Живая этимология

               
 
 
 
В еще оставшемся исконном деревенском жителе, в его речи непостижимым образом сохраняются  любопытные реликтовые явления, то есть пережитки древнейших эпох, и носителем которых он, этот житель, до сей поры является. И это явление  никаким образом не  может быть подвергнуто отрицательной оценке.

Скорее всего, восторженное удивление посетит вас, как если бы вы  нашли  где-нибудь в нетронутой заповедной степи древний предмет,  растение или животное. А «родичам»,  далёким предкам их,  - сотни или тысячи земных лет! Вы, несомненно, удивились бы такому чуду.

Однажды в конце июня я окашивал траву вокруг своего деревенского дома. Дом мой затерялся в лугах Присвапья, и косьбой мне приходилось заниматься по три-четыре раза за лето: запущенная трава и чертополох полыхали осенью или ранней весной обязательными луговыми пожарами. Так что меры безопасности в пустынных местах, где  почти не осталось ни жителей, ни живности, тут всегда не лишние. К тому же, поверьте,  одно удовольствие - косить траву ранним утром, когда солнце едва кажется на пламенном востоке. Но оно уже не красное, а золотое и растопляет остатки ночного тумана, который неохотно покидает луг, обнажая  обильное разнотравье. Весь луг блестит от росы, словно усеянный бриллиантами. Бриллианты сыплются, потревоженные косой. «Вжииик!  Вжиик!», - поет коса. А ты приговариваешь стихами Твардовского: «Коси, коса, пока роса! Роса долой –  и мы домой!»

Недалеко от забора я, однако, остановился на  половине взмаха:  передо мной был цветок. Неяркие блёкло-синие цветы, будто линялые косыночки, усеяли крепкие разветвленные стебли  с широкими, как у герани, листьями.  Я пожалел этот цветок и решил обойти его косою вкруговую. Обобрав пяткой косы с него скошенную траву, я стал было любоваться этим неброским, но очень крепким растением с очень нежными синими косыночками, как вдруг услышал, как  шаркает по траве валенками дед Казимир. С валенками он не расставался даже летом. «Ревматизьма одолела», - объяснял дед.
- Вишь, пожалел ты квяты.  Обошёл, не стал скашивать. Квяты - и удовольствие для глазу, и польза людям: от хворости всякой лечат,  - сказал дед не столько мне, сколько моим внукам. Они успели проснуться необычно рано, чтобы посмотреть «косовицу», и смеялись на дедовы слова беззлобным ребячьим смехом. – Небось, и названия этих квятов не знаете, а смеетесь. Эти квяты журавельником прозываются. Геранью, по-вашему, по-городскому, - по-детски обидчиво ворчал  Казимир.
- Квяты беречь надо. Их и так на лугу раз-два и обчелся. Не стало квятов, потому  как в  запущении лугА. Зарастают они чем попало из-за нашей некультурности, - назидательно говорил  дед, как будто нарочно повторяя слово «квяты» вместо «цветы». Это ещё больше смешило детей, и вовсе раззадоривало старика:
- Ничего вы еще не смыслите в природе, - сказал Казимир. – Вона - амброзия кругом!  Разве это квяты? Это оккупанты какие-то, а не квяты! Чужие и никому не нужные растения, только вред от них.
 
Он махнул рукой и подался  к ручью за хворостом, оставляя валенками следы в росной траве. От его валенок курился пар. Он  сливался с  остатками тумана, который столбами вздымался кверху.

Дети всё еще смеялись над дедовым произношением, над его,  как  им казалось, изъяном в речи.

Пришлось с помощью этимологического словаря доказывать детям, что у деда  вовсе не дефект речи. Просто он оказался «носителем» реликтового произношения слова «цветок». В языке-предке слово  «квести» обозначало – «сверкать», «блестеть». Далее  под воздействием фонетических изменений сочетание кв  перед е  дало св, цв .  Отсюда  «свет», «цвет».
- Уйдут из жизни последние крестьяне – исчезнет вместе с ними  «наглядная», «живая»  этимология.  Точнее сказать, живая иллюстрация к науке  о происхождении слов, - объяснил я детям тайну такого странного для них произношения  слова «цветы» дедом Казимиром.