Обретенное лето. 10-е августа

     ПОД ЗНАМЕНЕМ БАШМАКА

     За ночь наш вагон перемолол много разного люда, но к утру опять стало свободно. В нашем отсеке на нижней полке дремал какой-то ребенок,и  его наличие являлось для прочих пришлых отпугивающим фактором, они проходили дальше.

     Проснувшись, мы заметили, что за окном просвечивает солнце. Сначала решили, что это очередная шутка природы, однако по мере продвижения вглубь Карелии
светило не только не исчезло, - напротив, сияло пуще, и в глубине сознания появилась слабая искорка надежды. Кто-то - кажется, Славка - решился высказать эту мысль вслух: - Смотрите, - заорал он - как нас встречает эта земля!
Трижды сплюнули влево.

     Поезд прибыл в столицу Карелии в десять утра, точно по расписанию, не то что наши подмосковные электрички, избалованные общим вниманием.

     Перед прибытием командор еще раз обревизовал наши рюкзаки и принял решение переложить кое-что из одного в другой для нивелирования нагрузки.Так, с меня, к моему немалому удовольствию,  сбросили примерно десять килограммов: исчезло ружье в чехле, трехлитровая банка масла и еще что-то.

     Теперь уже сам командор застревает с ружьем в узких местах, я же цепляюсь за все чьими-то сапогами, засунутыми под клапан рюкзака.
Остальные лавируют довольно искусно.

     И вот мы выходим на петрозаводский асфальт, выстраиваемся в походную колонну и начинаем вступительное шествие. Последней идет наша художница, на ее рюкзаке мы прицепили наше походное знамя: оно багряного цвета с белым квадратом посередине, и на белом нашито коричневое изображение рваного кеда. А для вящего эффекта черным по багряному еще вышито 280 х 360. Таковы размеры нашего знамени, под которым - кто знает? - может быть кому-то из нас придется сложить голову.


     Вокзальная площадь в Петрозаводске тиха и уютна: нет толпы транзитников, как в Москве, нет свары в очереди на такси, более того - самой очереди нет тоже.
Площадь круглая в плане, такая же есть еще в Воронеже. И на другой ее стороне (если смотреть от вокзала) отходит вдаль улица,  в конце которой синеет оно, Онего.

     В скверике мы разбились на две партии - квартирмейстеров и фуражиров. Я со Славкой и Галей попал в фуражиры, то есть в нашу задачу входила закупка недостающего продовольствия.

     Большого труда это не составило, вот только с водкой вышла заминка: мало того, что за этим пришлось бежать аж на улицу Гоголя, так там еще постояли в очереди.Было воскресенье, и местные жители спешили запастись ею впрок. Нам в штормовках мигом стало жарко.

     Но наконец в наших руках две бутылки чистой "слезы".

     Тем временем наши квартирмейстеры уже уехали в порт, чтобы  заблаговременно выяснить вопрос о дальнейшей транспортировке на остров Кижи.

     Мы сели в троллейбус и отправились за ними. Но увлекшись разглядыванием из окна петрозаводских видов, проехали ту остановку, где нам надлежало пересесть
на другой троллейбус. Пришлось идти пешком, но мы только рады были пройтись лишний раз по незнакомому городу.

     Жарко. Где-то под двадцать пять градусов и весь народ из города куда-то выехал. А те, что остались, лепятся к городскому пруду. Мы как раз проходим берегом этого водоема, и головы загорающих на бережку как по команде поворачиваются к нам. Узнаем, что такая погода здесь уже две недели и пока меняться не собирается.

     В порту ожидающего  отплытия народа было предостаточно. Наши квартирьеры сообщили, что если не уплывем на двенадцатичасовой "Ракете", то следующая пойдет только в семнадцать часов.

     На "Ракете", конечно, не уплыли. Дело в том, что кузен "Ракеты" "Метеор" сломался и его как раз сейчас чинят. Часть пассажиров с него перевели на эту самую "Ракету". Мы хотя и толкнулись пройти под шумок без билетов,но были задержаны бдительными пикетчиками. Суровый капитан судна объявил, что не возьмет пассажиров больше, чем положено. А милиционер на посадке пояснил его мысль: перегруженные будь то "Ракета", будь "Метеор" просто не выйдут на крылья и тогда ничем не будут отличаться от самоходной баржи.

     Однако, теперь у нас появились слабые шансы: если эту посудину удастся починить, то часть мест на ней за счет только что уплывших пассажиров
будут свободны. Перетащили наши рюкзачки на второй этаж дебаркадера и оставили при них нашего командора и повариху. Сами же пошли по берегу посмотреть, где что плохо лежит.Накупили местных буклетов и книжек с картинками, и тут к нам присоединилась Татьяна с радостным сообщением, что билеты будут. И действительно, когда мы вернулись,Димка уже пересчитывал их. Оказывается, он догадался сделать комплимент молоденькой кассирше, посочувствовав, как ей должно быть трудно работать по такой жаре. Та расчувствовалась и выдала шесть билетов.

     А ровно в 13-00 к пристани подошел починенный "Метеор", мы погрузились на него уже на полном основании и поплыли. И через час и десять минут уже подходили к острову  Кижи. Издалека было такое впечатление, что церкви торчат прямо из воды, как останки затонувшего града Китежа.

     Сразу по выходе с пристани бросается в глаза плакат с устрашающей надписью: туристам запрещается останавливаться на острове с ночевкой,разжигать костры, распивать спиртные напитки, выгуливать собак и кошек, и еще что-то. На тех, кто попадает сюда в первый раз, все это наверняка здорово действует. Вот и я оробел и спросил командора, как же мы обойдем все эти запреты.

Но тот у нас парень ушлый, к тому же на Кижах уже не первый раз, поэтому спокойно ответствовал, что все это ерунда - как пожелаем, так и сделаем. В результате мы сразу откололись от общего потока, поскольку всем приплывшим из Петроскоя (карельское название города, с ударением на "е") нужно идти сразу направо на погост. Не подумайте ничего плохого, просто так почему-то называется музейная часть острова. Мы же пошли налево по тропке, на северную оконечность острова.

     Прошли мимо стогов, которых было великое множество, поднялись на Марьянину гору, потом спустились к небольшой деревеньке под названием Ямки, миновали ее. По пути сделали два привала. Таня клялась и божилась, что знает здесь отличное место для стоянки. На втором привале мы с ней и с Ободовским пошли его искать и  минут через десять действительно вышли на это место. Здесь росли елки и сосны, а между ними расположены две уютные полянки. К тому же с южной стороны вся эта благодать защищена валом из камней, сооруженным природой по всем правилам современной фортификации - с эскарпами, люнетами и бастионами.

     Таким образом, у нас здесь будут как бы три комнаты: две эти полянки будут изображать прихожую и гостиную, а ниже  набережная озера с травой по пояс.
     К бухточке вела тропинка, по которой не преминули пройти до самой воды..

      Между тем наши друзья истомились в ожидании, но когда мы рассказали, какая их ожидает красотища, все встрепенулись и галопом двинулись дальше.

     Место и впрямь понравилось всем и Татьяне была выражена общая благодарность. Переоделись в стояночное обмундирование и принялись устраивать лагерь.

     Вскоре две наши палатки, мужская и женская, были поставлены (ох и тверда же земля карельская, колышки никак не хотели вбиваться), флаг повешен на одну из елей, костер горит и девушки чистят картошку. Пока они этим занимаются, мы успели искупаться в самой Онеге. А дамам в порядке компенсации нарвали букет местных водяных розово-красных цветочков.

     И вот, наконец, ровно в 20-00 открывается тематический праздник "Здравствуй, Карелия". Трапеза обильная, у нас еще есть с собой помидоры и колбаса, прихваченные из Москвы. Командор даже позволил выпить по рюмке (это желающим девочкам) и даже по  две (это мужикам, нам то есть).

     Включили наш видавший виды транзистор "Сокол" и с некоторым злорадством убедились, что в Москве такая же гнусь с погодой, что и вчера.

     Потом мы пели песни. От души пели, внимательно прислушиваясь к партнерам, и это искупало недостаток нашего вокального образования.Вот только многоголосья не получилось, все поют в ми-мажоре.

     А вокруг - тишина. Дремлет на той стороне пролива задрипанная деревенька из пяти домиков, там ни звука, ни огонька. Небо усыпано звездами. Уж заполночь, и далеко.

     Только в два часа ночи, обмениваясь впечатлениями об увиденном и услышанном, расходимся по палаткам. Первый день пребывания на острове Кижи закончен.