрительно похож на запах в салоне автомобиля дяди. Он приблизился к креслу, аккуратно обходя его слева. Его дыхание становится слишком частым, сердце все больше и больше ускоряет свой темп, а глаза становятся все шире и шире. Он видит меня. Его охватывает ужас. Возможно, он даже вскрикнет, когда поймет в каком незавидном положении я оказался.
 Мои штаны еще не высохли от мочи и говна, которые я выпустил из себя в предсмертный час. Темное пятно хорошенько просматривается на светлых спортивных штанах. Мои руки безвольными плетьми свисают с кресла, как ленты сосисок в колбасном ларьке. На моих пальцах обломаны все ногти. Он не сразу понимает почему они превратились в некрасивые обломки. А потом он смотрит мне в лицо. И крик, который до этого был привязан как бешеный пес на цепь где-то внутри него, теперь вырывается наружу.
 Мое белое лицо замерло в чудовищной гримасе, словно его исказил какой-то паралич. На щеках и шее виднеются длинные, глубокие раны: где-то торчат обломки ногтей. Один глаз вытек из глазницы и засох под носом, напоминая желе. Вторая глазница просто зияет черной пустотой, смешанной с запекшейся кровью и кусками мяса. Мои губы изжеваны, истерзаны, стали похожи на старые губки, которыми моют посуду. Мои рот открыт. Несколько зубов не хватает. Он замечает на столе плоскогубцы и пару вырванных зубов. Игорь понимает, что мое изуродованное лицо - это моих рук дело. Это я расцарапал себе лицо, выдавил глаза и вырвал зубы. Он даже не может представить, что должно было произойти, чтобы человек поступил так сам с собой. Он резко разворачивается и убегает прочь. Он чувствует, как к горлу подкатывается приступ тошноты, он ускоряет свой бег. Наверное, он никогда в жизни не бегал так быстро.
 Конечно, это все бред. Я точно знаю, что так не закончу. Они слишком жестоки, чтобы дать мне так просто умереть. Мне кажется, что иногда я слышу как они перешептываются, тихонько говорят, возможно мне: "убей, убей, убей". Именно в такие моменты жажда становится невыносимой. Они словно глубже впиваются в мои десна, начинают легонько шевелиться (именно шевелиться как маленькие червяки в земле). Они делают так, что мое горло пересыхает и я с трудом могу проглотить слюну. Мои внутренности сворачиваются в один огромный узел, который становится все крепче и крепче, пока я не подчинюсь их воле. В такие минуты я начинают молить Бога, хотя никогда в него не верил. Но думаю, после того, что я сделал, мне стоит просить сатану, что котел в аду для меня был не слишком горяч.
 3.
   Света всегда говорила мне, что когда-нибудь зубная боль заставит залезть меня на потолок. Она так характеризовала ужасные мучения, которые меня могли ждать, если я не займусь лечением своих зубов. Я лишь отмахивался. Редкие приступы боли, которые как вспышки фейерверка то быстро появлялись, то исчезали, особо меня не беспокоили, поэтому единственным моим ответом было:
 - Если я залезу на потолок, сфотографируй меня. Мы потом сможем очень удачно продать эти снимки, - в такие моменты я думал, что умею шутить не хуже Славы. Кислая мина моей жены быстро спускала меня с небес на землю: по крайней мере ей эта моя шутка не очень нравилась.
 Она всегда беспокоилась о моем здоровье. Когда я чувствовал небольшую головную боль, она заставляла меня есть целую гору таблеток. Когда я нечаянно мог обронить, что поясница слегка ноет - вечером мне были готовы всевозможные процедуры: от очередной дурнопахнущей целебной мази до приятного массажа. Представляете, что меня ожидало, когда температура моего тела поднималось хоть чуть-чуть выше нормы? Доктор Пилюлькин с его поучительно-нравоучительными рассказами будет казаться приятным собеседником.
 Поэтому я привык к ее излишнему вниманию: а к чему быстро привыкаешь, потом перестаешь замечать. Ее теории о дальнейшей судьбе моих зубов я пропускал мимо ушей. Да и ее назойливые советы после рождения дочки немного поутихли. Она стала больше заботиться о ребенке, нежели обо мне и меня это вполне устраивало.
  Все произошло слишком неожиданно, внезапно. Легкая ноющая боль в один миг превратилась в разрыв атомной бомбы. Под осуждающие взгляды жены я глотал целую кучу обезболивающих. Я думал, что зубная боль со временем пройдет, как заживает рана или проходи ушиб. Но нет, складывалось ощущение, что она с каждым днем усиливалась все больше и больше.
 - Тебе надо обратиться к врачу, Кир, - сказал как-то Слава, прожевывая кусок вяленой рыбы и отправляя вслед за ним изрядный глоток светлого пива.
 Был пятничный вечер, последняя пятница месяца. Я любил такие дни, именно в такие дни мы приходили со Славой в "Ночную гавань" и позволяли себе пропустить по паре стаканов пива, предаваясь воспоминаниям. Но в этот раз Слава заметил какое у меня было измученное лицо и удручающий вид: я не мог нормально спать уже неделю.
 - Я здесь нашел одно объявление. Дал один знакомый. Я думаю, тебе сейчас оно будет весьма кстати, - он пробежал по мне хмельным взглядом, а затем полез в карман джинс. Икнув, он достал из кармана маленькую белую картонку и протянул мне.
 "Клиника "Новая улыбка"! Мы делаем зубы качественно. Быстро. Используем новые безболезненные методики лечения, которые не применяются ни в одной другой клинике! Имеем свою лабораторию, даем гарантии на новые зубы! "Новая улыбка" - дверь в новую жизнь!" - золотистыми буквами было выведено красивым почерком на этом белом куске картона.
 Зубы завыли еще невыносимые, отчего я попытался как можно сильнее сжать пальцы на ногах. Я тяжело вздохнул, а рука с карточкой задрожала: обезболивающие начали отпускать. Я понял, что этим вечером нам больше не придется выпить. А еще я понял, что больше не хочу мучаться от зубной боли. Я сжал картонку, а затем положил ее в свой бумажник. Я решил послушаться Славу и на следующий же день обратиться в эту клинику. Почему именно в эту? В зубных клиниках я разбирался намного хуже, чем в упаковочных материалах, которыми торговал. А Славе я всегда доверял, он же хороший парень.
  Утро не хотело приходить очень долго. Наверное, прошла целая вечность, перед тем, как часы, которые висели напротив кровати, показали восемь утра. Все это время я лежал с широко открытыми глазами. Света мирно посапывала рядом, уютно укутавшись под одеялом. Пока я дожидался рассвета, я успел на нее разозлиться, поругаться с ней, разлюбить и снова влюбиться. Удивительно, сколько разнообразных мыслей лезет в голову бессонными ночами. В повседневной жизни наша голова загружена рутинными делами и заботами, не остается времени на всякие глупости. Но ночью, когда ты лежишь на влажной от пота простыне, боишься пошевелиться от боли, голова наполняется самыми безумными идеями и фантазиями.  Таблетки уже почти не помогали. Мне казалось, что мои больные зубы уже выработали к ним иммунитет.
 Утром, я первым делом набрал номер стоматологической клиники.
 - Да, клиника "Новая улыбка", - ответил мне приятный, слегка официальный женский голосок.
 - Девушка,- выдавил я. Зуб, вроде коренной верхний правый, словно всадил в небо кинжал и начал его крутить. - Мне нужно записаться к Вам на прием. Мне очень нужно.
 - Да, конечно, - она не слышала мой дрожащий, почти плачущий голос, а возможно делала вид, что не замечает. - Когда Вам удобно?
 Я крепче схватил телефон, я был готов раздавить его в порошок. Мне хотелось прямо сейчас засунуть голову в микроволновую печь и запустить ее на полную мощность. Мне казалось, что только взрыв головы мог спасти меня от этих невыносимых мучений.
 - Как можно скорее, - заскулил я, - как можно скорее.
 - Можете приезжать в любое время, у нас всегда найдется для Вас свободный доктор.
 Эти слова стали для меня спасительным заклинанием. Она говорила это все обычным, ровным голосом, но мне казалось, что она произносит волшебные слова. Те слова, которые смогут снять с меня злые чары. На моих губах даже появилась легкая улыбка. Впервые, за много дней у меня появилось хорошее настроение. И только тогда, зажимая телефон у уха, слушая как она мелодичным голосом диктует мне адрес, немного вздрагивая всем телом, я осознавал, каким я был дураком. Почему не послушал жену, не обратился за помощью раньше? Как говорил мой дед "любую болезнь можно вылечить самому, если это не импотенция" - я всегда придерживался этого правила. Но к зубам, как оказалось, это правило не относилось.
 Здание клиники располагалось в не самом благополучном районе города. Это меня немного удивило, но не заставило отказаться от поездки. Клиника, видимо, была новая, а аренда помещений в элитных районах была дорогой. Вот поэтому они и расположились в районе, где были одни склады, промышленные предприятия и старые обветшалые дома, хозяевами которых были бродяжки, да холодные ветра.
 Я ехал по пустынной улице, иногда ощущая себя героем какого-нибудь постапокалипстического фильма ужасов. Тротуары, заваленные мусором; разбитые окна, которые будто бы скалились на меня; бродячий пес, который вынырнул из-подворотни и наблюдал, как моя машина медленно крадется по разбитой дороге - все это производило на меня негативное впечатление. В какой-то момент в меня даже закралось сомнение, я подумал: "Может не стоит? В таких районах обитают обычно плохие ребята. Торговцы наркотиками, преступники и воры, и даже хуже - похитители людей. А что если девушка с приятным голосом лишь ловушка? Что если красивым голоском девушка меня сюда заманила, как заманивали сирены своими песнями моряков на погибель. Сейчас меня схватят, свяжут, а потом продадут в рабство".
 Перед глазами предстала неприятная картина о том, как я работаю на каких-нибудь золотых рудниках где-нибудь на юге Африки: палящая жара, назойливая пыль и недружелюбные негры вокруг, каждый из которых норовит меня пнуть или пообзывать на каком-нибудь непонятном языке.
 "А что если они разберут меня на органы? Вырвут сердце, печень, почки? Все, что будет представлять для них хоть какую-нибудь ценность вытащат из меня, а потом выкинут меня на помойку, как ненужную куклу?"
 Именно в тот момент, когда моя правая нога предательски нависла над педалью тормоза, я выехал на небольшую площадь, с другой стороны которой я и увидел стоматологическую клинику. Я все же нажал на тормоз. Но не для того, чтобы развернуть машину и быстро уехать из этого странного места. Нет, я затормозил, потому что был очень удивлен. Наверное, так удивлялись Гензель и Гретель, когда посреди дремучего леса нашли пряничный дом злой колдуньи. Я широко раскрыл глаза(да и, наверное, рот) и уставился на небольшое двухэтажное здание, на котором красовался плакат с белоснежной улыбкой и надписью: "Новая улыбка!" - дверь в новую жизнь!"
 Маленький, уютный оазис расположился среди этого нагромождения серых, полуразвалившихся домов. Мне показалось, что даже свет на улице стал ярче. Это здание был источником чего-то светлого, приятного и хорошего. Все негативные мысли сразу улетучились из моей головы. Стены здания, выкрашенные в приветливый синий цвет, словно начали меня манить к себе. Огромные окна смотрели на меня чистыми, отражающими голубизну неба, стеклами. Перед зданием располагались небольшие клумбы, из которых выглядывали разноцветные цветы, названия которых я даже не знал. Хотя сказать по правде, кроме роз, ромашек и тюльпанов, я больше не знаю никаких цветов. Их восхитительные головы качались из стороны в стороны, играя с ветром, который теперь не казался злым и колючим. Они весело раскачивались, напоминая смешных болванчиков. Перед входной дверью расположились две статуи каких-то полу мифических животных. Но и они не казались хоть чуть злыми, наоборот, они казались добродушными стражами, которые охраняют вход в хорошую сказку. Я снял ногу с педали тормоза и уверенней нажал газ, подруливая к зданию. Я даже начал напевать под нос какую-то песню, что всегда означало хороший знак.
 "Торговцы людьми или органами навряд ли будут сидеть в таких чудесных домах", это мысль плотно засела в моей голове, вызывая на лице улыбку.
 Когда я открыл дверь клиники в лицо мне ударил аромат свежести, каким славятся новые, только что построенные здания, смешанный с запахом лимона. От внутренней белизны стен мне пришлось слегка зажмуриться.
"Наверное, моя улыбка скоро будет такая же белая".
 Словно в подтверждение моих мыслей я увидел привлекательную молодую девушку, которая широко улыбалась мне. Ее зубы, казалось, были выполнены из того же белоснежного материала, что и стены. От ее улыбки мне хотелось тоже улыбаться, что я с удовольствием и сделал, замерев в дверях, как дурак. Ее миленькое личико излучало позитив и радость, небесного цвета глаза заставили утонуть в них, светлые, вьющиеся волосы спускались водопадами до ее хрупких плеч. Мне захотелось подойти к ней, крепко обнять и расцеловать, наплевав на кольцо, которое находилось на моем безымянном пальце. Мне хотелось отнестись к ней как-то по особому, к чему-то большому, чем просто как к женщине. Она казалась мне божеством.
 - Доктор уже ждет Вас, - пропела она, указывая изящной жестом куда-то в сторону, где я смог увидеть дверь. Заколдованный ее красотой и голосом я двинулся к двери, не в силах оторвать от нее взгляда. Еще раз мило улыбнувшись мне, она начала перебирать на столе какие-то бумаги, а я медленно приблизился к двери.
 - Доктор Алексеев, - представился мне худой, небольшой старичок, который был больше похож на профессора какого-нибудь университета. Он изучающие пробежался по мне глазами, больше обычного задержавшись на моих губах. На испещеренном морщинами лице появилась легкая ухмылка:
 - Зубы болят?
 - Да, доктор, невыносимо. Я надеюсь, вы сможете мне помочь?
 - Не сомневайтесь - он широко улыбнулся, обнажая зубы. Они были такими же белыми, как и у девушки. Глядя на его зубы я только тогда осознал, что не одни зубы не могут быть настолько белыми. А еще я обратил внимание, что в его взгляде появилось что-то еще, отличное от простого любопытства. Он словно изучал мои зубы. Он даже пару раз облизал свои, когда заглядывал мне в рот. Он походил на похотливого маньяка, который поздним безлюдным вечером в темном переулке повстречал проститутку.
 - Наши новые методики заставят Вас забыть о боли, - слово "заставят" немного ускорило бег моего сердца. Он потер свои руки, - Вы получите нечто большое, чем просто зубы.
 Я услышал сзади какой-то шорох, но слишком поздно. Через мгновение мою шею пронзила острая боль, словно в нее впился огромный комар, а потом перед глазами все закружилось и завертелось в безумной карусели.
 4.
 Проснулся я в своей машине. Я резко вынырнул из небытия, жадно хватая воздух ртом. Активно махая руками, как ветряные мельницы махают своими крыльями, я пытался справиться с нерадивым доктором и его незаметными помошниками. Я пару раз больно ударился руками о руль и ветровое стекло, прежде чем понял, что не нахожусь в стенах "радужной" клиники. Я крутил головой и глазами, выхватывая вокруг себя старые дома и кучи мусора, которыми славился тот район, в который я беспечно въехал утром. Ветер, ставший опять злым, иногда подхватывал с земли какой-нибудь мусор и уносил куда-то, где наигравшись с ним, безжалостно бросал снова на землю.
 Голова немного болела, как после незначительной пьянки, когда моя дорогая жена забывала дать мне таблетку. Но больше никаких изменений не было - руки и ноги шевелились. Не было шрамов и швов, которые могли означать, что я расстался с каким-нибудь своим любимым органом. Еще раз осмотревшись и снова увидев вокруг себя унылый пейзаж, я понял, что моя машина не находится на каком-нибудь пароходе, который держит путь в солнечные прерии Африки.
 "Но тогда что же произошло? Зачем они меня усыпили, а затем посадили обратно в машину?". Дельная мысль пришла неожиданно, также резко возникла перед моими глазами как и клиника некоторое время назад на площади. Я развернул на себя зеркало заднего вида и улыбнулся: из рта на меня смотрели изумительно белые зубы, такие же как у доктора и миленькой девушки.
 Я не стал искать эту клинику: для меня теперь она стала домиком злой колдуньи. Я попытался как можно быстрее убраться из того района, потому что мне постоянно казалось, что за мной кто-то следит. И взгляд этот был не бездомной дворняги: я чувствовал на себе чей-то изучающий, жестокий взгляд, от чего по моему вспотевшему телу раз за разом пробегало целое стадо мурашек. Добравшись до дома к вечеру, я сразу пошел в душ: приятная теплая вода всегда помогала смыть из моей головы плохие мысли. Вот и тогда, стоя под струями теплой воды, я смог немного расслабиться, успокоиться от утреннего странного приключения. Вылезая из душа, я посмотрел в зеркало. Широко открыв рот я увидел два стройных ряда изумительно белых зубов, от которых, скорей всего, даже будет отражаться солнце. Я никогда не имел таких здоровых зубов. Они были чем-то новым для меня, какой-то новой частью, которую пересадили мне - новым чужеродным органом. Но я не мог не заметить, что мне очень нравится моя новая улыбка, которая была по круче, чем у голливудских звезд.
 "Может это у них такой своеобразный метод. Технологии-то новые", подумал я, укутавшись в огромное махровое полотенце и еще раз улыбнувшись своему отражению в зеркале.
 Света всегда готовила на ужин очень много еды. Я ей иногда говорил, что трое человек чисто физически не могут съесть всего, что она готовила за один раз, а она только отшучивалась:
 - Что не съедим мы, съест Бакс.
 Бакс, черный спаниель с белыми пятнами, сидел под столом и весело махал хвостом, открыв свою пасть. Бакс всегда был не против разнообразить свой рацион из "Педигри" чем-нибудь с нашего стола.
 Но в тот вечер я был неудержим: я хватал все, что попадалось моему взгляду на столе и до чего дотягивались мои руки. Я был похож на человека, который не ел тысячу лет: жареная курица, картофельное пюре, брусничный морс, овощной салат и нарезанная сырокопченая колбаса - все летело в бездонную пропасть под названием мой желудок.
 - Дорогой, я вижу поездка в клинику тебе помогла. Твои зубы больше не болят? - Света и Оля немного удивленно наблюдали за мной, не смея притронуться к еде. Они словно боялись, что мне не хватит.
 - Папа, твои зубки больше не болят? - моя чудная девочка хлопала на меня своими красивыми глазками.
 Я лишь смог промычать в ответ что-то невнятное, потому что во мне бушевал какой-то непонятный приступ голода и жажды. И исходил он не из желудка. Я не мог понять именно откуда, но я испытывал чувство необходимости насытиться. Но чем больше я съедал еды, тем, казалось, больше разрасталось во мне это чувство. Как бутон розы оно постепенно раскрывалось все больше и больше.
 - Это все из-за стресса, - проговорил я, прожевывая кусок колбасы. - Видела бы в каком районе располагалась эта клиника... - я не договорил, посылая руками в рот очередной кусок колбасы.
 - Главное, что они помогли тебе, дорогой, - ласково проговорила жена, а я в ответ лишь опять замычал. Бакс грустными глазами смотрел на меня, перестав вилять хвостом. Видно он понимал, что сегодня ему навряд ли что-нибудь перепадет со стола.
 Я посмотрел на него и почувствовал, как непонятная волна снова нахлынула на меня. Жажда стала сильнее, меня будто начало изнутри распирать от нее. Я крепко сжал зубы, ощущая как по ним словно пропустили небольшой ток. Я еще раз посмотрел на Бакса. Зубы впились в мою губу, да так, что я почувствовал вкус крови.
 - Пойду-ка я спать, - резко поднявшись из-за стола, под изумленные взгляды моих родных, я вышел с кухни, ощущая как мой переполненный желудок сильно потяжелел, впрочем не утолив не насколько мою жажду.
 Ночью я опять не мог заснуть. Но если раньше меня мучала ужасная боль, то теперь я страдал от какого-то непонятного чувства. Я очень хотел что-нибудь съесть, только не мог понять что именно. Мысленно я перебирал все известные мне блюда. Но все было бесполезно - моя фантазия никак не могла мне помочь. Я слышал как бешено стучало мое сердце, как пот выступил на лбу, а пальцы на ногах сжимались так, словно они хотели раздавить мои ступни. Жажда, голод, влечение - все смешалось в один тугой комок, который разъедал меня изнутри. Я не мог дать определение этому чувству, но я точно знал, что раньше никогда ничего подобного не испытывал. Это было что-то новое, неизведанное, непонятное.
 Я лежал. Мне казалось, что все мои кости трещат, не в силах выдержать давление этого ощущения. Я готов был оторвать себе голову, лишь бы это чувство прошло. Наверное, подумал тогда я, так чувствуют себя наркоманы, когда слезают с иглы. В фильмах же часто показывают, как они мучаются, как лезут на стены, когда какой-нибудь добрый приятель пытается спасти своего друга-наркомана. Эти их искаженные болью лица, безумные глаза, судороги и припадки... Но от какой привычки страдаю я? Я никогда не курил(спасибо папе, который как-то застукал меня с сигаретой. Тогда, ощущая на пятой точке праведный гнев отца, я навсегда решил покончить с это вредной привычкой), пил в меру(здесь спасибо уже моей жене-фее), тем более не сидел на наркотиках. Тогда что? Меня снова накрыло волной непонятного приступа, отчего я чуть не застонал. Но вместо этого долго и протяжно выпустил воздух из легких. Зубная боль теперь казалась мне не такой уж страшной по сравнению с этими чувствами.
 "Вы получите нечто большее, чем зубы", в мыслях всплыло ухмыляющееся лицо доктора Алексеева. Его невероятно белые зубы. Потом я вспомнил ту красивую девушку. Но не ее прекрасные глаза, вьющиеся золотистые волосы или пухлые алые губы. Нет, я увидел ее зубы. Такие белые и такие нереальные. "Вы получите нечто большее..."
 "Бред! -, я вылез из постели, накинул халат и двинулся на кухню. - Если надо, то напьюсь."
 Банка красной икры закончилась очень быстро. Еще бы, икра была очень дорогая, а умещалась в очень маленькой банке. Света называла такие емкости "для одной ложки". Потом я увидел кусок сыра и с жадностью набросился на него. Наверное, я походил на какого-нибудь первобытного человека, который после многих дней бесплодной охоты, наконец, убил мамонта. Только вместо брюха мамонта у меня было брюхо холодильника. Я запил кусок сыра бутылкой пива (безалкогольного. Света всегда пила только безалкогольное пиво). Потом я увидел кусок вареной морковки и через секунду мои челюсти раскрошили ее в мелкую труху и отправили в желудок.
 Ничего не помогало. Новое чувство усиливалось. Мое тело задрожало. Я видел как забились мои руки, когда я попытался схватить банку с шоколадной пастой.
 "Бред!Бред!Бред!" - стучало в моей голове. Теперь я застонал в полный голос и опустился на пол. Я больше не мог сопротивляться этому чувству. Оно поглотило меня, подчинило себе. Я превратился в выжатый лимон с сознанием того, что не знаю, что делать дальше. Банка с пастой вывалилась из моих рук. Я заплакал. Я не плакал с того самого момента, когда на свет появилась моя дочка. А сейчас, словно ребенок, прислонившись к холодильнику, я плакал. Я больше не мог терпеть эти мучения.
 Послышался шум. Через пару секунд на кухню важно зашел Бакс. Видно он услышал как упала банка с пастой, потому спешил на кухню в надежде поживиться чем-нибудь вкусненьким. Заметив меня, он завилял хвостом. Хороший пес, добрый.
 Бакс неспешно засеменил ко мне, выбивая по паркету своими коготками тихий цокот.
 - Бакс, - дрожащим голосом позвал я таксу, протягивая к нему руку. - Иди ко мне!
 Снова меня накрыло волной, отчего я закатил глаза и забился в припадке. Через меня пропускали разряд за разрядом, особенно это чувствовалось на зубах. Казалось, еще чуть-чуть и они рассыпятся, а мое сердце, не выдержав огромной силы, лопнет. Но волна быстро отхлынула, стоило моей руке почувствовать шелковистую шерсть Бакса на макушке.
 Все прошло. Лишь на мгновение. Но этого мгновения хватило мне, чтобы понять - я сильно хочу Бакса. Нет, не в сексуальном плане. За мной никогда не было замечено таких наклонностей, а начинать в моем возрасте было уже поздно. Я ничего не ощущал ниже пояса, что обычно ощущал, когда гладил Свету по ее упругим бедрам. В голове не проносились сексуальные фантазии.
 Но я почувствовал нечто большее. Большее, чем плотское влечение. Я бы назвал это духовным возбуждением. Словно во мне открылись какие-то потайные двери, которые раньше были крепко закрыты. И из них вылились новые, восхитительные чувства.
 Я почувствовал рукой, которой продолжал гладить пса, как бьется его маленькое сердце. Я чувствовал, как главные артерии разносят кровь от сердца по всему его телу, как он вдыхает и выдыхает воздух. И это было прекрасно! Никогда я не ощущал такого облегчения, какое испытал слушая как работает организм моей собаки.
 Я захотел Бакса. Я захотел вцепиться в его шею, попробовать его кровь, которая спешит по венам. Ощутить тепло его тела, оторвать кусок свежего мяса и проглотить его.
 Мой рот начал невольно открываться. Я понял, что это зубы. Это они хотели этого! Они хотели свежего мяса и крови!
 - Нет, Бакс, - прошипел я. Но рука лишь крепче схватила собаку за загривок. Бакс заскулил. Он уже понял, что попал в изрядную передрягу. Но что он мог сделать против здорового, крепкого мужчины, одержимого одной целью - съесть его? Я подтащил его ближе. Острые коготки попытались впиться в паркет, но это было бесполезно. Моя голова начала наклоняться ближе к Баксу.
 "Прости, Бакс, прости!", но моих глазах снова выступили слезы, но теперь это были слезы счастья. Я ощущал прилив восхитительной энергии, которая распоряжалась моим телом против моей воли. Рот раскрывался все шире и шире. Бакс продолжал скулить, но меня это лишь раззадоривало...
 У меня не возникло мысли, что сказать жене утром. Что сказать ей, когда она упрет руки в бока, внимательно посмотрит на меня и произнесет:
 - Куда делся Бакс?
 Сейчас мне было все равно. Я лежал в постели. Кровь я почти всю выпил, мясо съел - оставалось спрятать только обглоданный скелет. Его я закопал на заднем дворе. Можете не верить, но когда я хоронил пса, я был очень расстроен. Ведь он был членом семьи. Всегда так весело махал хвостом. Оля называла его махающий хвост "маятником хорошего настроения".
 Но то, что я почувствовал, отчего избавился, ломало все моральные, душевные, гуманные преграды. Это было нечто большее. Я лежал и улыбался. Кайф, полученный пару часов назад, растекался по моему телу приятными волнами, словно я был на небесах, а вокруг меня летали ангелы. Но я чувствовал, что не все двери были открыты. Остались еще другие, за которыми прячется еще большее наслаждение. И от этих мыслей у меня побежали мурашки. Я медленно перевел взгляд на спящую жену. Мне всегда нравилось смотреть, как она спит. Такая милая и беззащитная. Но сейчас я снова почувствовал знакомое чувство, которое потихоньку прокрадывалось в меня. Не все двери еще были открыты. Как говорил один мой любимый персонаж из кино: "Что закрыто, надо открыть."
 5.
 Как я и думал Слава появился ближе к девяти. Футбол уже закончился и я переключил телевизор на канал "НТВ". Как раз началась новая серия криминального сериала "Бандиты с севера".
 Слава постучал пару раз в дверь, а потом зашел - он знал, что в нашем доме ему всегда рады.
 - Обожаю этот сериал. Это ребята лихо расправляются со своими конкурентами, - особо не церемонясь Слава плюхнулся в кресло рядом со мной. Он перевел взгляд с телевизора на меня, а потом на бутылку - Не важно выглядишь, приятель.
 - Да, - слегка улыбнувшись и кивнув, ответил я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
 - Как зубы?
 Зря он напомнил. Я только научился слегка контролировать это чувство. А теперь впился руками в подлокотники кресла.
 - Хорошо, - тихо ответил я, стараясь побороть огонь, который бушевал внутри меня.
 - А где Света и Оля? - Слава пробежался глазами по комнате. - Бусинка! Ты где!
 Он всегда был такой неугомонный. А его вопросы могли свести с ума любого.
 - Ай, - отмахнулся я, - уехали на пару дней в деревню, к родителям Светы.
 - Значит у нас сегодня ночь безудержного веселья? - Слава сложил ладони и впился глазами в бутылку.
 - Да, что типа того, - чувство снова разгоралось во мне, намереваясь превратиться в ураган. - Я принесу тебе стакан.
 Тяжело поднявшись с кресла, я прошел на кухню. Открыл шкаф с посудой, дрожа, как от озноба при болезни. На первой полке выстроился стройный ряд низких пухлых бокалов. Прямо перед ними замер скелет маленькой кисти. Не надо быть патологоанатом, чтобы понять, что эта кисть маленького ребенка. Я забыл убрать ее, закопать, как остальные кости моей жены и дочки. От мыслей о них мне стало дурно, но чувство быстро вернуло мне нужный тонус. Я был его заложником. Я до сих пор не мог понять, как мог поступить так с ними? Все происходило как о сне. Не было слез, грусти, горя или печали. Абсолютно ничего. Пустота съедала мою душу настолько же быстро, как чувство поглощало меня. Выбрав бокал я снова пошел в комнату.
 - Ты обратился в ту клинику, которую я тебе посоветовал? - Слава с жадностью отпил первый глоток виски. В его глазах появились знакомые озорные огоньки.
 "Если бы ты знал, что эта за клиника!"
 - Да.
 - И они помогли тебе?
 На секунду я задумался, потом улыбнулся:
 - Нет, Бакс помог мне.
 - Он у тебя получил докторскую степень? - расхохотался Слава. Алкоголь расслаблял его - это хорошо.
 - Можно сказать и так. Дай мне твою руку.
 Слава резко прекратил смеяться, недоуменно хлопая на меня глазами. Он так и застыл, открыв рот.
 - Я хочу кое-что проверить, - улыбнулся я. - Не бойся.
 Слава был слишком хорошим другом, чтобы бояться меня. Я это знал. В подтверждение этого, Слава поставил стакан на стол и медленно вытянул левую руку в мою сторону.
 Чувство приближалось. Чувство блаженства. Я уже начал ощущать, как быстро по венам его руки течет кровь. Я слышал его пульс. Я прикрыл глаза. Но лишь на секунду, чтобы потом, издав вопль, впиться зубами в руку Славы. Он громко закричал, точнее запищал. Никогда не слышал, чтобы он так орал. Да и как монжо орать по другому, когда тебе угрожает опасность.
Он попытался отдернуть руку, но я уже крепко, как бульдог, впился в его ладонь. Я почувствовал, что зубами сдираю мясо с его пальцев, как шашлык с шампура. Он запищал еще громче. Боковым зрением я уловил, как он замахивается другой, здоровой рукой. Я был к этому готов. Я подготовился к его визиту. На кресле лежал нож, который до этого был спрятан под складками пледа. Я резко выхватил его и всадил в руку Славы. Он запищал так, что мне заложило уши.
 "Даже Оля кричала не так громко", зло подумал я, не в силах бороться с этими ужасными мыслями. Отцепившись от его изуродованной руки, я снова занес нож и всадил в его тело, чуть ниже сердца. Вопль перешел в хрип, а я еще раз воткнул в него нож. Из его рта хлынула кровь. Он перестал махать руками и начал заваливаться на пол. Я увидел его глаза. Зачем? - словно спрашивали они. Я зарычал и набросился на него, как дикий лев на свою добычу. Вцепился в шею зубами, чувствуя, как его горячая кровь хлынула мне в рот.
 "Зачем? - думал я. - Зачем? Может затем, что это ты мне посоветовал обратиться в ту клинику! Ты дал мне их координаты! Мой друг, ты тоже причастен к тому, что я превратился в такое чудовище!"
 Я пил и пил, иногда вырывая куски мяса, жадно их прожевывая и проглатывая. Я рычал, испытывая ни с чем несравнимое наслаждение. Все знакомые людские развлечения были лишь детскими забавами по сравнению с этим ужасным действом.
 Минуту спустя, насытившись плотью друга, я устало сел на пол. Вся моя рубашка была в его теплой крови. Но я насытил свое чувство, на время. Я взглянул на искалеченный труп друга, из шеи которого еще били маленькие фонтанчики крови. Весу в нем было добрые девяносто килограмм. Он всегда хотел пойти в спортзал, но каждый раз ему что-то мешало. Теперь я мог сказать ему спасибо - его тела хватит мне на все выходные.
 Я снова ощутил, что за мной кто-то наблюдает. Возможно, люди с клиники. Возможно, они проводят на мне какие-то свои опыты. Может они хотят вывести какой-нибудь новый тип солдат, которые будут безжалостны абсолютно ко всем и всему. Возможно потом они убьют меня, когда я стану совсем неуправляемым. Хорошо бы. Потому что сам я себя убить не смогу. Точнее зубы не позволят.
 Я вспомнил доктора с клиники и девушку. Я вспомнил их зубы. Ведь они были такие же как и у меня. Неужели они тоже способны на такое? Я никак не мог представить, что хрупкое милое божество в белом халате сможет поступить также как и я. А с другой стороны, еще пару дней назад я был обычным продавцом, самой большой жестокостью в жизни которого было прихлопнуть тапком таракана или убить комара на шее. Чувство меняет - я это крепко усвоил.
 Я снова посмотрел на труп друга.
 "Да, приятель, тебя хватит на все выходные, - я заулыбался. Мои белоснежные зубы были сейчас в крови, отчего моя улыбка, наверное, стала похожа на ужасный оскал. - А потом наступит понедельник и придет Игорь. Он не может не прийти..."


Рецензии