Шепот

– Ты слышала, дорогая?
– Нет, а что я должна была услышать, милый?
– Шёпот, зовущий в пустоту, шёпот…
– Да ну тебя! Прекрати пугать меня!
– Блин, да я даже не пытаюсь, я начинаю сходить с ума, наверное. Уже на протяжении нескольких дней я его слышу.
– Повторяю, хватит! – выкрикнула она.
– Блин, голова… Не надо повышать голос, и без тебя плохо. Пойду прогуляюсь.
– Пройдись, любимый, но недолго. Нам уже чуть-чуть осталось повозиться с ремонтом, и голоса у тебя, потому что ты краской надышался.
– Не голоса, а голос. И краской я всё лето дышу, помогая ремонтировать твой класс. А голос только пару дней слышу.
– Всё, и слушать больше не хочу, – она даже изменилась в лице, смешно наморщив при этом носик.
– Ты даже злишься красиво, – улыбнулся я и вышел из кабинета.
«Выйду на улицу, пройдусь вокруг школы и вернусь», – подумал я. – «А дома хорошенько высплюсь, и все наваждения сами собой рассосутся». Улыбаясь своим мыслям, я прошёл уже половину намеченного маршрута и, сворачивая за угол, неожиданно для самого себя наткнулся на симпатичную, но странно, неестественно бледную женщину. Увидев меня, она вскрикнула, кинулась мне на шею:
– Родненький ты мой! Ну, наконец-то! Что же ты медлил? Я тебя давно уже зову…
Она взяла меня за руку и повела за собой, не обращая внимания на мои слабые протесты.
– Полно, милый. Если не ты, то кто же? – приговаривала она.
Мы подошли к канализационному люку.
– Спускайся, – услышал я её голос, хотя мне показалась, что она не раскрывала рта.
Я растерялся.
– Не думай – действуй, – снова услышал я.
– Ну, хорошо. Только обещайте, что всё объясните там внизу.
– Мне придётся. Иначе ты не сможешь мне помочь, – сказала она и начала таять на моих глазах. – Я жду тебя там, – услышал я перед тем, как она растворилась вовсе.
«Бежать», – мелькнула мысль. «И не оглядываться», – подтвердила другая. «Нет, это не выход. Надо решиться», – появилась вдруг третья.
– Ты где? – опять услышал я голос, который, казалось, шёл из-под земли.
Скажу честно, мне стало очень жутко. Но я пересилил себя и начал спускаться вниз по лестнице. Уже внизу я просто обомлел, увидев то, раньше считал невозможным. Эта женщина светилась в темноте, сидя прямо на бетонном полу возле кучи каких-то костей.
– Можешь стоять там, – сказала она. – Вот моя просьба, – она указала на кости, – это всё, что от меня осталось. Похорони их там, где мало кто ходит. Не говори мне, что знаешь места, где не ходят совсем. Это будет неправдой. В ваше смутное время ходят везде, где-то чаще, где-то реже. А теперь слушай…
Во время войны здесь, на этом самом месте был окоп, в нём – оборудованная землянка. В ней я жила наложницей у немцев, похитивших меня из Кировского района Сталинграда. Здесь мы ждали, сама не знаю чего. Мне было приказано не выходить из землянки. Зачем я тебе это говорю? Да затем, чтобы ты не думал, что я шалашовка немецкая. Они меня били каждый день, почти совсем не кормили. И все, кто жил в этих окопах, пользовались мной. Да ещё заставляли штопать, стирать, окопы рыть. Но это длилось всего лишь месяц. Авиабомба прервала мои мучения. А спустя какое-то время, я ожила в этом вот виде. И не могу найти покоя. Мне очень нужна твоя помощь.
Она помолчала и продолжила.
– О себе много не помню, какого года не знаю. Помню, что звали Евдокией, Дуськой. Теперь дело за тобой. Ты первый, кто пошёл со мной на контакт. И я всё равно найду того, кто захочет помочь. Если ты откажешь – я пойму, кому охота помогать немецкой подстилке.
Она опустила взгляд в пол и замолчала.
– Как бы там ни было, – тихо сказал я, – не мне тебя судить. А помочь встретиться с Ним, – я поднял глаза к небу, – помогу.
Я стал собирать кости вокруг неё в найденный тут же пластиковый пакет, благо современные супермаркеты надолго нас ими снабдили. Выбравшись на поверхность, я решил идти к железнодорожному мосту, рассудив, что там и красиво, и тихо. Могилку пришлось рыть руками, но земля после дождя была мягкой и не сильно сопротивлялась. Закончив и сложив туда кости, зарыл ямку и воткнул в холмик импровизированный крест из веток. Перекрестившись, ушёл обратно в школу.
Перед дверью класса внутренне сжался в ожидании взбучки от жены за долгое отсутствие и непрезентабельный внешний вид. Сделал выдох, открыл дверь, вошёл. К моему удивлению, взбучки не последовало. Жена докрашивала стену и лишь удивлённо спросила:
– Ты чего так быстро вернулся? Только ушёл и сразу вернулся.
Она повернулась ко мне.
– А штаны почему в земле?
Задумалась и неожиданно улыбнулась:
– Горе ты моё луковое. Ладно, приду домой, постираю. Иди, докрашивай окно, и пойдём домой, любимый мой.