Перфекционист

Всю жизнь Джонни любил музыку. Он любил ее везде и всюду, в любых видах и состояниях. Он не мог прожить дня без «Времен года» Вивальди или хорошего рэпа. Во вкусах Джонни был непритязателен. Он любил все, что звучит и любой жанр был ему не чужд. Он перепробовал все виды проигрывателей, от старых граммофонов, виниловых пластинок, компакт-дисков до сверхсовременных проигрывателей Hi-End систем, стоящих безумные деньги. Для этого он даже устроился в музыкальный магазинчик, где торговали этим добром, и мог слушать все, прямо не отходя от кассы.

Начинал он, как и многие из нас, с простенький плееров, с которыми ходят на работу и просто создают фоновый шум. Скоро ему это надоело, и он приобрел стационарную стерео систему на кассетах. Здесь звук стал на порядок лучше и Джонни наслаждался им целый месяц. Потом решил попробовать компакт-диски. И тут ему открылась новая вселенная звука, где появились новые тона, открылись такие стороны ранее слышанных инструментов, что он специально взял отпуск на месяц, чтобы наслаждаться любимой музыкой. После этого он и принял решение стать перебежчиком. Из стабильно зарабатывающего неплохие деньги офисного планктона он переквалифицировался в продавца в музыкальном магазине. И тут он мог слушать музыку сколько угодно! Да еще на таких системах, к которым раньше и подойти боялся. Ему хватило этого на целых три месяца! И все же даже в самом качественном звуке Джонни стал ощущать какую-то нехватку неких тонов. Что-то такое неуловимое подсказывало ему, что чудеса любимых композиций можно еще хоть немного подчеркнуть. И он превратился в настоящего аудиофила. Увы, земные технологии звука уже исчерпали потребности Джонни.

И ему пришлось обратиться к межпланетному рынку, где царило такое разнообразие, в котором можно было легко потеряться. Джонни выбирал тщательно, со вкусом, со знанием дела. Стерео системы Венеры он отверг сразу. У венерианцев было туго со слухом, поэтому они безбожно зарезали все частоты, какие только существовали во вселенной. Денебианцы были в этом плане гораздо лучше, но на взгляд Джонни, не такими искусными в производстве проигрывателей, как жители системы Лебедя. Он остановил свой выбор на громоздкой системе, в которой, судя по рекламному проспекту, сочетались последние технологии, прекрасный дизайн и… что самое приятное – этот проигрыватель мог воспроизводить все, что только способно существовать в известной нам Вселенной, в любой частоте, на любом диапазоне, с чистотой слезы младенца и тонкостью, которая и не снилась ни одному земному аудиофилу.

В назначенный час прибыла посылка. В предвкушении обещанного наслаждения, Джонни установил систему, бережно выбрал свое самое любимое классическое произведение и нажал старт. Из ста семидесяти пяти больших и малых динамиков, развешанных со всей тщательностью по квартире, полилась божественная музыка, которой Джонни никогда не приходилось слышать. Он был словно самой музыкой, каждым инструментом, каждой нотой. Он мог почувствовать себя одновременно и слушателем, и оркестром, и каждой тончайшей нотой. Он блаженствовал и прибавлял, прибавлял громкость, чтобы усилить эффект….

Через неделю Джонни находился в палате для умалишенных, где стены обиты звуконепроницаемым войлоком, нет окон, и ни один посторонний шум не проникает снаружи и не остается внутри. Все моментально поглощается особым материалом, который любезно предоставили жители системы Лебедя в качестве компенсации за то… что Джонни теперь не мог слушать ничего. Нет, он не оглох. Он по-прежнему мог различить любую хоть восьмую, хоть тридцать вторую долю любого тона. Его слух обострился невероятно. Он мог различить такие ноты, каких и не было во вселенной. Мог безошибочно проанализировать, проинтерпретировать, разложить, извлечь корень, возвести в степень любой звук.... Только музыка теперь причиняла ему боль. Поэтому и были созданы такие условия, где он мог бы чувствовать себя нормально. И все было бы хорошо, если бы не эти вечные удары сердца, шум дыхания, трение мускулов в теле… Слух Джонни стал невыносимо острым. Он слышал самого себя! И это не давало ему и минутного покая. Только самые сильные наркотики могли успокоить его на время. Увы… тяжела доля перфекциониста…