Ручей

Не успела я приехать на дачу, как Сашка заявил: Хорошо, что ты приехала. Пойдём на ручей. Там такое творится! Всё разлилось! И ещё бурлит! И утки прилетели!

Ну мы и пошли. С собаками. Их у нас две.

Вообще у нас дома зоопарк. Две собаки, две кошки и два попугая. Да, ещё рыбки. И рыбки без конца размножаются. Это от большой Асиной любви к ним. Даже какие-то редкие породы, у которых с этим обычно проблемы.

Молодую собаку Фаню, Ася говорит, что не любит, потому что она (Фаня, а не Ася) рычит на Сашку, когда он её гладит. Она (Фаня, а не Ася) терпеть не может нежности, она любит только пожрать, и она уже толстая, но из-за молодости не выглядит толстой, а только крепкой с лоснящейся шкурой. Уши длинные, а когда несётся во весь опор, они, эти уши развеваются на ветру, как у зайца.

На Асю Фаня не рычит, потому что Ася её бьёт за это. Бьёт, значит любит. И
Фаня её любит, потому что Ася её бьёт.

На меня Фаня не рычит. Но это потому, что я её не глажу.

А старшая собака Нора (не старая, а старшая, ей всего года три, вроде), умная и самостоятельная, даже слишком. На прогулке она может оторваться за знакомым одноглазым шарпеем Мишкой и прийти, когда нагуляется.

Хоть она и стерилизованная, её обожают все собаки, особенно, кобели, а она ведёт себя, как богиня, снисходительно позволяя им тусоваться рядом с ней.

На Фаню (Сашка зовёт её Фанта, Женя - Нафаня, а Лёня - Фондю) собаки не обращают внимания, хотя она носится с ними наперегонки и всячески пристаёт к ним.

Так вот, пошли мы на ручей. И ещё, взяли с собой тачку для навоза, потому что накануне увидели лошадиный навоз (несколько куч), сваленный в лесу, и мы даже знаем эту лошадь.

А навозом мы хотим порадовать наши цветы, который не такие жирные, как у соседки Марины, а наоборот, тощие, потому что почва песчаная и не удобренная.

Так вот, идём себе, собак отпустили (мы их на поводках только по переулку проводим, так как двойняшки, а вернее, их маменька, боятся, как бы собаки их не обидели. А как они могут обидеть! если он добрые!)

Мы, когда встречаем людей, так им сразу и кричим: не бойтесь! собаки добрые! не обидят!

И вот сразу видно, хороший человек или плохой. Хороший тут же откликается: я вижу, какие они добрые, даже улыбаются!

Я, правда, не вижу, чтобы они улыбались, но верю хорошим людям.

А когда собака  мужского рода  стала приставать к Норе изо всех сил, её хозяин так восхитился красотой Норы, что стал кричать: Кусай нас! Кусай нас! Кусай нас!

Дошли до кучи навоза, и себе думаю: а что если оставить тачку и забрать её уже на обратном пути.
И тут я слышу Сашкин голос: Бабет! А давай заберём навоз на обратном пути.

Ладно, подошли к оврагу, на дне которого протекает тот самый разливной ручей.
 
Сашка с гиком скатился вниз, а я стою и думаю: скользко, не навернуться бы, и Сашка умотал, хоть бы руку дал.

И в тот же миг вижу рядом с собой Сашку и он протягивает мне руку.
 
Ну мы спустились благополучно, кстати, скользко и не было, снег ноздреватый, просевший.

А внизу я и говорю: Саш! Ты что умеешь читать мысли? Он помотал головой: откуда я знаю! и помчался к ручью.

-Посмотри, как всё затопило! никак не могу вспомнить, как это называется.

-Половодье

-Точно! Половодье!

-А тебе уроки не надо делать?

-Нее, Ирина Григорьевна разнежилась и не задала уроков.

-Счастлив?

-Счастлив!

На мостик пройти невозможно. Вода так разлилась, что не перескочить.

Нора спокойненько так побродила по воде, прыгнула на мостик, и вот она уже на другом берегу (Нора вообще дружит с водой, чуть что, плавает с удовольствием), а вот Фаня  воды боится.

Скулит себе, топчется на этом берегу. Страдает.

А с берега на мостик кто-то перекинул корявую толстую ветку. Узкую.
Сашка раздухарился и вприпрыжку проскочил на мосток.

А я подобрала ветку посох, и опираясь на неё, тоже перебралась через пролив.

Фаня совсем заскучала. А Сашка носится, нашёл какую-то рогатую палку, вообразил, что это автомат, и тарахтит, изображая стрельбу.

Вспомнили, что где-то здесь есть омут, пошли искать и нашли. Вода закручивается по кругу. Потом нашли ещё несколько небольших омуточков.

Что там происходит?

Присмотрелись, и поняли (вернее я поняла, я же сташе и, значит, умнее), что широкий поток разливается в полынью и медленно (по дну) начинает вращаться и образуется небольшой такой поточек-ручеёчек, который встречается с большим потоком, и тот его скручивает. Вот вам и омут.

-А когда Ася орёт широким потоком, ты скручиваешься?

Конечно!...... Но она потом жалеет, и я отхожу от обиды. Я вообще не могу надолго обижаться.

На Полину?

Даа! Она подлая!

-Как это?

-Что-нибудь нахулиганит, а меня подставляет.

-А ты?

-А её не догнать! Она, знаешь, как быстро бегает!

-Насколько хватает обижаться?

-На день. Больше удержать не могу.

А Фаня всё скулит и топчется нервно на том берегу.

И тогда мы решаем достроить мостовое сооружение. Разыскиваем толстые жерди и прокладываем их от берега до моста.

Ура! Фаня осторожно переходит на другую сторону!

-Мы сделали полезное дело?

-Да! Мы сделали полезное дело.

-И другие смогут переходить на другую сторону.

По дороге обратно набрали полную тачку навоза.

Дома рассыпали навоз под цветы, и гордые своим деятельным поведением, стали рассказывать Асе о своих подвигах.

Ася выслушала всё молча и одобрительно, за исключением, что мы оставили тачку без присмотра.

-Могли украсть! Знаете, сколько тачка стоит? 7 тысяч. Мы почувствовали себя виноватыми.